У хранителя Врат Вечности простые обязанности – он должен следить за тем, чтобы Врата между Пустошами и Облачным Царством оставались закрытыми. Служить двум бессмертным и бессменным владыкам не слишком утомительно, пока кто-нибудь из них не начинает искать причину для ссоры. Владыка демонов алчно смотрит на земли людей и жаждет расширить границы своих смертельно опасных владений – пусть. Лишь бы не смотрел таким же взглядом на гору Девяти Ветров. Владыка Облачного Царства желает прибрать к рукам заповедные леса и всех обитающих там духовных зверей – тоже невелика проблема. Одному нет дела до смертных, другому плевать на духов. Пока всё остаётся так, причин для беспокойства у Эдриана Дайлу нет. И всё же он был обеспокоен. Забрать Мирим Лаор из мира людей и до свадьбы поселить её во дворце Айлань – идея владыки демонов. Владыка Облачного Царства не увидел в этом решении ничего предосудительного и приказал лорду Дайлу позаботиться о девушке. От воли Эдриана в этом вопросе ничего не зависело, но в случае катастрофы отвечать за последствия придётся именно ему. Он был слишком беспечным все последние дни. Нужно было задуматься о причинах раньше. А теперь ему придётся устранять результат этой беспечности, потому что в Облачном Царстве одни только предположения относительно намерений демонов способны вызвать настоящий хаос. Маленькая тигрица Кора будет для Мирим Лаор лучшей защитой, чем трусоватый оборотень Муну. Юнай тоже присмотрит за девушкой, чтобы с ней не случилось чего-нибудь непоправимого. Но это лишь тогда, когда рядом с ней не будет лорда Эдриана Дайлу. В ближайшие несколько дней оберегать гостью от любых угроз – его личная обязанность. Не просто предоставить комнаты и прислугу, а охранять денно и нощно, ни на миг не упуская из виду. Только так можно быть до конца уверенным в том, что Мирим доживёт до своей свадьбы.

Приняв это решение, Эдриан перенёсся в спальню гостьи для того, чтобы ещё раз убедиться в верности своих подозрений и догадок. Мирим спала, свернувшись на постели калачиком, а на её щеках были видны следы недавно высохших слёз. Юнай тоже уже пришёл – он стоял у двери и возился с застёжкой на ошейнике тигрёнка, шёпотом уговаривая сердитого зверя не кусаться. Лорд Дайлу нахмурился и одарил тигрицу суровым взглядом. Кора мгновенно притихла.

– Не отпускай её, – вполголоса приказал Эдриан воину. – Отведи в павильон у драконьего пруда. С этого дня наша гостья будет жить там. Я сам её принесу.

– Она будет жить в ваших личных покоях? – изумился Юнай.

– Во дворце Айлань это самое безопасное место, – пояснил молодой господин.

– Опасаетесь, что она спрыгнет с балкона?

– Опасаюсь, что кто-нибудь захочет помочь ей в этом. Я позже всё тебе объясню. Ступай.

Проводив стража взглядом, Эдриан повернулся к Мирим и направил на её умиротворённое лицо слабый поток собственной магии. На чистом высоком лбу девушки сразу же проявился огненный знак печати владыки демонов. В изящном узоре явственно читались символы древнего защитного заклятия, известного как Бремя Небес. Раньше этой магией пользовались бессмертные воины Облачного Царства, применяя его на себя для того, чтобы избавиться от человеческих чувств. Чистокровным потомкам небожителей это не требовалось, поскольку они в большинстве своём равнодушны ко всему земному от рождения, но людям, получившим бессмертие после долгих и сложных испытаний, такое подспорье было необходимо. Бессмертным воинам вроде Юная запрещено любить или ненавидеть. Обиды, страх, алчность, зависть, милосердие – запретов великое множество, а человеку удержать в узде то, что дано природой, невероятно сложно. Сколь долгим бы ни был век бессмертного воина, избавиться от чувств полностью не удавалось ещё никому. Защитное заклятие помогало очистить разум и душу от запретного, но в тех символах, которые владыка демонов использовал на Мирим, была лишь часть необходимой магии. Длительность действия такой защиты действительно определялась силой эмоций, которые нужно было скрыть.

– Теперь и я чувствую себя обманутым, – горько усмехнулся Эдриан и добавил в сон девушки немного глубоких чар, чтобы она поспала подольше и не проснулась, когда он будет её переносить.

