Ш е л а г у р о в (перебивая). Суд решит!..

П а ш к о в. Все понятно. (Подтянувшись.) Резолюцию положили?

Ш е л а г у р о в (протягивая рапорт). Не забывай.

П а ш к о в (взяв рапорт). Зайду.

Ш е л а г у р о в. Не забывай, в общем… Отправил?

П а ш к о в. Согласно указанию.

Ш е л а г у р о в. Как же согласно указанию чтобы отправить вместе, если машину угнали?

П а ш к о в. Почему — угнали?

Ш е л а г у р о в. У тебя же из-под носа!

П а ш к о в. Никто машин не угонял, товарищ подполковник. Вышли мы со Светловым О. И. …

Ш е л а г у р о в. Ну?

П а ш к о в. Вижу, на уголке Светлов И. М. выходит из машины, направляется к киоску «газеты-журналы»…

Ш е л а г у р о в. Ну?

П а ш к о в. Попрощались мы со Светловым О. И., он прошел к упомянутой машине, сел…

Ш е л а г у р о в. Ну?

П а ш к о в (пожимая плечами). Товарищ подполковник, указание было отправить Светлова О. И. в машине Светлова И. М.; мы попрощались, Светлов О. И. сел в указанную машину, дверцей хлопнул, а я — назад…

Шелагуров и Клинкова смотрят друг на друга.

К л и н к о в а (Шелагурову). О, господи…

П а ш к о в (заканчивая). …Какой угон? Товарищ подполковник?

К л и н к о в а (Шелагурову). Ему же… подписку дали? Ему же… подписку? Отпустили?..

Ш е л а г у р о в (по селектору). Узнать, куда доставили угонщика иномарки, состояние, прогноз, сразу — мне, жду на телефоне!

С е л е к т о р. Вас понял, товарищ подполковник!

Появляется  И. М. С в е т л о в.

С в е т л о в И. М. (Шелагурову, входя). Машину, кажется, угнали…

Ш е л а г у р о в (с трудом). Игорь Михайлович…

С в е т л о в И. М. (прерывая). Найдется… Не бери себе в голову! Вот что…

Ш е л а г у р о в (вновь пытаясь начать). Игорь Михайлович, слушай…

С в е т л о в И. М. (сохраняя инициативу). Вот что я хотел тебе, старик… Суд, надеюсь, ограничится условной мерой для него, но в любом случае и при всех обстоятельствах — все наладится. Это я беру на себя.

Ш е л а г у р о в. Слушай… Сядем?

С в е т л о в И. М. Вообще все наладится. Вот что, собственно, я тебе и хотел, чтобы у тебя не сложилось, не дай бог, превратного… Я тут разговорился… Все образуется. Войдет в колею. Все будет хорошо. (Протягивая руку.) Созвонимся, встретимся, обещаю!..

Перекрывая слова И. М. Светлова, врывается визг автомобильных тормозов, скрежет и лязг металла о металл; затем все заполняет музыка — звучит «Танцующая королева».

На авансцене возникают  О л е г  и  Л и д и я. Эпизод идет в стремительном ритме, как если бы все это проносилось в мозгу вспышкой-воспоминанием…

О л е г. А я так и не смог ничего для тебя!

Л и д и я. Мы вместе, что мне еще надо? Что?

О л е г. Ты удивительная, ты единственная, а я так и не смог ничего для тебя!

Л и д и я. Мы вместе, ты и я, что нам еще надо? Что?

О л е г. Хотел подарить тебе сказку, а так и не смог ничего! Чего ж стоят эти «корочки» — мой красный диплом?

И вновь скрежет тормозов, лязг сминаемого металла; глохнет музыка; в неестественном изгибе-изломе застывают, словно в стоп-кадре, Олег и Лидия… Свет на авансцене гаснет.

С в е т л о в И. М. (Шелагурову, уходя). Все наладится, это я взял на себя. Он уже ждет, наверно… Бегу! Привет.

Ш е л а г у р о в. Подожди… Сядь!

И. М. С в е т л о в  наконец останавливается.

Садись. Сюда. К телефону.

С в е т л о в И. М. (не двигаясь). Что… все-таки придется звонить?

Ш е л а г у р о в. Позвонят нам.

С в е т л о в И. М. Сколько ждать?

