Я чувствовал родную душу, и это манило сделать шаг вперёд. На ней было такое знакомое платье, словно из снов, из черного атласа, словно ночь, гладкое и скользящее, что облегало ее фигуру. Ткань переливалась шелковистым блеском, то мерцая, то гаснув под светом фонарей.

По всей поверхности платья, от плеча к подолу, красовалась вышивка, словно узор из застывшего ветра. Серебряные нити, тонкие, как паутинки, сплелись в причудливые завитки, переходящие в стремительные линии. Они танцевали, словно в бешеном вихре, застывшие в движении, словно захваченные бурей. Иногда казалось, что вышивка шевелится, словно ее действительно колышет невидимый ветер. Нити трещали, словно порывы урагана, и это трепетание передавалось самой ткани.

Вгляделся в её лицо. Я чувствовал, что знаю её, но не мог вспомнить, где видел.

- Иди со мной, Карим, - сказала она. - Пора домой.

Посмотрев в ее голубые глаза, которые были полны любви и надежды. Я не сирота, пронеслось в голове. У меня есть семья! Даже если это всё ложь, то плевать. Ведь чего больше всего желает маленький сирота? Впрочем, чувство морока и иллюзорности бытия до сих пор не покидало меня.

Я взял ее руку и вместе мы пошли вглубь древнего города, держась за руку матери. Её тепло и уверенность передавались и мне, заставляя утихнуть бурлящие в душе сомнения. Впервые за долгие годы я почувствовал себя дома. Она рассказывала мне о прошлом. О том, как я родился в семье могущественных магов и обладал редким даром управлять льдом, молнией и временем.

И как мой дедушка Вальдемар отсек наш род от семейного древа, ибо дети его возжелали власти, что и не снилась отцу, пойдя на сделку с самой тенью и тьмой… Вальдемар был мудр и праведен, будучи главой рода, а его слово было законом. Он верил в то, что род наш будет процветать благодаря честному труду и чистым помыслам. Но его сыновья были иными. Жажда власти, как раковая опухоль, пожирала их изнутри. Они видели во власти не ответственность, а способ достичь личного благополучия, не задумываясь о последствиях.

Когда они обратились к воистину темным силам, Вальдемар понял, что их души уже отравлены скверной. Он отверг их, отрекся от них и отобрал имя рода. С тяжелым сердцем, но с твердой решимостью он отсек их от семейного древа. Это был болезненный и тяжелый выбор, но он считал, что это единственный правильный путь, чтобы сохранить чистоту рода. Он считал, что лучше остаться в одиночестве, чем пойти на компромисс.

Вальдемар сделал сей шаг с тяжелым сердцем, но с чистой совестью. И вот я, внук ВВП, и ношу тяжелый груз сей истории. Я смутно помню о деде и его делах, но также вижу последствия действий его сыновей.

- Но ты не один, Карим, — сказала она, гладя меня по волосам. — У тебя есть брат. Скоро. — ответила жещина на мой невысказанный вопрос.

Мы подошли к огромным воротам, возвышающимся над нами подобно великанам, сотканным из серого камня. Их поверхность была покрыта резьбой древних мастеров. Застывшие драконы извивались вокруг рам ворот, их хищные фигуры, чешуя, вырезанная с удивительной детализацией, переливалась в лучах света. Между драконами, на широкой перекладине ворот, тянулась древняя рунная надпись, похожая на зубы некоего мифического зверя, что светились в угасающих неясным светом, словно вбирая в себя остатки былой магии. Каждая из них пульсировала, и воздух вокруг ворот казался вздрагивающим от невидимой энергии.

От всей этой величественной конструкции так и веяло древностью и мощью, неким таинственным знанием, таким запретным и непостижимым. В этих воротах словно была собрана вся история этого мира.

