Лия принесет остальные сумки с покупками, но я захватила ту, в которой были книги. Я выскользнула из джинсов и кардигана, оставив одежду в куче на кровати, и пошла набирать горячую ванну. Если Сальваторе захочет, чтобы я спустилась на ужин, он может меня найти. Я не особенно голодна после обильного обеда с подругами, и последнее, что мне сейчас хочется делать, это чопорно сидеть за обеденным столом и пытаться танцевать вокруг спора с ним. Я хочу сбежать. И поскольку я не могу сделать это физически, вместо этого я делаю это с помощью одной из моих книг.

Я опускаюсь в горячую воду с запахом миндального масла, позволяя ей покрыть меня до ключиц, и вздыхаю, когда тепло проникает в мои мышцы. Я потянулась за книгой и почувствовала, что расслабляюсь, когда открыла ее. Я выбрала вампирский роман — историю о принце-вампире, который влюбился в обычную человеческую женщину, вместо того чтобы жениться на принцессе вампиров. Несмотря на все попытки защитить ее от него, он все равно забирает ее.

Романтические романы всегда были моим повальным увлечением. Большинство моих представлений о том, что происходит в спальне, почерпнуты из них — то, что, как часто отмечала Анжелика, в конечном итоге может привести к разочарованию. Но я не думала, что так будет с Петром. И с Сальваторе так не получилось, шепчет маленький голосок в моей голове. Не считая сокрушительного разочарования, когда он оставил меня одну в нашу брачную ночь, и каждый раз, когда мы приближались к близости, это было… Прекрати. Я пытаюсь переключить внимание на страницу, лежащую передо мной. Я не хочу думать ни о Сальваторе, ни о его ловких пальцах, ни о его голосе в моем ухе, когда он побуждает меня к удовольствию. Я хочу раствориться на страницах своей книги, а если и фантазировать о ком-то, то только о Петре.

Я делала это до свадьбы, когда мы с Петром еще просто встречались. Я лежала в ванной или в постели, читала книгу и представляла Петра на месте героя. Я закрывала глаза после особенно удачной части и проигрывала ее в голове, только я была на месте героини, а Петр прикасался ко мне, целовал меня, воплощая все эти дикие фантазии в жизнь. Я даже не знала, хочу ли я осуществить большинство из них в реальной жизни. Некоторые из них в теории звучали лучше, чем в реальности. Но фантазии всегда были так хороши.

И я надеялась, что хотя бы часть из них станет реальностью.

Читая, я стараюсь думать о Петре. Представляю, как он врывается в ворота особняка Сальваторе, намереваясь выкрасть меня и забрать себе. Я пытаюсь представить, как он нежно отводит мои волосы за ухо, заглядывает в глаза и шепчет, что для него не имеет значения, что произошло за время нашей разлуки. Что я всегда буду для него единственной. Что он готов умереть, лишь бы я снова была в его объятиях.

Но впервые мне трудно представить лицо Петра. И пока я читаю, в голове вдруг всплывает Сальваторе…

Сальваторе, протискивающийся мимо изумленных гостей свадьбы, его лицо, твердое и решительное, когда он прорывается к алтарю. Сальваторе, противостоящий пахану Братвы, когда он остановил брак, который, по его мнению, мог причинить мне боль. Сальваторе, держащий мою руку в своей, более грубой, смотря на меня сверху вниз и клянясь защищать меня, пока смерть не разлучит нас. И если хорошенько подумать, если вспомнить тот момент без пелены шока, превратившей его в дымку, я не думаю, что вижу в его глазах желание. Я помню лишь свирепость. Достаточно, чтобы противостоять целой армии Братвы, если бы ему пришлось, чтобы убедиться, что я выйду из этой церкви вместе с ним.

Что, если я все неправильно поняла? Я отложила книгу и закрыла глаза. Что, если Сальваторе все это время заботился обо мне?

Я тяжело сглатываю, преодолевая комок в горле. Это не моя фантазия. Это не то, что я так тщательно разыгрывала в своей голове. Но я уже не уверена, что это имеет значение.