Ш е л а г у р о в. Сколько бы ни пришлось. Сядь.

И. М. Светлов наконец садится.

А пока еще раз восстановим все, с начала, все и с самого начала, чтобы понять… почему мы сидим и ждем этого звонка.

К л и н к о в а (Шелагурову, не выдержав). Не сейчас. Нельзя… Нет! Не сейчас…

С в е т л о в И. М. (Шелагурову). Вопрос? Консультация?

Ш е л а г у р о в. Допрос.

В. И. ЛЕНИН.

Г. В. ПЛЕХАНОВ.

В эпизодах:

ПОЛЬ ЛАФАРГ.

ЛАУРА ЛАФАРГ.

М. И. ВАСИЛЬЕВ-ЮЖИН.

В. И. ЗАСУЛИЧ.

П. Б. АКСЕЛЬРОД.

А. М. ГОРЬКИЙ.

Б. В. САВИНКОВ.

Матросы-потемкинцы:

ВАСИЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ.

ФЕДОР АКЕНТЬЕВИЧ.

МИХАИЛ.

Посетители кафе Ландольта в Женеве.

1918 год, начало июня. Москва. Рабочий кабинет В. И. Ленина в Кремле. Л е н и н  просматривает бумаги, пишет, встает и энергично ходит по кабинету, размышляет вслух…

Л е н и н (прочтя очередное сообщение). Транспортная связь с Сибирью перерезана… Хлеб! Сибирская железная дорога — это хлеб… (Перечитывая сообщение.) «Белочешские отряды заняли Челябинск. Командующий советскими войсками на Урале Блюхер…» (Подходит к висящей на стене карте России.) Пенза, Самара, Сызрань… Челябинск… Хлеб!.. (Вернувшись к столу, быстро пишет, затем перечитывает написанное.) «Антонову-Овсеенко и Орджоникидзе. Харьков. Ради бога, принимайте самые энергичные и революционные меры для посылки  х л е б а, х л е б а  и  х л е б а!!! Иначе Питер может околеть. Особые поезда и отряды. Извещать ежедневно. Ради бога! Ленин». (Встает, ходит.) Скрывающих хлеб кулаков и спекулянтов, мешочников… причиняющих величайшие муки и страдания трудовому народу… карать беспощадным революционным судом… (Возвращается к столу, к бумагам.) Германское правительство снова требует вернуть Черноморский флот из Новороссийска в оккупированный Севастополь… (Читает документ.) Тон ультимативный… Это — ультиматум!.. Флот не спасти, но ведь и не сдавать же? Германцы вот-вот захватят Новороссийск… Офицерство, белогвардейски настроенное, все еще противится категорическому требованию потопить корабли… Под угрозой Брест… мирный договор… Мир, доставшийся нам такой неслыханной ценой… (Обдумывает и записывает фразу за фразой.) Неисполнение директив центрального советского правительства о соблюдении условий мирного договора… Агитация и другие действия, ведущие к развязыванию новой войны, несущей трудящимся массам величайшие муки и страдания… рассматриваются как тягчайшее преступление, подлежащее самой суровой каре… Председатель Совета Народных Комиссаров Ленин. (К новым сообщениям.) Рязанская губерния… Воронежская… Выступления левых эсеров… Мятеж? Надо быть готовым и к этому… И — меньшевики!.. (Развернув одну из газет.) «Вынесение смертного приговора над Советами»… «Последние судорожные усилия Советской власти»… Ошибки, все ошибки и неудачи… поражения первого года революции пытаются использовать… даже голод! …Лишь бы свалить Советы!.. Объединяются… Все объединяются… От и до… Вся контрреволюционная сволочь!.. (Читает еще одну депешу.) Петроград. «Скончался Плеханов»… Плеханов?! (Перечитывает.) «Тридцатого мая в Питкеярви в Финляндии скончался Плеханов»… Это под самым Питером… Финны закрыли границу, значит, оказался вновь на чужбине… И жил, и умер в эмиграции… (Поднимается, ходит.) Он был — не стар? Шестьдесят… Шестьдесят второй год… Наконец-то вернулся на родину, в Россию, в прошлом апреле, мы вернулись почти одновременно, затем… Затем!.. В октябре… После Зимнего… Да, сразу после взятия дворца…