Той, которая разрушила всё в один солнечный день, потому что я позволил себе потерять бдительность.

Я вернул ремень на место, прежде чем раскатать рукава и взять запонки с прикроватной тумбочки.

Она рывком приняла сидячее положение, натянув подушку на своё обнажённое тело, наблюдая за мной так пристально, что я был уверен — её глаза прожгут дыру в моей плоти. Румянец на лице соответствовал малиновому цвету, покрывавшему её красивую попку. Сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз шлёпал женщину? Каким бы садистом я себя ни считал, за последние год или два у меня не возникало желания делиться с кем-либо своими греховными наклонностями. Честно говоря, я не мог вспомнить, когда это было в последний раз.

Вероятно, это говорит о многом. Возможно, её внезапное появление означало, что пришло время заняться удовлетворением моих потребностей.

Как бы то ни было, я очарован ею больше, чем следовало бы, желание трахнуть её становилось неконтролируемым. Она, без сомнения, была самой красивой женщиной, на которую я обратил внимание за долгое время, но её уязвимость и возраст не ускользнули от меня. У меня дочь-подросток ненамного младше неё.

Но я не могу игнорировать уровень её опасности и не могу позволить ей покинуть мой дом без того, чтобы прийти к взаимопониманию между нами.

Если вообще смогу.

Я попытался оторвать взгляд от её соблазнительной наготы, но девушка и её сочные и очень розовые губы делали это невозможным. Лёгкий всхлип, когда я вытащил кобуру из комода, означал, что я напугал её. Наши взгляды встретились, и казалось, будто она ищет в них мою душу. Она её не найдёт. Её у меня отняли много лет назад, заменив гневом и ненавистью, пустотой, которую могла успокоить только моя дочь-подросток.

Рэйвен отказывалась моргать, наблюдая за каждым моим движением, пока я одевался. Только после того, как я накинул пиджак, она обрела голос.

— О чём ты говоришь? — её бунтарский дух свободно вырывался из её уст и усиливал её настрой. В ней был огонь, яйца размером с дыню. Она уже знала обо мне достаточно, чтобы прийти в ужас, но всё ещё противостоит мне.

Я подошёл к своему гардеробу, по-прежнему размышляя о своих намерениях в её отношении. Прежде всего, мне нужно узнать побольше о её личности. Хотя она могла солгать мне, я сомневался в этом. Я видел момент волнения на её лице и в её глазах. Но дедовщина? Если это правда, то тот, кто решил потребовать выполнения такого задания, либо имел на неё зуб, либо у него была другая причина.

Такая, которая могла нанести ущерб.

— Ты будешь моей гостьей в течение длительного периода времени, пока я не узнаю о тебе больше. После этого посмотрим.

— Извини? Э-э, нет. Это невозможно. У меня есть своя жизнь.

— Тебе следовало подумать об этом раньше.

— Значит, ты держишь меня в плену? — ещё более требовательный тон. Я должен бы разозлиться сильнее.

Я вытащил наручники.

— Это будет зависеть от того, правда ли то, что ты мне сказала. Если это так, то я позволю тебе уйти. Если ты солгала мне, а я уверяю тебя, что мои коллеги быстро это установят, то следующий раунд наказания, который ты получишь, будет намного хуже.

Похоже, потрясающая и очень чувственная девушка наконец поняла, о чём я ей говорю. Теперь её лицо стало пепельно-серым, нижняя губа задрожала. Когда я схватил её за запястье и дёрнул к краю кровати, она не издала ни единого звука.

Пока я не защёлкнул наручник, приковав её к кровати. Я наклонился, не в силах устоять перед тем, чтобы ещё раз насладиться вкусом её сладких губ. Когда она выгнула спину, я был потрясён тем, насколько соблазнительным может быть столь простое движение. Скользнул языком внутрь, снова пробуя её сладость. С громким стоном она намеренно повернула голову в сторону, нарушив тихий момент близости.

Если она думала, что это помешает мне получить то, чего я хотел, она жестоко ошибалась. Я провёл губами по её подбородку, медленно двигаясь вниз. Она делала всё, что могла, чтобы не издать ни звука, но проиграла эту битву в тот момент, когда я коснулся губами уже затвердевшего соска. Её грудь была идеальной, созданной для того, чтобы уместиться в мужских руках.