Рядом с ущельем, где Мирим жила со своим отцом до появления в её жизни демонов, раньше росло старое персиковое дерево. Некоторые его толстые ветви давно высохли, но на живых каждую весну распускались прекрасные розовые цветы. Иногда по ночам ветер приносил их аромат в хижину охотника, и тогда Мирим снились очень добрые и красивые сны.

Тот сон, который она видела теперь, тоже был наполнен ароматом цветущего персикового дерева, но ничего доброго девушка в нём не увидела. Ей снилась битва. Повсюду звенела сталь и раздавались громкие крики. Воздух рассекали сполохи магии и молний. Воины в золотых и чёрных одеждах сражались друг с другом не на жизнь, а на смерть. Они умирали от страшных ран. Падали на затоптанную траву и заливали её своей горячей кровью, но пахло при этом цветами. Очень странный и страшный сон. А самым странным в нём было то, что Мирим больше не чувствовала себя беспомощной и несчастной смертной девочкой. Она была птицей – очень большой и ужасной в своём огненном великолепии. Одним только взмахом огромных крыльев она опрокидывала десятки свирепых воинов, а потом рвала их обожжённые тела на куски острыми когтями. Свобода, сила и полное отсутствие страха – такой Мирим была в этом сне, и ей это нравилось.

«Защита совсем слабая. Она не продержится долго. Господин, вы должны сообщить об этом владыке демонов. Ваш дворец стоит на границе двух миров, но всё же он принадлежит Облачному Царству. Если дух феникса сломает печать раньше срока, хрупкое смертное тело может этого не выдержать. Девушка умрёт, а демоны обвинят в этом вас и небожителей», – прозвучал чей-то далёкий голос, перекрывая шум сражения.

«Ты прав, но я не буду никому ни о чём сообщать. Если скажу владыке демонов, что созданная им защита ослабла раньше времени, он обвинит меня и в этом тоже. А владыка Облачного Царства в ответ на такое донесение заявит, что демоны намеренно создали причину для конфликта. И я снова окажусь виноватым, поскольку должен был разглядеть проблему раньше. Не волнуйся. Я знаю, как поступить, и не допущу, чтобы между двумя мирами опять началась война. Владыка демонов получит своего феникса ровно в назначенный срок и невредимым», – ответил другой голос.

Мирим так старательно вслушивалась в слова, что не заметила, как проснулась. Только что она была непосредственной участницей кровопролитного сражения, но сон закончился, и реальность снова напомнила о себе глубоким и невыносимо горьким чувством разочарования. Феникс – это не она. Огненная птица спрятана в её плоти и крови, но у неё своя собственная душа. Возможно, сон был лишь воспоминанием этой чужой души и первым намёком на то, что очень скоро судьба Мирим Лаор будет жестоко оборвана чьими-то желаниями и злой волей.

Девушка поняла, что находится не в своей комнате, сразу же, как только ощутила аромат цветущего персика. Её комната во дворце пахла свежим горным ветром и благовониями. Несколько раз в день там пахло ещё и едой, которую приносил Муну, но цветами – никогда. И постель там была не настолько мягкой и удобной. Мирим открыла глаза, увидела прямо над собой сине-серебристый полог балдахина и окончательно утвердилась в своих выводах. Мужские голоса доносились из соседней комнаты, но гостья дворца Айлань больше не прислушивалась к словам. Теперь она слушала щебет птиц за открытым окном – этих прекрасных звуков в её прежних покоях тоже не было.

«Фр-р!» – неожиданно раздалось где-то сбоку глухое урчание, и Мирим осторожно, стараясь не создавать лишнего шума, сползла с кровати на пол.

– Не бойся, это Кора, – прозвучал с другой стороны комнаты знакомый голос.

– Кора? – эхом переспросила девушка и удивлённо посмотрела на молодого лорда Дайлу. – Почему я здесь, а не в своей комнате?

– Здесь безопаснее, больше приятных звуков и запахов, и сюда без моего личного на то дозволения не заходят даже слуги, – ответил Эдриан и протянул к ней руку, чтобы помочь встать. – Поднимайся. И не бойся. Я велел Юнаю привести сюда тигрёнка, чтобы ты не скучала в одиночестве. Прости, но удержать Кору в её желании залезть к тебе на постель мы не смогли.