— Это непросто — осознавать, что я больше не в состоянии уберечь своих учеников от присяги узурпатору. Но теперь отказаться от печатей — единственный способ их спасти. Как я уже говорил, люди Ворлиара с лёгкостью находят любой металл, даже золото и серебро. И всех, кого находят с подобной печатью, незамедлительно отправляют на плаху.

Динокес на какое-то время замолчал, я видел и буквально чувствовал, что скрывалось за этими словами. До того, как стало известно, что люди Ворлиара научились обнаруживать поглощающие артефакты, Динокес, сам того не желая, самолично отправил на тот свет немало своих учеников. Хотел помочь обойти присягу, а вышло так, что этой помощью он их и погубил. Наверняка теперь нещадно корит себя за это.

— Войн без жертв не бывает, — попытался я его утешить, но едва ли Динокесу это было нужно.

Он будто бы не услышав моих слов как ни в чем не бывало продолжил:

— Поэтому, Ваше Величество, нам придется очень постараться, чтобы не испортить этот рубин и создать в нем печать, — Динокес внимательно посмотрел на меня.

— А после, — тяжелым тоном добавил Гроут, — нам останется только молиться всем благим богам, чтобы печать сработала и выдержала обет, не взорвавшись.

Я почувствовал на себе встревоженный взгляд Хагена. Мне, конечно, и самому не слишком по душе была мысль, что рубин размером с яйцо может в один миг рвануть и иссечь мои внутренности миллионом осколков. И все же повода для паники я не видел, пожалуй, даже такое я смогу пережить. Куда больше меня пугала мысль, что в таком случае печать не сработает.

— Может нам и вовсе отказаться от этой затеи? — вкрадчиво спросил Хаген, положив мне руку на плечо.

Я отрицательно покачал головой, но Хаг и не думал униматься. Он развернул меня к себе и теперь тревожно глядя в глаза, возмущенно заговорил:

— Зачем тебе эта присяга, Тео? Разве много мы выиграем времени, если ты не явишься на присягу? Зачем нам так рисковать?

Я слегка отстранился, высвобождаясь из его хватки.

— Во, первых, — строго произнес я, — даже лишняя неделя для нас — это бесценное время, которым мы никак не можем разбрасываться. Как только в столице обнаружат, что в списках я есть, а на присяге меня нет, а еще учитывая те подозрения из-за Элайны, меня тут же начнут искать.

Мой тон заставил Хагена как-то быстро сдаться и сникнуть, но я продолжил говорить:

— Во-вторых, у меня договоренность с Линетт. Я должен ее забрать из дворца. А еще она наш разведчик, без ее сведений нам будет непросто выиграть эту войну.

— Линетт Эйвирил? — удивился Гроут, переглянувшись с Динокесом.

В ответ я только коротко кивнул и, резко развернувшись к магистрам, спросил:

— Начнем сейчас?

Динокес кивнул и взял алый камень, осторожно сжав ладонь. Он поднес рубин к глазам, пристально изучая его.

— «Сердце Флорентийского чудовища», — сказал Динокес, любуясь камнем. — У этого сокровища весьма интересная история. По легенде примерно четыре века назад этот рубин нашли рыбаки в теле огромного, уродливого морского чудища. Разумеется, чудище было тера-демоном, но с ним что-то приключилось, потому что к одному из островов Флорентии его прибило уже мертвым. Что убило демона, останется загадкой навсегда, но куда более удивительно, как этот камень попал в нутро этой твари. Возможно его проглотила касатка, которую после захватил демон, а, возможно, этот камень принадлежал тому, кто убил чудовище?

Динокес обвел нас многозначительным взглядом, словно бы ждал, что мы начнем выдвигать собственные догадки. Но едва ли это было так, потому что он тут же продолжил.:

— «Сердце Флорентийского чудовища» прошло немалый путь, прежде чем оказаться здесь. Его трижды дарили женщинам, дважды похищали, и как минимум десять раз продавали. Но в конечном счёте этот рубин купил Эмересто Бертольдо, герцог Масскарский. Его он подарил своей дражайшей супруге Санте Бертольдо, — Динокес выдержал паузу и добавил: — Это ответ на то, где мы его взяли. Именно Санта нам его и предоставила. Если уж на то пошло, то в какой-то степени он принадлежит вам, Ваше Величество. Вы последний наследник не только рода Девангер, но и рода Бертольдо.

