К а л и н к и н. Ну, дела!..

П е р в у х и н а. Выход-то в чем, Владимир Петрович? Как совершенствовать механизм хозяйства?

П л а т о в. Выход в том, чтобы кабинеты мой и Сентюрина находились в одном коридоре.

П е р в у х и н а. И… все?

П л а т о в (со значением). Одного, единого проектно-строительного объединения!.. Вот тогда, дорогие товарищи, от басни дедушки Крылова мы перейдем к разумной, действительно научной организации труда, соответствующей самой сути нашего социалистического хозяйства!

П е р в у х и н а. Спасибо, Владимир Петрович! Уверена, все поймут, одобрят, поддержат!

П л а т о в (после паузы). Все ли?

К а л и н к и н. То-то и оно!..

П е р в у х и н а (после паузы). Будут люди, которые кое-что потеряют…

П л а т о в. Будут.

П е р в у х и н а. И даже… всё!

П л а т о в. Вот именно!

К а л и н к и н (снова). То-то и оно!..

П е р в у х и н а (Платову). Я-то лично зарплату в одном окошечке со строителями получать не буду… Но не обо мне речь!

П л а т о в. Почему — не будете?

П е р в у х и н а. На следующий год вообще не изберут никуда… За машинку возвращаться? Отвыкла… Но не обо мне речь!

П л а т о в. Софья Порфирьевна, пусть будут разные, в том числе самые критические, выступления.

П е р в у х и н а. Пусть, конечно!.. Первой запишусь. (Листая в папке.) У меня тезисы набросаны… В полную и всестороннюю поддержку реорганизации!

П л а т о в. Благодарю вас, Софья Порфирьевна.

П е р в у х и н а. Не обо мне речь!..

П л а т о в. Кстати, а если бы речь — о нем?

К а л и н к и н. Обо мне.

П е р в у х и н а. А… ваше мнение, Владимир Петрович?

П л а т о в. Ну, будем считать, у меня его еще нет.

П е р в у х и н а. Послушаем местком?

П л а т о в. Вот я и спрашиваю вас в этом смысле. Предварительно.

П е р в у х и н а. Что ж… Стоит еще побороться за человека… Полагаю, побороться стоит! (Выходит с бумагами.)

П л а т о в. Съел?! Ясновидящий!..

К а л и н к и н. Что съел-то?

П л а т о в. Насчет баб, пардон, вы, возможно, и искушенный психолог, но в принципе в людях — не разбираетесь!

К а л и н к и н. Мнение Порфирия — всегда мнение коллектива, особенно — его руководства! А в моем эпизоде мнения — не расходятся, так что, Владимир Петрович… Счет два — ноль не в нашу пользу! (Укладывает гитару в чехол.) Не в мою, извините.

П л а т о в. Вы что же, считаете, что она может изменить свое мнение?

К а л и н к и н. Увидите!..

П л а т о в. Как это выглядело бы, простите?

К а л и н к и н. Умеют… Извините, Владимир Петрович, времени у вас столько отнял, пойду я в отдел кадров!

П л а т о в. Всяческих благ.

К а л и н к и н. Спасибо на добром слове.

Вежливо прощаются за руку.

Визу надо. На приказе-то.

П л а т о в. Да-да. (Достает авторучку.) С удовольствием… (Останавливается.) Профсоюзная демократия! Без месткома — не могу.

К а л и н к и н. Подождем профсоюзную демократию?

П л а т о в. Подождем. Не буду скрывать, если с новой вашей службы позвонят — я дам о вас точную информацию.

К а л и н к и н. Не позвонят!.. Учтено.

П л а т о в. Каким образом?

К а л и н к и н. Завербуюсь подальше, там — любому рады! Знаю… Поездил!..

П л а т о в. Деньги искали? Романтику?

К а л и н к и н. Место! Жизнь-то одна — второй не будет…

П л а т о в. Это верно.

К а л и н к и н. Поездил!.. Из-за кочевий этих и семьи разваливались. Неустроенность, неопределенность… А главное, не объяснишь ведь, куда снова собираться, бросать все? С чего вдруг, зачем?

П л а т о в. А эта семья — не развалится, если завербуетесь?

К а л и н к и н (с горечью). Уже не имеет значения!..

П л а т о в. То есть?

К а л и н к и н. А так уж и есть!.. Ничего теперь уже не имеет значения. Мне в коридоре обождать демократию?

