– А кто они? – Мишель нетерпеливо постучала пальцами по столу, – Я имею в виду… Кем они являются? В смысле, чем занимаются… Или занимались? Живы ли они?

– Ответ на этот вопрос ты получишь нескоро, – ответила прорицательница.

– А сейчас нельзя? – против воли рассердилась Браво.

– Дай мне свою руку.

Мишель с сомнением поглядела на "гору одежды", затем на свою руку. "Не хотелось бы стать калекой, – подумала она, – С другой стороны… Что эта старуха мне сделает?" Браво протянула руку ладонью вверх. Прорицательница схватила её длинными цепкими пальцами в тёмных бархатных перчатках и притянула к себе. Мишель пришлось немного привстать и подсунуть под себя ногу.

Несколько минут, тянувшиеся вечность, женщина рассматривала протянутую ладонь. Из-под ткани доносилось неясное бормотание. Прорицательница то кивала, то качала головой. Один раз она наклонилась совсем близко к ладони и внимательно вглядывалась в пальцы Мишель. Вдруг хмыкнула, выпрямилась и посмотрела прямо на девочку. Та неприязненно передёрнула плечами, чувствуя тяжёлый взгляд собеседницы. Она уже немного жалела, что не пропустила вперёд себя Оскара. С другой стороны, будет что рассказать.

– Я вижу Вашу судьбу, Ваше Величество. Она известна с давних времён.

– Угу, – усмехнулась девочка и тихо пробурчала, – Именно моя судьба известна с давних пор.

– Фрида уже давно соткала узор твоей жизни. Тебе досталось лишь вплести в него скрепляющие нити.

Прорицательница молчала, внимательно следя за реакцией гостьи. Да, она стала взрослой, но по-прежнему не готова услышать всю правду. Мишель открыла рот, чтобы задать новый вопрос, но женщина прервала её.

– Позови своего друга.

– А… Какого? – опешила девочка.

– Ты ведь и так знаешь, о ком я.

Мишель не знала, однако спорить не решилась. Она молча встала и поплелась к выходу. "Возможно, она имела в виду Оскара… Он так рвался сюда. Нет, с ним мы мало общались. Тогда Джереми. Или Эрик… Или Бен… А может быть она имела в виду кого-то из девочек… Нет… Нет, это не то. Это должен быть кто-то необычный. Сайлос?.." Браво замерла у входа. Сайлос идеально вписывался в образ всего, что происходило в шатре. Пусть с ним она общалась не так уж и много. С другой стороны, возможно, это общение получилось более близким, чем с девочками или Оскаром, или Джереми. Да и к тому же только с ним Мишель проговорила то, что они теперь друзья. Получилось странно, этого Браво не проделывала лет с шести, но зато теперь это официальный статус.

Мишель накрутила на указательный палец прядь волос и поджала губы. Она снова задумалась, зачем она вообще начала с ним общаться? Не то из-за его несчастного вида, не то из-за ощущения, что она его где-то видела. А может из-за общей странности Элмаса. Его пристрастия к книгам, молчаливости, тяги к одиночеству. Но всё же… Зачем? Сайлос тоже это спрашивал. "Но если мне этого так захотелось, не было ли это проведением? Неужели это моя судьба? Занудная, высокомерная, с фиолетовыми глазами. Боги, да что это на меня нашло?!" – Браво затрясла головой. Нет, это на неё так шатёр влияет. Девочка опустила руки, вздохнула и, насилу удержав себя от того, чтобы обернуться на гадалку, приподняла полог. Себе под нос Мишель прошептала:

– Да будет так.

Вся декада расположилась у палатки. Оскар, Бен и Эрик стояли рядом со входом и спорили о правдивости предсказаний, Джереми растянулся на земле по левую сторону от входа и, похоже, дремал. Рядом с ним сидели Ким, Фелисити, Сандр и Фред. Последний даже затянул какую-то бесконечную песню, которую все остальные слушали с явным недовольством. Чуть в отдалении, рядом с большим камнем, полусидел-полулежал Сайлос, облокотившись. Когда Мишель выглянула наружу, на неё сразу же налетел Оскар:

– Первым был я!