За воротами, словно из тумана, вырос дворец, сияющий неземной красотой. Он был построен из белоснежного мрамора, и каждая его грань отражала величие и противший всё магический свет, что ослеплял глаза и заставлял сердце биться быстрее. Дворец был увенчан ледяными башнями, словно выросшими из снежных хребтов величественных гор, чьи вершины терялись где-то там, в облаках. Стены дворца были прорезаны затейливыми арками, созданными с ужасающей точностью. В центре дворца, как жемчужина в царской диадеме, стоял фонтан, высеченный из кристально чистого льда. Из его чаши била высокая струйка кристально чистой воды, окутанной нежным туманом и морозной свежестью гор. Капли воды сверкали в солнечных лучах, словно миллионы драгоценных камней. Воздух был пропитан свежестью и холодом, но он не казался холодным, а скорее освежающим и бодрящим. В этом дворце царила атмосфера неземного спокойствия и красоты.

- Твой отец и дед построили это место... - тихо молвила мать.

Мы вошли во дворец, оставив за собой древние улицы города и забытое прошлое. Иллюзорность происходящего до сих пор не покидала меня. Но я был готов верить и в сказку. Ведь лишённый всего готов поверить и в лютую глупость. Но это уже детали.

Идя дальше, мы оказались погруженными в полумрак. Стены, отполированные до блеска, поглощали свет, и лишь слабое сияние от ледяных рельефов оживляло их. Фигуры богов и мифических существ, высеченные изо льда, казались застывшими в вечном движении. Вверх тянулся потолок, усыпанный миллионами звезд, которые сияли слабым светом, словно отражая звездное небо. Каждая звезда была отдельным кристаллом, и они переливались разными оттенками синего, белого и голубого, создавая неземное сияние. Воздух был пропитан освежающим холодом, что пах свежестью и чистотой.

Мать вела меня по длинным коридорам. Под ногами мягко растелались ковры, сотканные из приятного материала и украшенные замысловатыми узорами. Стены коридоров были украшены древними гобеленами, на которых были изображены мифические существа, величественные замки и тайные сады неведомых земель.

Она останавливалась у каждого гобелена, и ее голос звучал тихо и почти что шепотом, словно она боялась нарушить тишину этого волшебного места. И рссказывала мне истории о каждом гобелене, о том, кто их ткал, о том, что они означают. Ее слова рисовали в моем воображении живые картины, и я видел перед собой величественных драконов, которые летали над замками, и тайные сады, где цвели неземные цветы.

Она рассказывала о каждой комнате, в которую мы входили, о каждом предмете, который в ней находился. Она говорила о статуях богов, которые стояли в большом зале, о книгах с древними знаниями, которые хранились в библиотеке, о тайных проходах, которые вели в неизвестные места. Каждое ее слово было пронизано таинством и волшебством, и я чувствовал, что она откровевает мне секреты этого волшебного мира.

- Библиотека, - продолжила матушка нашу экскурсию, ее голос зазвучал еще тише, словно она боялась нарушить покой этого места. - А вот и кабинет дедушки. В нем он проводил большую часть своего времени.

Она отворила дверь, и мы оказались в просторной комнате, освещенной мягким светом, который проникал через высокие окна, выходящие на заснеженный сад. Стены библиотеки были заполнены книжными полками, уставленными томами в кожаных переплетах. Аромат старой бумаги и чернил витал в воздухе, создавая атмосферу тайны и знаний.

— Дедушка — великий маг, — сказала матушка, ее глаза заблестели от воспоминаний. — Он посвятил свою жизнь изучению древних рукописей и тайных знаний. В этой библиотеке он нашел ответы на многие вопросы, которые мучили его десятками лет. И он хотел, чтобы и ты когда-нибудь узнал эти ответы.

Она подошла к столу, на котором лежали разложенные рукописи, и погладила их пожелтевшие страницы.

— Он часто говорил, что знание — это ключ к пониманию мира, к разгадке тайны жизни и смерти. И он точно хотел, чтобы ты использовал эти знания во благо.

— А что было в его последней книге? — спросил я.

Она вздохнула и посмотрела на меня очами полными грусти.

— Я верю, что ты сможешь продолжить его дело. Но что было в его последней книге, я не знаю. Я еще не смогла ее открыть.

— Почему?

Мать улыбнулась, но в ее улыбке не было даже толики радости.

— Есть вещи, которые не следует открывать, дитя, — сказала она. — По крайней мере сейчас. Но когда придет время, ты всё поймешь.