Она видела, что я в норме, полностью собрана. Ум кристально ясен и я готова к работе.

— Жду не дождусь.

* * *

— АГАТА —

В ординаторской сидели или стояли разные по возрасту люди — молодые и постарше, мужчины и женщины.

Здесь собрались матёрые врачи – хирурги, анестезиологи, сёстры, лаборантки и даже фармацевты.

Этим людям предстояло сегодня трудиться не покладая рук.

Настоящий медицинский отряд специального назначения.

— Будем знакомы. Медстатистик медицинского отделения МКС – Анна Лей, — произнесла молодая женщина, когда Кэтрин представила меня своей команде. — Я записываю в книгу-дневник все данные каждого медика, пациента, всех операций, какого они плана, чем закончились и тому подобное.

Я кивнула, хотя и озадачилась. На Земле профессия медстатистика давно была упразднена, вся информация была передана в управление искусственного интеллекта, а здесь на станции рулит человек. Чуднó.

Познакомилась я со всеми членами команды, а после меня проводили в операционную.

Прежде чем войти туда, мы все, кто будет проводить операции, подготовились.

Первое правило любого хирурга – на тебе не должно быть ни единого микроба, бактерии, вируса и прочей жизни. Стерильность в одежде и обуви.

Когда вошла в операционную, не сдержала удивлённого вздоха.

Это было огромное помещение, занятое операционными столами и поделено на два сектора. Один сектор для спасения людей. Другой для ганимедцев. Последним требовалось своё персональное оборудование и инструменты.

У каждого стола имелись свои «умные» лампы, стеллажи с инструментами, самое передовое оборудование.

В помещении были и медицинские капсулы. Таких даже на Земле нет. Хотя чего удивляться, здесь другие условия жизни. Капсулы эти могут спасти жизни даже самых безнадёжных пациентов.

На минуту я нахмурилась и опечалилась, вспомнив свою последнюю операцию, которая закончилась поражением. Та девушка парашютистка могла бы выжить, будь у нас такие же капсулы. Хотя… Кого я обманываю? С теми ранами её не спас бы и сам Господь.

Все операционные столы были разграничены подвижными перегородками и столы убирались, когда они не нужны.

Жмёшь на менюшку, выбираешь опцию убрать стол, и он складывается и прячется в стене. Удобно.

Но сейчас были подготовлены все операционные поверхности.

На знакомство с новым местом работы, оборудованием ушло довольно много времени.

Разложила на тумбе возле операционного стола свои личные инструменты. И вовремя.

Поправила наушник и прошептала про себя молитву.

Я не собиралась сегодня терять пациентов.

— Работа предстоит жаркая… — мрачным тоном произнёс главный ксенохирург Маркус, мужчина-богатырь. Зато со слов медсестёр руки у него золотые.

По последним данным серьёзно раненных было шесть офицеров. Из ганимедцев знаю о серьёзном ранении беременной женщины и ребёнка.

Сжала руки в кулаки и прикрыла глаза. И почему всем людям не хочется жить в мире? Все условия созданы для комфортной, по сути идеальной жизни. Нет бедных, больных. Но не-е-е-ет, история людей ничему не учит, и находятся твари, которым нужно всё только ломать, крушить, подминать под себя и творить страшные, мерзкие дела.

Но вот раздался голос Кэтрин:

— Стыковка флота будет с нашим сектором! Приготовьтесь!

Стыковка корабля прошла штатно, ровно, без проблем.

И когда шлюз был открыт, сразу раздался нестройный хор голосов, это были крики, полные ругательств, стоны и приказы.

— Давай, давай! Сюда! — командовала Кэтрин.

Все медики готовы были уже принять своих пациентов.

И к этому моменты подоспел Загорский.

Он влетел в операционную, на ходу надевал защитную маску и крепил микрофон.

Увидел меня, кивнул и сказал:

— Занимайся людьми. Гуманоидов не трогай.

Я мысленно фыркнула. Север видать ещё не в курсе, что я уже прошла обучение. Вот он «обрадуется», когда узнает.

Думать об этих мелочах и Загорском перестала в тот же миг. Подобралась и на место обычной Агаты пришла серьёзная, умная, хваткая, жёсткая женщина-хирург.

