Она выспалась. Она наелась. Ее мышцы казались налитыми силой, а разум – чистым и быстрым. Да она сейчас могла бы пробежать марафон! Или решить сотни алхимических уравнений за считанные минуты. Ну, по ощущениям. Это было более, чем странно, учитывая, что еще вчера она едва не умерла от потери крови, а до этого была обессилена голодом и пытками.

– Я в порядке, – задумчиво ответила Ифиана и вошла в ванную, сразу же направившись к раковине.

Умывшись и почистив зубы оказавшейся на раковине зубной щеткой, Ифиана вернулась в спальню. Она запоздало поняла, что одета в одну шелковую сорочку до щиколоток. Слишком женственную и дорогую для пленницы. Дождавшаяся ее возвращения Тилли неуверенно заглянула ей в глаза.

– Госпожа Лилиана велела одеть вас согласно ее распоряжению.

– Это как?

По щелчку пальцев служанки сорочка на теле Ифианы превратилась в черное платье в пол, туго обтягивающее талию при помощи корсета с завязками на спине и расходящееся от нее пышной юбкой, которая громко шуршала при каждом ее движении. Рукава были длинными и с манжетами на пуговице из серебра. Подобные платья носила разве что сама миссис Камден.

– Тилли, ты уверена, что?.. – напряглась Ифиана.

– Таков был приказ госпожи Лилианы, – стояла на своем та. – Позволите я уложу ваши волосы?

Ничего не понимая, Ифиана неопределенно кивнула. Благодаря магии Тилли ее спутанные после сна каштановые локоны сплелись в объемную и элегантную прическу под стать наряду.

– И что мне делать дальше? – В глубине души Ифиана понимала, что наряжают ее неспроста. – Зачем это все?

– Я выполнила все, что мне было приказано. Хозяйка вызывает меня.

С этими словами Тилли растворилась в воздухе, как мираж в жаркой пустыне, стоило к нему приблизиться. Раздраженно выдохнув, Ифиана прошествовала к окну, чувствуя себя ужасно неудобно в этом тесном вычурном платье, отодвинула занавеску и выглянула наружу.

Солнце сияло на лазурном небосклоне, освещая ухоженный сад с прудом, возле которого бродили белые павлины, лабиринтом гравийных дорожек и клумбами. Свободный мир, ставший ей недоступным. В военное время она очень редко бывала на свежем воздухе, проводя свои дни в убежищах.

Так хотелось прогуляться по этим нескончаемым дорожкам и посмотреть, куда они ее приведут. Вдохнуть полной грудью свежий утренний воздух, наполненный ароматами осени и цветов, зачарованных на вечное цветение. Любопытно, позволят ли ей однажды выйти на прогулку? Может ли она вообще покидать эту комнату?

Размышляя об этом, Ифиана обернулась на дверь. Секунда колебаний, и она сорвалась с места, чтобы дернуть ручку. Не поддалась. Ифиана уперлась лбом в дерево и прикрыла веки. Разумеется, заперто. Она пленница, как бы с ней ни обходились. Глупо полагать, что у нее есть хоть какая-то свобода.

Это плен. Плен.

Не должно быть никаких иллюзий.

Она среди врагов, и каждый из живущих в этом проклятом особняке жаждет ее смерти в муках. Возможно, кроме Камденов, но с их мотивами еще предстояло разобраться…

Дверь резко открылась, и не ожидавшая этого Ифиана влетела лбом во что-то твердое. Ладонь, накрывшая ее затылок, мягко придержала ее. Будто в знак утешения, потому что она вовсе не собиралась падать. Чуть отодвинувшись, Ифиана приподняла голову и поняла, что перед ней стоит… Джейми. В считанных сантиметрах. Она врезалась лицом в его грудь, а теперь стояла, вцепившись в его рубашку в области сердца, чувствуя, как оно стучит прямо ей в ладонь. Быстро, но твердо.

Он нервничал? По нему и не скажешь. На лице – непроницаемость. С таким же успехом он мог явиться к ней в серебряной маске Темного, закрывающей от чужих взглядов все лицо.

– Прости, – прошелестела Ифиана, отступив вглубь комнаты.

Войдя следом, Камден вскользь изучил ее внешний вид, затем обвел глазами комнату и остановился прямо в ее центре – под люстрой.

– Найт.

Это вместо приветствия? Она ничего не ответила.

– Как себя чувствуешь? – Его голос был сухим и прохладным, из-за чего казалось, что ответ его ничуть не интересовал.