Закончив с ванной, я надеваю мягкую, удобную одежду и начинаю собираться. Я могла бы попросить Лию сделать это за меня, но я предпочитаю сделать это сама и убедиться, что все, что я возьму с собой, это именно то, что мне нужно. Я упаковываю все вещи, которые купила сегодня с подругами, а также некоторые другие мои любимые вещи и туалетные принадлежности. Я упаковываю книги, несколько журналов и все остальное, что может мне понадобиться, чтобы занять себя, пока мы здесь. Я понятия не имею, какие у Сальваторе планы на поездку. Насколько я знаю, он может сказать мне, что для моей же безопасности я останусь в гостиничном номере, а потом всю поездку будет заниматься делами в другом месте. Это не исключено.

Я все гадаю, когда же он поднимется в нашу спальню. Но проходит час, и еще один, и еще, пока я не заканчиваю собирать вещи и не хочу спать. Я забираюсь в постель с книгой, но Сальваторе не видно, как будто он избегает меня. Мне становится интересно, не передумал ли он и не решил ли отменить поездку, и просто избегает неизбежной ссоры, которая последует за этим решением.

Так или иначе, я узнаю об этом утром. Поэтому я выключаю свет и ложусь спать.

***

— Джиа.

Голос Сальваторе будит меня. Уже утро, свет проникает сквозь шторы в спальне, и, когда я смотрю на часы на тумбочке, они показывают восемь утра. Я провожу рукой по лицу и сонно сажусь.

— Что?

Он нахмурился.

— Наш самолет вылетает через три часа. Лия может отнести твои вещи вниз. Одевайся и встретимся внизу через полтора часа. Она принесет тебе завтрак.

Все, что он говорит, отрывисто, грубо, без каких-либо эмоций. Я сажусь, откидывая волосы за уши.

— Где ты был прошлой ночью?

Он игнорирует мой вопрос, как будто я ничего не говорила.

— Полтора часа, Джиа. Постарайся не опаздывать.

А затем он поворачивается на пятках и выходит из комнаты.

Я смотрю ему вслед, нахмурившись. В нем нет ни малейшей попытки проявить мягкость или близость, как во время нашего позапрошлого ужина. Он полностью закрыт, и я не знаю, почему. В голову закрадывается подозрение. Что, если он был с кем-то прошлой ночью? Это вполне возможно. Мужья мафии не отличаются верностью. Такие браки, как у моих родителей, — исключение, а не правило. У большинства мафиози есть любовницы на стороне, подружки или женщины в клубах, к которым они ходят, когда им хочется чего-то экзотического. Даже такой тщательно оберегаемой, какой я была всю свою жизнь известно это.

Для Сальваторе было бы совершенно нормально, с точки зрения того, что приемлемо в нашем мире, иметь кого-то на стороне. На самом деле большинство людей, в том числе и мои подруги, скорее всего, сочли бы меня странной, если бы я расстраивалась по этому поводу. Жены мафиози должны мириться с тем, что их мужья балуются, лишь бы они были сдержанными и не сделали беременными других женщин.

Я не должна была расстраиваться по этому поводу. Я должна быть рада, что есть вероятность того, что Сальваторе удовлетворяет свои потребности в другом месте и оставляет меня в покое. Оставив меня все еще технически достаточно девственной, чтобы выйти замуж за Петра, если Петр придет и спасет меня. Но мысль о том, что Сальваторе может быть с кем-то еще, вызывает во мне неконтролируемый прилив ревности, заставляя мою грудь сжиматься, а желудок вздрагивать. Я думаю о его руках на другой женщине, заставляющих ее стонать, о его губах у ее уха, шепчущих грязные, поощрительные вещи, которые он шептал мне в тренировочном зале, называя меня своей хорошей девочкой, и я стискиваю зубы, желая закричать.

Как он смеет быть с кем-то еще, когда он даже не закончил работу со мной?!

Я откидываю одеяло и иду к шкафу, чтобы одеться. У меня нет никаких доказательств, но подозрение закрадывается все глубже. Вероятно, он хотел развлечься, прежде чем оказаться в ловушке медового месяца с женой, которую он, судя по всему, не собирается трахать. Но он не знает, что его ждет. Я вспоминаю о бикини, которые я выбрала, о скупой одежде и преисполняюсь решимости сделать его участие в этой поездке как можно более трудным.