Я кивнул, информация любопытная, но мало что решающая. В любом случае после принятия присяги от рубина придется избавиться.

После мы отправили Хагена и Тунайта в сопровождении Пумкиса отдыхать в учительский корпус. Здесь они нам мало чем помогут и по сути будут больше мешаться. А вот Агаты нам сейчас не хватало, потому что без сильной шай-гарии артефакт сделать практически невозможно, даже имея грани мироздания. Женская энергия нужна минимум как проводник, а без нее мы своим напором, скорее всего, просто все разрушим.

За Агатой-Сантой отправился Динокес, хотя я чувствовал, что мне самому стоило бы с ней поговорить. И все же я решил этого не делать. Если я буду распыляться на душевные переживания окружающих, меня самого на борьбу с шаргановой поганью попросту не хватит.

Динокес вернулся с Агатой через полчаса. К тому времени Гроут уже успел накормить меня мясным пирогом, напоить терпким ягодным чаем и развлечь парочкой забавных историй из жизни Аргаза. Мне показалось, Андер Гроут нарочно говорит на отвлечённые темы и делает вид, что все в порядке. Хотя я видел, как он волнуется, видел, что скорее он предпочел бы обсуждать план и грядущую борьбу с Ворлиаром.

Агата взяла себя в руки. Она была вновь собранная и сосредоточенная, держаться она умела отлично, хотя я не мог не отметить, что теперь она соблюдает дистанцию. Что ж, это, наверное, к лучшему.

Мы сразу приступили к работе. Мои грани мироздания были самыми сильными и потому именно я взялся за точечное прокладывание структуры печати в структуре камня. Задача была весьма непростой. Если бы мы использовали металл, мы бы просто его расплавили и сделали нужную структуру, как если бы лепили печать из пластилина. Но работа с рубином требовала делать резьбу внутри камня: сила разрушения — чтобы извлечь лишнее, сила создания — чтобы вновь восстановить его целостность. Наверное, создать дворец в игольном ушке и то проще.

Сотворение печати заняло шесть часов. За это время мы успели не только создать артефакт, но и обсудить планы на ближайшее будущее. Я рассказал о том, что уже успел сделать и что намереваюсь, а Динокес поведал об их планах. В основном они делали упор на диверсии, нацеленные на то, чтобы настроить народ и магов не под присягой против Неспящих и Ворлиара. Некоторые идеи мне особенно понравились, во-первых, потому, что здесь я мог все сделать практически сам, во-вторых, это можно будет осуществить уже совсем скоро.

Наконец, печать поглощения была сделана. Я чувствовал себя выжатым как лимон, потому что большая часть работы легла на меня. Но итог нас порадовал. Динокес долго проверял печать на различных магических приборах, и остался весьма доволен.

— Это куда лучше, чем металл, — радостно резюмировал он.

— Да, но таких рубинов на всех присягающих не напасёшься, — мрачно сказала Чаккерс.

— А больше и не нужно, — хитро усмехнулся Динокес. — Главная задача — спасти императора и, да помогут нам боги, эту шарганову присягу больше никому не доведется приносить.

Не сказать, что окружающие поддерживали оптимизм Динокеса. Гроут и Чаккерс отреагировали на его слова скорее мрачно.

Теперь пора было приступать ко второму этапу — нужно спрятать печать. Учитывая, что я еще не восстановил силы, эта задача была не менее сложной. Регенерации нет, и сил, чтобы использовать на себе грань целительства недостаточно для полного заживления — все было истрачено на создание печати и теперь понадобится не меньше недели, прежде чем я смогу пользоваться хоть какой-то магией. Да, я практически истратил всего себя, энергетически иссушив и практически превратившись в безгранного.

— Это серьезная проблема, — резюмировал Динокес, когда я рассказал о проблеме.

— Мы рассчитывали на вашу регенерацию, — не скрывая, что сердится, сказала Агата. — А теперь нам придется срочно искать целителя, иначе все усилия бесполезны. Люди Ворлиара в первую очередь будут проверять ваше тело на наличие подобных шрамов.