П л а т о в. И все же?

К а л и н к и н. Все же!.. Жена если узнает, что с такой работы выгнали, — лучше уж сразу на край света! Да я и сам понимаю… Если уж здесь места себе не нашел? Здесь! Где же тогда?!. Мне в коридоре обождать?

П л а т о в. Что же у вас в секторе не сложилось? Кроме… форточки?

К а л и н к и н (не сразу). Сейчас от простого слова — и то искры между людьми проскакивают! А тут — я!.. (Пауза.) Обидно.

П л а т о в. Что именно?

К а л и н к и н. Живут люди… как люди! Работа, семья. Друзья. Самоуважение. А мне обидно! Точит что-то, грызет… Чувствую, впустую живу, впустую!.. На Касьяна родился, не повезло! Жизнь — как песок между пальцами… Люди мечтают океанские лайнеры водить, космос штурмовать, мировые научные открытия делать… а сидят потом спокойно всю жизнь в старших инженерах или младших научных сотрудниках! Хобби заведут. Собирают, наклеивают, выменивают. Самооправдание. Для души! А я вот никогда не мечтал про космические корабли, я… дела искал! По сердцу! Чтоб… без хобби!

Калинкин в волнении закуривает; тут же, спохватившись, предлагает сигарету Платову, закуривает и Платов…

Я ведь институт тянул — на одну стипендию существовал, а окончил, поработал, чувствую — не мое! Набрался духу — вечерами второй одолел, строительный уже!.. Первый-то был театральный… (Вдруг, смущенно.) А?

П л а т о в (шевельнув на столе бумаги). Я обратил!

К а л и н к и н. Смешно… Смешно?

П л а т о в (хмыкнув). Я свою трудовую карьеру дедом Морозом начинал!..

К а л и н к и н. Как это?

П л а т о в. На новогодних елках. Даже сказку написал. Ее уже лет двадцать пять играют на детских каникулах.

К а л и н к и н. Сказку?

П л а т о в (гордо). Сборы до сих пор капают! (Конфиденциально.) Жена не знает.

К а л и н к и н (клятвенно). Могила!

П л а т о в. Три ныне народных артиста были заняты. (Помолчав.) Потом Череповец строил, потом Соколовско-Сарбайский горно-обогатительный строил, потом Сирия, Индия, потом… В общем, много чего было потом всякого разного, кроме деда Мороза, пока вышел… На свое место. Сколько лет растрачено!.. Все мы, Дмитрий Федорович, где-то неудачники! На Касьяна рождаемся…

К а л и н к и н. Вы? Платов?

П л а т о в. А что?

К а л и н к и н. Вы… Платов!

П л а т о в. Все, что достиг, приходило поздно, досталось… нечеловеческим трудом! Ничего не доставалось… нормально. Не говорю уж, чтобы — по везению, удаче, как в лотерею, нет — просто, чтобы нормальные достижения — за нормальный честный восьмичасовой ежедневный труд. Отработал — получи в кассе! За все платил вдвое… втрое! В этой бесконечной гонке терялись старые друзья… Годами в забвении оставались самые близкие… Старели родители, вырастали дети… И выросли сами! (Умолкает.)

К а л и н к и н. Дни — идут, месяцы — летят, а годы… мчатся!

П л а т о в. А ведь твердил себе: не пропусти, не променяй! Твердил, вот добьюсь этого — и все, и — к дому, и — с сыном на рыбалку на Карельский, к матери, к друзьям детства… Я же люблю дом, я домосед от природы! Запечный таракан! Я ведь готовлю лучше любой хозяйки! Купаты, сациви, лобио, цыплята табака…

К а л и н к и н. С аджикой?

П л а т о в. И с зеленью! Петрушка, сельдерей…

К а л и н к и н. Укроп!

П л а т о в. Само собой! Орехи…

К а л и н к и н. Фундук?

П л а т о в. Грецкие! Только!.. (Помолчав.) В жизни чистых побед, как в спорте, не бывает! Гнал, строил, писал… А годами собирался и не собрался погулять ясной ночью с дочерью, рассказывая о звездах… Страшная цена!

К а л и н к и н (о своем). Я, когда поступал к вам, думал…

П л а т о в (о своем). Начинал в Москве, в головном, у самого Александрова!..

К а л и н к и н (не слыша). …Поступал когда, думал — такая фирма! Уж здесь-то все сложится — с людьми, с делом!..