– Не зуди, – отмахнулась девочка, – Прорицательница попросила позвать…

Секунду она колебалась. "Почему нельзя было сказать прямо!" – разозлилась Мишель. Вечно эти заумные люди с их хитроумными загадками. Сайлос бы, наверное, сказал, что ей нужно больше читать, чтобы понимать тонкости. Элмас так ни разу не говорил, но почему-то Мишель легко представляла, как он это делает. Девочка кивнула сама себе и сказала:

– Просила позвать Сайлоса.

Все, даже Фред, замолчали. Сайлос выпрямился и удивлённо моргнул, но, поняв, что подруга не шутит, быстро поднялся с земли и подошёл к ней. Оскар с подозрением оглядел парочку, стоявшую перед ним.

– А с чего это ей нужны именно вы? – поинтересовался он.

– Ага, – кивнул Фред, – С чего бы это?

Мишель хлопнула себя рукой по груди с такой силой, что до ушей стоявших рядом донёсся глухой звук, и громко ответила:

– Боги её знают! Она просто попросила!

С этими словами она схватила Элмаса за руку и затащила внутрь. Сайлос особенно не сопротивлялся, толком не осознавая, что случилось и почему Мишель вцепилась именно в него. Когда ткань за ними опустилась, окончательно отрезав их от внешнего мира, Мишель отпустила его руку и отшагнула. Несколько секунд мальчик моргал, стараясь привыкнуть к полумраку палатки. Когда он смог различать окружающие его предметы, он проследил за взглядом Мишель и тоже воззрился на прорицательницу.

– Здравствуй, Сайлос, сын Артура и Медеи!

– Вы знаете моих родителей? – сердце бешено заколотилось, пусть это всё обман, но ведь всегда остаётся небольшой шанс, что ему расскажут правду.

Пыльцы правой руки коснулись находящегося на большом пальце перстня-печати – самой большой его ценности. Это единственное, что находилось в его корзине, в которой он попал в приют. Удивительно, что его удалось сохранить. Не верилось, что в нянечках и воспитателях осталось что-то человеческое, но раз они не забрали кольцо себе, то, наверное, что-то было. Красивое, массивное, его следовало носить на безымянном пальце, но пока что оно подходило лишь для большого. На печатке была нанесена гравировка в форме прописной, почти каллиграфической буквы "Д". Иногда Сайлос разглядывал его и пытался представить себе родителей. Долгое время Элмас даже фамилию хотел подобрать себе, основываясь на этой гравировке. Но потом подумал, что это будет вечно напоминать о тех, кто его оставил, и выбрал "Элмас".

– Даже не пытайся спрашивать её о родных, – прошептала Мишель, – Мне она ничего не сказала.

Элмас лишь поджал губы и пожал плечами, он и не собирался.

– Дай мне свою руку.

Друзья переглянулись и вместе подошли к столу прорицательницы. Сев, мальчик послушно протянул ладонь. Мишель подпёрла рукой голову и приготовилась терпеливо ждать, пока "гора одежды" рассмотрит все линии руки Сайлоса, однако та бросила на них лишь короткий взгляд, словно желая убедиться в чём-то. Она даже толком не взяла руку Сайлоса, едва прикоснулась.

– Так и есть… – пробормотала женщина.

После она несколько минут молчала. В это время Мишель пыталась придумать способ сбежать, а Сайлос искренне сожалел, что позволил затащить себя внутрь. Происходящее напоминало ему несмешную шутку.

– Сайлос, – неожиданно заговорила прорицательница, – Достань из сундука рубин.

Взмахом руки дунклеровка показала на небольшой сундучок, стоявший на деревянной полке позади себя. Сайлос осторожно, отодвигая все свисавшие с потолка мешочки и ленты, подошёл к указанному месту. Перед ним стояло изящное творение древних умельцев, выполненное из яблони и украшенное диковинными коваными узорами. Сайлос залюбовался ими. Особенно ему приглянулось изображение дракона, обнимающего звезду. Интересно, сколько стоит подобная безделица?

Открылся сундучок легко. Внутри на тёмно-бордовом бархате лежал крупный, завёрнутый в обрывок сиреневой замши, рубин. Вот это чудо точно стоило больше, чем весь приют, в котором жил Сайлос. Элмас очень осторожно принёс его и положил на стол. Сначала он хотел передать камень гадалке, но та проигнорировала эту попытку. Как только Сайлос сел на место, женщина заговорила: