В очередной раз наткнувшись плечом на колючий ствол, солдат поскользнулся на грибе и с размаху рухнул на спину. Вот тогда над ним и заворочались…

– Дашунь, подожди, телефон. Да. Дашку спать укладываю. Ну, еще не заснула. Почти. Хорошо, я выйду. Да. Через десять минут. Да. Не уходи никуда.

Толя и Маша на скамейке у подъезда. Маша в перчатках.

Маша. Давай будем курить, Толя.

Толя. Может, к нам пойдем?

Маша. Нет, не надо. У тебя там все свое, я не хочу нарушать. Тем более Даша спит.

Толя. Она крепко спит.

Маша. Нет, не стоит. Давай просто будем курить.

Толя. Ну давай.

Толя вынимает пачку сигарет, спички. Протягивает пачку Маше, та неловко берет сигарету. Толя помогает Маше закурить (ладони Маши при этом так и остаются у нее на коленях), потом закуривает сам. Использованную спичку Толя аккуратно возвращает в коробок.

Что с руками?

Маша. Ничего. Все хорошо.

Толя. А если честно?

Маша. Честно.

Короткая пауза, во время которой Маша пытается взять сигарету двумя пальцами изо рта, но чуть не роняет ее. Толя смотрит на Машу внимательно.

Уже лучше. Они мне просто очень мешали, понимаешь?

Толя. Теперь не мешают?

Маша. Теперь не мешают.

Толя. Я очень надеюсь, что все заживет.

Маша. Конечно, заживет. Все заживет. Все-все заживет. Зарастет новой кожей. И глаза, и рот, и уши. Один нос останется, чтобы дышать. А все остальное заживет напрочь.

Короткая пауза, во время которой Толя аккуратно берет Машу за плечо. Маша как будто не замечает.

Не надо, Толь. Не надо. Я не буду, честно. Это я так.

Толя. Пойдем к нам все-таки. Покушаешь. Там вкусное все.

Маша. Я знаю, Толь, ты лучше всех готовишь. Только я не хочу есть.

Толя. А надо.

Маша. Надо. И если на автомате, то я ем. Всякую пакость. Атак, чтобы вкусное и всерьез – нет, не могу. Не получается.

Толя. Послушай. Я, наверное, ерунду скажу.

Маша. Скажи ерунду, Толя. Не страшно.

Толя. Давай тебе собаку купим. Или из приюта возьмем.

Маша. Зачем мне собака, Толя? Что я с ней буду делать? Толя. Ну пусть будет у тебя собака. Почему нет?

Маша. Мне не нужна собака, Толя. Мне мой Максим нужен. Зачем мне собака?

Толя. Чтобы руки были все время заняты и не мешали.

Короткая пауза, во время которой Толя достает из кармана флягу с коньяком и показывает Маше, но та не видит. Толя откручивает крышку и делает глоток, после, слегка прикрутив крышку, ставит флягу на скамейку рядом с Машей.

Маша. А это мысль.

Толя. Тут в парке одна тетка все время с двумя собаками гуляет. Я могу у нее спросить.

Маша. Ты спроси, Толя. Серьезно, спроси.

Толя. Хорошо. Завтра же ее поищу.

Маша. Давай вместе?

Толя. Ты во сколько заканчиваешь?

Маша. Я в отпуске, Толя.

Толя. Я завтра до пяти. Потом Дашку из сада забираю, за ней бабушка приедет, надо дождаться. В общем, где-то в семь я буду свободен.

Маша. Хорошо, я приду к семи, Толя. (Совсем короткая пауза.) Ты знаешь, я совсем не могу к Ольге Михайловне ходить. Мне стыдно – жуть. Мне кажется, она думает, что это я виновата.

Толя. Ничего она не думает.

Маша. Нет, знаешь, чисто так по-матерински думает – не верит, что никто не виноват.

Толя. Значит, не ходи.

Маша. Это тоже неправильно.

Еще одна совсем короткая пауза.

Толя. Завтра узнаем про собаку. Если не получится через тетку, возьмем из приюта. Потом купим все, что нужно.

Маша. А если она умрет?

Толя. То есть?

