В шагах десяти, как вкопанная в песок, замерла ошарашенная Вера. Брюнетка не только переоделась, но и сменила свой привычный образ. Дима сначала даже посчитал, что девушка впервые предстала без макияжа, но, присмотревшись, мейкап всё же рассмотрел. На этот раз он был не боевым, как всегда, а изысканно утончённым, едва заметным, переводя нарочитую броскость лица медсестры в разряд милых и натурально красивых девушек.

В контраст к аристократически бледному лицу она была одета в чёрный спортивный костюм и такие же угольно-чёрные кроссовки. Притом Дима тут же отметил про себя, что Вера, несмотря на показную неприязнь к нему, все вещи выбрала фирмы «Nike». Как и у него.

Девушка стояла в полной растерянности, видимо, стараясь сообразить, кого ещё тут материализовал этот несносный самец. Общаться, скрючившись в кресле, было неудобно, поэтому Дима был вынужден подняться и по-шутовски галантно представил их друг другу:

— Знакомьтесь, генерал. Это Вера, — указал он рукой на девушку, — моя сокурсница и по совместительству ведьма, ненавидящая всё мужское.

— Разрешите представиться, мадемуазель, — нахально перебил его Кон, — Наполеон Бонапарт к вашим услугам. Генерал внутренней армии республиканской Франции.

С пафосом выдал бравый офицер, пыжась и раздувая грудь от важности. Но Дима не остался в долгу и тут же перехватил инициативу обратно:

— Он же — материализованный Кон. Он же — ангельская сущность Господство — создатель этого мира. Прошу любить и жаловать.

Дима не без удовольствия разглядывал ошарашенную мужененавистницу, которая неожиданно засмущалась и даже слегка покраснела.

— Составьте нам компанию, мадемуазель Вера, — расплылся в улыбке ряженый генерал, отчего его лицо с чёрными звёздными глазами стало поистине пугающим.

Мадемуазель потупила глазки. Помешкала. А затем, не поднимая взгляда, неуверенно, мелкими шажками направилась к столу, словно приговорённая к эшафоту.

— Вам сделать завтрак? — заботливо поинтересовался Наполеон, когда она вошла в беседку.

— Спасибо, — еле слышно прошептала неожиданно ставшая паинькой Вера, усаживаясь на краешек своего кресла. — Я мороженкой наелась, — она растерянно осмотрела пустой стол и, видимо, вспомнив о недопитом кофе, добавила: — А вот от кофе не отказалась бы.

Перед ней тут же появилась кофейная пара с чёрным ароматным напитком. На что девушка позволила себе слегка покапризничать:

— Я бы предпочла капучино, если можно. И сладкий.

Кофе в чашке преобразился. Вера, пытаясь соблюдать манеры приличия, которым явно была не обучена, аккуратно двумя пальчиками взяла за ручку чашечку, оставив блюдце на столе. Поднесла дрожащей рукой ко рту. Пригубила, держа спину как можно ровнее. При этом делая заметное усилие, чтобы не пролить на себя напиток.

Наполеон, продолжая улыбаться, сел. Нахлобучил на голову треуголку, но тут же устремил немигающий взгляд за спину Димы, давая понять, что у них очередные гости. Молодой человек вынужденно скрючился в кресле, только в другую сторону, выглядывая за спинку. И тут пришла его очередь выпасть в осадок и отвесить челюсть.

По белому песочку к импровизированному океану, вызывающе виляя пятой точкой, шествовала красавица-фотомодель в микробикини раздельного купальника в широкой соломенной шляпе, полностью скрывающей волосы. Подойдя к воде, девушка театрально скинула роскошный головной убор на песок и, мотнув головой, эффектно встряхнула копну белокурых волос.

Пряди шёлком рассыпались до середины спины. Блондинка манерно запрокинула голову, убирая обеими руками волосы с лица, заправляя их за плечи, и как бы между прочим развернулась к беседке. Вроде бы не смотрела в сторону стола, но нет-нет да стреляла глазками в том направлении. Понятно, что фотомодель желала видеть реакцию на своё фееричное появление. Феерия ей удалась.

