Ш е л а г у р о в. Что ты мне тут… лепишь горбатого?!
Напряженная пауза.
К л и н к о в а (встает). Я внесу исправления в дело Савельева — Гурьева. (Выходит.)
С в е т л о в И. М. Где тут его сочинение? (Берет со стола протокол допроса.) Да-да, это в корзину…
Светлов И. М. направляется к корзине; Шелагуров перехватывает его руку, отбирает протокол.
Ш е л а г у р о в. Соображаешь?
С в е т л о в И. М. Что надо — сообщу я.
Ш е л а г у р о в. Что ты мне тут…
С в е т л о в И. М. …Леплю горбатого? Я делаю чистосердечное признание, чего ты так упорно добивался. Записывай!
Ш е л а г у р о в (не двигаясь). Что ты разрешил ему эту распечатку на служебной оргтехнике.
С в е т л о в И. М. В порядке исключения.
Ш е л а г у р о в. А тебе — замнут. А тебя пожурят в кабинетах, за закрытыми дверями, и — все.
С в е т л о в И. М. (придвигая Шелагурову бумагу). Записывай, я подпишу.
Ш е л а г у р о в. А не замнут.
С в е т л о в И. М. Не твоя печаль.
Ш е л а г у р о в. Нынче-то…
С в е т л о в И. М. Пиши-пиши…
Ш е л а г у р о в (орет). Эту липу?!
Пауза.
С в е т л о в И. М. Чем здесь кормят?
Ш е л а г у р о в. Чем положено…
Еще пауза.
С в е т л о в И. М. Жена родила пацана и, в сущности, отключилась. Жена — прекрасный человек. Преданный. Талантливый. Но случается и так: мать, а материнство к бабе — не пришло. Не состоялось. (Пауза.) Оперировал его. Сам. В деревне рыбацкой под Архангельском. Глухой. Глуше некуда. Мы с ним за его школьные каникулы пешком весь этот край обошли… Русь, только там еще что-то и осталось подлинного… (Пауза.) Аппендицит. Сорок один на градуснике. Вот-вот перитонит. Куда подашься? В медпункте рыбацком практикантка-стебелек, студентка четвертого курса. Одной рукой студентку придерживаю, чтобы в обморок не шлепнулась, пока режет, другой — учебник хирургии листаю, зачитываю ей, что и как делать. Тампоны меняю. Пульс держу. Зашивал разрез уже сам. Спроси меня сегодня — как?
Ш е л а г у р о в. Понимаю, все понимаю, Светлуха, но и ты пойми…
С в е т л о в И. М. Так ты намерен сесть на свое место и записать мои показания?
Ш е л а г у р о в. Считаешь, звучат убедительно?
С в е т л о в И. М. А то, что нес здесь ты? Ты ведь, великий умник, вот это вот (поднимает со стола синюю папку) проследил, кажется, чуть ли не до рейганомики?
Ш е л а г у р о в. Я знаю, в одном случае дефицитом на строительстве воспользовались твой Олег с компанией, в другом — крупные, очень крупные деляги…
С в е т л о в И. М. (перебив вдруг). Знаешь, у меня ежегодные плановые сокращения, это на контроле, а я только что принял двоюродную племянницу Катанина, главного инженера городского строительного треста.
Ш е л а г у р о в. Строишься, понимаю…
С в е т л о в И. М. Сомневаюсь! Ты ведь всерьез рассуждал, что вся суть — в дефиците на какой-то стройке каких-то унитазов?
Ш е л а г у р о в. В чем? В том, почему дефицит? Тогда — объясни?
С в е т л о в И. М. Газеты выписываешь?
Ш е л а г у р о в. Ты — суть.
С в е т л о в И. М. То есть о чем не пишут?
Ш е л а г у р о в. Объясни, почему вообще чего-то все время дефицит? Мы богаче Америки. Богаче обеих Америк, Северной и Южной. Объясни!.. Ну, были у нас трудные годы. Трудные, и очень трудные. Все было. Не хватало знаний, культуры, опыта, средств, порток, хлеба, ну, всего… Но что было всегда, во все времена: смекалка, деловитость, сноровка и хватка, прирожденная, национальная, если так сказать, приверженность, страсть к истовому, до седьмого пота, до черноты в глазах, самоотверженному и добросовестному труду — крестьянскому, мастеровому, ремесленному… Работать разучились? Разохотились? Взять этих самых строителей… Как строили! Имен не знаем, а стоит веками! А сегодня ты, директор, генеральный директор такой фирмы, вынужден двоюродную племянницу чью-то брать, в обход всему, лишь бы дело шло… Объясни — почему?
С в е т л о в И. М. Потому, что иначе завтра я уже не буду генеральным директором.
Ш е л а г у р о в. Объясни!
С в е т л о в И. М. Потому, что один из девятнадцати корпусов, что эти строители возводят в Сосновке, — мой. Потому, что из этих девятнадцати корпусов в плановые сроки они сдадут двенадцать, еще три-четыре закончат с приемлемым срывом сроков, остальные — не осилят, сорвут, законсервируют; заказчику срежут финансирование, затем — перенесут на следующую пятилетку…
Ш е л а г у р о в. Твой будет среди первых двенадцати?
С в е т л о в И. М. Знаешь, что для фирмы этот новый корпус? Расширение производственных площадей. Развитие экспериментальной и исследовательской базы. Дадут более крупные и ответственные заказы. В том числе зарубеж…
Ш е л а г у р о в (перебив). Я тебя не о том, как ты свой апельсиновый «вольво» добывал.
С в е т л о в И. М. Круто.
Ш е л а г у р о в. Извини.
С в е т л о в И. М. Стерпим. Я действительно объездил мир, повидал кое-что, ну, и себе и домашним навез — на десять лет, ты прав… Однако ездил я, Шелагуров, не туристом с большим чемоданом! Мы повидали мир, но и мир нас повидал. И сегодня мы проектируем и строим в Азии, в Африке, даже в Аргентине. Обошли в своей отрасли таких конкурентов, как западные немцы, как канадцы и даже японцы. Это не просто, поверь. Нескромно, понимаю, но добивался и добился этого, во многом, я. Не уверен, добился бы кто другой… Извини, это — так. Тебе не надо объяснять, что такое создавать науку и технику в сердце Африки или Азии? Какое это воздействие на умы? На всеобщий ход событий?.. Вот что значит в конечном счете построить или не построить своевременно новый корпус фирмы. Ради этого я взял не раздумывая эту катанинскую племянницу из Пскова, и через два года она автоматом защитится. Я приму вообще всю его псковскую родню, если он обратится. Я буду петь про миллион роз на трапеции под куполом цирка, если в зале будет сидеть и хлопать дорогой товарищ Катании!
Ш е л а г у р о в. Поможет?
С в е т л о в И. М. Как спою!
Ш е л а г у р о в. Но вот если бы двенадцать новых корпусов — то строить именно двенадцать, а не девятнадцать, и если девятнадцать — то уже все девятнадцать, а не двенадцать?.. Ты же можешь, ты обязан, я так понимаю, поставить перед руководством вопрос, если ввод твоего нового корпуса изначально в чем-то… не обеспечен? Не сбалансирован, так сказать? Если бы на твоем месте был я…
С в е т л о в И. М. (перебивая). Если бы директором был ты? Сколько лет «Литературка» развлекается на эту тему… (Вдруг.) Допустим. Предположим. Я, генеральный директор, приду к А. Н. Зеброву. (Взяв у стены стул, ставит его посреди комнаты.) Ну, у Алексея Нилыча не такой стул, сам понимаешь… Приду. Нилыч — зам. Он скривится и перекосится во всех направлениях, но Лешку Зеброва я авторитетом и по старой дружбе дожму. Но ему нужно с этим всем идти к первому заму, к Филимонову. (Берет у стены и ставит посреди комнаты еще стул, рядом с первым.) У первого стул совсем не такой, тоже понимаешь… Апартаменты! Тому идти — еще выше (подхватив в углу, выставляет на середину третий стул, в ряд с первыми двумя), идти к Хромову. Тоже не на табуретке ерзает… Ну, а Петру Петровичу Хромову со всем этим — уже на самый верх. (Ищет глазами свободный стул…)
Ш е л а г у р о в (кивнув в угол). Вот.
С в е т л о в И. М. (подойдя к стулу в углу). Что у тебя за мебель?
Ш е л а г у р о в. Мебель как мебель.
С в е т л о в И. М. (усмехнувшись). Не пойдет… Поднимись-ка!