Маша. Ну вот если она заболеет и умрет? Что я буду делать?

Маша резко поднимается со скамейки и уходит. Толя сидит, сигарета давно потухла.

Толя. «К жителю второго этажа смерть пришла по лезвию ножа». Или как там.

Толя и Антон сидят на скамейке у озера. Толя курит. Рядом с Антоном стоит двухлитровая пластиковая бутылка пива. Антон еще не пьян, но уже тепленький.

Антон. Тебя кусала собака?

Толя. Нет. Никогда.

Антон. А меня кусала. Собственная. Я думаю, мы с Надькой потому и разбежались.

Толя. Из-за собаки?

Антон. Да.

Толя. Потому что тебя покусала ваша собака?

Антон. Ее собака. Не наша – ее. Моей эта собака не была никогда.

Толя. И что, вот натурально покусала? До крови?

Антон. Тебе показать ногу?

Толя. Нет, не надо.

Антон. Двенадцать швов, между прочим. Ненавижу собак.

Толя. Почему не конкретную собаку?

Антон. Конкретную собаку особенно ненавижу. Я лежу, у меня нога разорвана, ору как… А эта гладит ее по кровавой морде и повторяет: «Он тебе не сделал больно? Он тебе не сделал больно?»

Толя. А ты не делал?

Антон (со вздохом). Делал, конечно. Все время делал.

Толя. Тогда ты сам виноват.

Антон. Ну просто я ее ненавидел. Потому что все вращалось вокруг этой дурацкой суки.

Толя. А ты хотел, чтобы вокруг тебя?

Антон. Хотел. И не с собакой гулять хотел, а с Надькой. В кино ходить, на выставки какие-нибудь. Но нет, я вставал в шесть утра и перся с этой псиной на улицу, в любую погоду – говно за ней убирать.

Толя. В смысле?

Антон. А что, оставлять, что ли? На руку пакет – и подбираешь. А потом до мусорки несешь.

Короткая пауза, во время которой Антон отхлебывает из бутылки, протягивает ее То л е, но тот жестом отказывается, достает новую сигарету и закуривает, использованную спичку аккуратно возвращая в коробок.

Толя. Так ты считаешь, нам не нужна собака?

Антон. Нам?

Толя. Ну нам. Всем. Тебе, Маше. Мне.

Антон. Зачем? Ты не понимаешь разве, что она все внимание на себя обязательно соберет? Что не будет никого больше, кроме этой собаки?

Короткая пауза, во время которой Антон еще раз отхлебывает из бутылки.

Толя. Так, может, в этом и смысл?

Антон. Ну… не знаю. Я не подписываюсь в этом участвовать. Без меня, пожалуйста. У меня до сих пор нога болит.

Толя. У моего деда ноги вообще не было. И тоже болела.

Антон. А, ну это знаю. Фантомные боли.

Толя. Да, они.

Антон. Ну и что? К чему это?

Толя. Когда деду сделали наконец протез, то его нога, которой уже много лет не было, потихоньку болеть перестала.

Антон. Я не понимаю твоих сложных метафор, если честно. (Совсем короткая пауза.) Меня всегда раздражали все эти люди с собаками на улицах. В этом есть что-то противоестественное. Я вообще считаю, что животным не место в городе. Хомячкам и рыбкам разве что. Нет, я еще понимаю, когда собака маленькая – декоративная, да? Но сколько раз, бывает, видишь – идет с поводком, а сама этой собаки меньше. И это не она собаку выгуливает, это собака ее за собой тащит. Я один раз наблюдал, как две такие псины друг на друга кинулись. Тетки за ними натурально на животах по снегу ехали – и ничего сделать не могли. Попробуй разними таких зверюг… А тут я сам стал с такой ходить. Предатель. Так и не смог избавиться от стыда, пока от Надьки не ушел. И никогда, кстати, не разговаривал с другими собачниками. Знаешь, есть у них такая манера – дружить собаками. Так вот, я всегда один гулял. Далеко в парк шел, где никого нет никогда.

Толя. Не обязательно же брать псину.

Антон. Ну а что? Пуделя?

Толя. Почему сразу пуделя? Есть же золотистый ретривер, например.