Дима с отвисшей челюстью разглядывал как минимум третий размер груди в виде накаченных силиконом шаров. Ореолы сосков этих выпуклостей едва прикрывались треугольными тряпочками бирюзового цвета. Третий кусок ткани пытался прикрыть промежность с выступающим лобком ещё не рожавшей девицы. Мало того. Девушка самым бесстыжим образом демонстрировала в том месте отчётливо проступающую верблюжью лапку.

— Пипец, — еле слышно констатировал ошарашенный молодой человек, в один момент сообразив, что перед ним бывшая женская мумия псих больной.

Он вернулся в нормальное положение. И, откинувшись в кресле, о чём-то напряжённо и даже испуганно задумался.

Наполеон по-гусарски вскочил, снимая шляпу и растягиваясь в улыбке. Генерал всем своим видом давал понять незнакомке, что очень рад лицезреть такую красоту и во что бы то ни стало желает немедленно познакомиться.

Практически раздетая красавица в трёх клочках синтетической материи, которые какой-то больной на всю голову кутюрье обозвал купальником, ещё секунду назад собирающаяся окунуть своё идеальное по модельным меркам тело в океанские воды, резко передумала мокнуть.

Вместо этого она неуклюже скрючилась, поднимая широкополую шляпу, наверно, думая, что это выглядело со стороны элегантно. Извиваясь, как глиста, всем телом и чрезмерно затягивая сцену, нарочито показательно нахлобучила её обратно на голову. Погладила себя по бокам, показывая самцам осиную талию для оценки. Наклонив голову, стряхнула с плоского животика несуществующий песок. Хотя, скорее всего, пыль. Потому что на песке она ещё не успела поваляться.

И вот топ-модель, вся из себя, походкой от бедра неспешно направилась к расшитому золотом незнакомцу, явно порождённому Димой, предвкушая, какой неописуемый фурор произведёт и на гостя, и единственного мужчину в их коллективе.

— Мадмуазель, — буквально растёкся в любезности молодой генерал, встречая на входе в беседку сексапильную красавицу, — разрешите представиться: генерал Наполеон Бонапарт.

Он резко, как ретивый скакун, мотнул нечёсаной гривой, изображая кивок приветствия.

— О, — манерно восхитилась почти обнажённая, если не считать шляпы, фотомодель миленьким девичьим голоском и, придав ему игривость, представилась в ответ: — А я Танечка.

Она обогнула кресло Димы, стоящее спинкой к входу, и попыталась элегантно присесть на своё место. Вот только шляпа испортила всю шедевральность сцены. Эта зараза упёрлась в высокую спинку и тут же нагло сползла на лицо незадачливой соблазнительницы, что поломало ей всю игру.

Преобразившаяся до неузнаваемости Танечка раздражённо стянула головной убор с лица и несколько секунд металась взглядом по сторонам в надежде найти место, куда бы её можно было пристроить. Ничего не нашла и поэтому просто положила на стол. Натянуто улыбнулась, переводя взгляд на новенького, да так и замерла, перекошенная, увидев в его глазах реальный космос и заодно понимая, кому она тут, дура, глазки строит.

— Знакомься, дорогая, — ехидно поддел её Дима, — это Господь нашего виртуального мира. Я попросил его материализоваться в образе главного героя первой локации. Мне показалось, это хорошая идея. Не правда ли?

Девушка, а женщиной её теперь язык обозвать не поворачивался, оставаясь перекошенной, медленно перевела взгляд на Диму, но, увидев его издевательскую улыбку, отмерла. Вид этого невоспитанного, но вместе с тем очень ей симпатичного нахала вернул её в «заводские настройки». Это позволило расслабить лицевые мышцы, что сделало прекрасный лик спокойным и холодно-величественным.

— Завтракать изволите? — продолжил ёрничать Дима, угодливо склоняясь к заново рождённой Танечке.

— Нет, спасибо, — поджала та губки, не оценив его шутовства.

— Тогда продолжим, — откидываясь в кресле и переключаясь в рабочий режим, закончил приветственную церемонию Дима. — Мы с Наполеоном Бонапартом до вашего явления народу обсуждали кое-какие нестыковки этого мира. Ну, по крайней мере, по моему недалёкому видению. Исходя из райских возможностей, кухня, тренажёрный зал и компьютерное место нам ни в одно место не упёрлись.

— Кухню не трогайте, — неожиданно резко встала на защиту импровизированного бунгало Танечка, заметно напрягаясь, — для меня это святое.