Моих руках.

Рэйвен вздрогнула от лёгкого интимного прикосновения, её длинные тёмные ресницы скользнули по её сияющим щекам, добавляя соблазнительности. Я отстранился, мой взгляд упал на её красивую обнажённую киску. Ничего так не хотел, как вогнать свой член глубоко внутрь, но нашёл в себе достаточно сдержанности, чтобы отступить. Это могло быть не более чем ловушкой, в которую я не мог позволить себе угодить.

Что мне нужно сделать, так это убедиться, что она будет держать рот на замке, кем бы она ни была. Даже при том, что у неё не было доказательств того, что она подслушала, учитывая, что Грейсон скоро исчезнет с лица земли, любое её заявление или обвинение привлечёт слишком пристальное внимание к моей деятельности в то время, как я не мог позволить себе никакого лишнего внимания. Не говоря уже о том, что её действия вынудили бы меня вступить в связь с мужчиной, который мог оказаться её отцом.

Я достал из кармана телефон, открыл камеру и вернулся к кровати. Когда я сделал несколько фотографий, в том числе одну вместе со мной, она боролась с тугим наручником. Даже с такого ракурса фото моё лицо было легко узнаваемо.

И то, что она была полностью раздета, тоже.

— О, боже мой. Что ты делаешь?

— Давай просто назовём это методом подстраховки, принцесса.

Рэйвен подняла голову, её губы скривились от разочарования и гнева.

— Не смей это публиковать. Ты не понимаешь. Ты не можешь этого сделать. Ты погубишь меня. Однажды я стану важной персоной.

Я усмехнулся и сунул телефон в карман пиджака.

— Уверяю тебя, я этого не сделаю, если только ты не оставишь мне выбора. Однако в моей работе полезно использовать рычаги воздействия. То, что ты подслушала, не твоё дело и не по силам тебе. Они окажутся полезным напоминанием.

— Я не тупая. Я бы никому не сказала. Я люблю жизнь.

— Если ты говоришь мне правду, то сомневаюсь, что ты захочешь, чтобы твои друзья и преподаватели узнали, что ты провела страстную ночь с «Хозяином». Так ведь?

— Ублюдок. Ты грёбаный ублюдок.

Я провёл пальцем по её переносице, вдыхая аромат её духов.

— За всё нужно платить.

— Ты не можешь этого сделать. Прости, что вторглась в твою личную жизнь. Прости, что пыталась что-то у тебя украсть. Но это не даёт тебе права так поступать со мной. — Забавно, что в её голосе совсем не было искреннего извинения. На самом деле, в её голосе звучала гордость за себя.

— У меня есть все права в мире, cherie. Это мой дом. Мой мир. Моя спальня. С этого момента ты моя гостья. Предлагаю тебе расслабиться и наслаждаться отдыхом. После того, как вернусь, мы с тобой поговорим.

Я схватил плюшевое покрывало с кресла в углу, аккуратно накинув его на неё. Её взгляд стал ещё более пылким.

— Куда ты идёшь?

К ней вернулась решимость, которая продолжала возбуждать меня.

— У меня внизу семейное мероприятие, сотня гостей ждёт моего тоста за мою прекрасную сестру. Долг зовёт.

Я двинулся к двери. Затем схватил её платье и перекинул его через руку.

— Ты не можешь забрать мои вещи. Я буду кричать.

Я рассмеялся и подождал, пока откроется дверь, прежде чем оглянуться через плечо.

— Я могу делать всё, что захочу. Здесь действуют мои правила.

— Что ты собираешься со мной сделать?

На этот вопрос ещё не было достойного ответа.

— Если будешь хорошей девочкой, я, возможно, трахну тебя пальцами, когда вернусь. А после я засуну свой член глубоко в твою тугую киску. О, и ты можешь кричать сколько хочешь. Тебя никто не услышит.

Пока закрывал дверь, на моём лице появилась улыбка. Её потрясённый вздох стал приятной наградой. Давно я не был в таком хорошем настроении. Я сжал пальцы, страстно желая, чтобы они снова обхватили кожаный ремень.