Офицеры, которых мы уложили на столы, были страшно ранены.

У одного по локоть оторвана рука, у другого нет стопы. Третий в отключке, у него натурально вываливаются кишки из развороченного живота. У всех множественные ранения лица, рук, да всего тела!

Удивительно, как эти парни ещё живы.

Ганимедцев увидела краем глаза, их разместили в другом секторе. Там командовали Север и Кэтрин. Они были в надёжных руках.

Вскипала ненависть к пиратам за совершенные злодеяния, за погибших людей и ганимедцев. Твари!

Эмоции захлестнули внезапно, но ненадолго. Я умела управлять своими чувствами и потому быстро отогнала от себя сильные эмоции. Во время операции они будут только мешать. Мне же нужен кристально чистый разум, холодный ум и бесстрастность к тому, кто лежит на моём столе и смотрит на меня с крохотной искрой надежды, что всё-таки останется жив.

Мои руки начали действовать привычно и уверенно. Самое главное, совершенно спокойно.

— Всё будет хорошо, боец, — ободряюще сказала раненному. Его била крупная дрожь.

— Спасибо, док, — прошептал он разбитыми и окровавленными губами. Но вышло у него слабо, дрожаще и едва слышно: «С-спа…ибо… д-док…»

— Я, лейтенант Роман Ром… — выдавил он из себя. И снова слова прозвучали едва различимо, но я поняла и услышала каждое слово.

— А я, Громова Агата, лейтенант, — представилась ему. — А теперь помолчите. Не тратьте силы.

Мы ровно ничего не знаем о своих пределах и возможностях.

Иногда наши возможности до отвращения ничтожны. Всё‑таки живые ткани – не металлы.

Но иногда мы подобны сверхсуществам и силы нашего организма безграничны.

Почему люди в страшных ситуациях становятся выносливей, живучей? Они будто сталь и закаляются огнём, когда огонь – это те оплеухи, которыми щедро одарила их жизнь.

А иной раз из-за пустяков люди превращают себя в хлипкие недоразумения, которые киснут и куксятся при малейших трудностях.

Почему так?

Любой хирург вам ответит, что это всё особенности нервной системы. Но я добавлю к этому ещё вот что: сила духа в правде, в вере и любви к своему миру и своей Родине. Это и есть секрет могущества человеческого тела и его души.

Провела беглый осмотр ранений, затем с помощью ассистентов мы раздели раненного мужчину, навела на него сканер и начала фиксировать все его повреждения, записи потом обработает и зафиксирует медстатистик.

— Ранение в грудь. Повреждена рука возле запястья, начинается сепсис, если уже не начался… Придётся ампутировать…

Как же я жалею, что мой проект всё ещё не рабочий!

—…Жгут на бедре наложен грамотно, он спас ему жизнь. Артерия повреждена.

Это был крепкого сложения мужчина. Грудь, живот, руки, ноги – буквально со скульптурно очерченными мускулами. Идеальный мужской образчик красоты. Но он был смертельно ранен, бледен, крови потерял нереально много.

Медсестра делала анализ крови. Анестезиолог ждала моей отмашки.

— Четвёртая отрицательная.

—…Пульс слабый, давление низкое…

— …Повышай давление. Осторожно.

—…Давление повысилось до нормы…

— Наркоз! — скомандовала я.

Сон в моего пациента вливался аккуратно, но уверенно. Глаза, полные доверия сомкнулись.

Руки делали свою работу привычно, быстро, уверенно.

Промыть раны раствором.

Первым делом заняться артерией.

В опухшей, посиневшей, зияющей ране на бедре чернел живой, вздрагивающий сгусток.

Рана пульсировала.

Мышцы отекли, затвердели. В таких случаях перевязать артерию нелегко.

Помимо разрыва артерии в мышцах остались осколки.

Взрыв?

Похоже, что да.

Благодаря сканеру нашла сосуд, осторожно расширила края раны и зажала его пинцетом.

— Тампоны, — скомандовала я.

Помощники как могли, высушивали тампонами рану, но кровь не подчиняется приказам. Струя выстрелила, и на моём комбинезоне расплылось уродливое пятно крови. Но меня это совершенно не волновало.