– Хорошо, что странно. Не объяснишь причину?

Джейми устремил на нее пустой взгляд. Только сейчас она заметила, насколько он изможден. Лицо бледнее обычного. Тени под глазами, будто он не спал несколько суток. И горечь, притаившаяся в опущенных уголках рта.

– Полагаю, так подействовал проведенный ритуал. Мама упомянула, что рассказала тебе о нем.

– Вкратце. – Ифиана сузила глаза. Не то обвиняя, не то выражая подозрение. – Ты пожертвовал свою кровь для моего спасения. И потому так слаб сейчас. Да ты едва на ногах стоишь!

– Пришлось, – равнодушно ответил он и отвернулся.

– О, в самом деле? – Ифиана саркастично усмехнулась. – Тебе не обязательно было ослаблять себя. Ты мог использовать для ритуала кровь одного из пленников, заточенных в вашем подземелье. Уверена, их имеется в избытке. Я ведь не единственная, кого приволокли сюда, не так ли?

Он молчал, отказываясь смотреть в ее сторону и гипнотизируя взглядом зеленую вазу на подоконнике с маргаритками и амарантом.

– Камден, я не идиотка! Ты пошел на это сознательно. Так же, как попросил Лилиану заботиться обо мне. Или как пожалел, пытая на допросе не в полную силу. Твоя мать то и дело упоминает, что у тебя есть и другие причины оберегать меня, помимо выполнения задания Мэйтланда. Она не отрицала, что вы скрываете от меня что-то, и посоветовала за ответами обратиться к тебе. И я хочу получить их, ясно? Сейчас.

– Сейчас у нас есть дела поважнее, – процедил он, повернувшись к ней спиной и шагнув к двери.

– Мне стерли память, так? – Ифиана наступала, проигнорировав его слова.

Джейми замер, как и его рука, протянувшаяся к ручке.

– Я не помню того, что связывает меня с вами, потому что эти воспоминания были стерты. И, я полагаю, воспоминания о вчерашнем происшествии, после которого я захотела убить себя, тоже.

Медленно обернувшись, Камден ошеломил ее выражением с трудом сдерживаемой боли и даже скорби на лице.

– Ты не помнишь этого, потому что так лучше для тебя. И это все, что ты должна знать.

– Это не тебе решать! – вознегодовала Ифиана. Она так близка к правде, так близка. – Это мои воспоминания, и они принадлежат мне. Что бы это ни было, я хочу знать.

Боль, прорвавшаяся сквозь маску равнодушия, исчезла так же молниеносно, как появилась. Джейми закрылся, став похожим на манекен для тренировки ударов. Безжизненный и деревянный.

– Мы опаздываем, – сказал он и, словно вбив ей в грудь кинжал, добавил: – Темный Властелин хочет убедиться в действенности моих методов.

Ифиана похолодела. Вот, для чего ее нарядили. На потеху хозяину, которому не терпелось насладиться страданиями новой игрушки. Может и хорошо, что воспоминания о том, что довело ее до попытки суицида, были стерты из ее памяти. Она не доставит жадному до страданий ублюдку такого удовольствия. Но вместе с этим правда ускользала от нее, и Ифиана не знала, что хуже: сходить с ума без нее или из-за нее.

– Я все равно узнаю. – Блеф, но что ей оставалось? – Через Лилиану. Через твоего отца. Через Тилли, черт возьми! Я буду искать, пока не найду.

Джейми стоял у двери, смотря сквозь нее. Что бы она ни пробудила в нем своими догадками, он закопал это глубоко в себе. Похоронил.

– Не найдешь, – спокойно ответил он и повернул ручку. – Правду знаю только я.

А затем он скрылся за дверью, оставив ее приглашающе распахнутой. Не оставляя ей выбора. Она должна пойти. На собственные пытки. На представление, которого так ждал Мэйтланд. И она пошла. Сглотнула вязкую слюну, сжала кулаки и вышла из кажущейся безопасной и уютной спальни, залитой нежным светом утреннего солнца.

– Чем ты меня порадуешь, Джейми?

Ифиана стояла на коленях в неудобном платье, стараясь ничем не выдавать разрывающие ее изнутри чувства. Бессильная злость. Унижение. Страх. Много страха. Она дрожала и неотрывно смотрела на дорогую обувь Мэйтланда, который сидел перед ней в зеленом кресле одной из гостиных Камден Хауса и разве что не дремал от скуки.