Она покачала головой. Хоть и неправда, а все равно приятно. Взглянув на дверь полицейского участка, она промолвила:

– Торнбулл так и не выходил.

– Это только начало. – Тор встал. – Пойдем отсюда. Я хочу побыть с тобой вдвоем.

– Да, нам есть о чем поговорить.

– Я имел в виду совсем не разговоры.

Тор повесил трубку телефона, установленного в «люксе» чикагской гостиницы «Приозерная», и поглядел в окно. Оно выходило прямо на огромное озеро, противоположный берег которого, подобно океанскому, терялся вдали. В открытую створку врывался прохладный и сырой ветер. В гостинице было не в пример лучше, чем в доходном доме, но юноша мечтал оказаться в Луизиане.

Он хорошо знал, что доходные дома и «свитшопы» – это еще не весь Чикаго. Город был красивым, деловым, культурным. Всюду есть свои изъяны. Они были и в Новом Орлеане, и в Нью-Йорке. Но прежде ему не доводилось попадать в самое чрево трущоб. Этого не произошло бы и сейчас, если бы не Хармони.

Тор прислушивался к тому, что происходило в ванной. Оттуда доносился плеск. Ей нужно было побыть одной, нужно было смыть с себя зловоние доходного дома. Но похоже, одного купания для этого было бы недостаточно. Единственная ночь, проведенная в трущобах, произвела на него неизгладимое впечатление.

Он прошел через комнату и посмотрел в другое окно. Отсюда был виден город, вытянувшийся вдоль берега озера. Центр Чикаго был связан с пригородами и трамвайными линиями. Это был торговый и деловой район, простиравшийся от Маршаллфилд и Монтгомери до Сиэрса и Робака. Его заполняли предприятия и склады вроде завода Маккормика, выпускавшего сельскохозяйственную технику. Отсюда товары расходились по всей стране.

Чикаго был силен и в других областях. У местной профессиональной бейсбольной команды был свой стадион. Университет насчитывал несколько колледжей. Тут жили знаменитые художники и музыканты. Хватало театров и развлечений. В городе выходило семь газет. Всего лишь несколько лет назад компания Такома Билдинг выстроила для своей штаб-квартиры железобетонный небоскреб в тринадцать этажей высотой. Чикаго во всем мире славился смелостью и фантазией архитекторов, воплощавшейся в зданиях гостиниц, деловых центров и жилых домов.

Да, он знал все это. Сегодня ему пришлось немало поколесить по этому городу, прежде чем удалось кончить дело. Но у него из ума не выходили бледные, заостренные лица детей, живших в трущобах, или девочек Хармони, работавших в ужасных условиях, лицо самой Хармони, выросшей в нищете, тогда как в нескольких милях от трущоб жили в богатстве и неслыханной роскоши короли воров.

До встречи с Хармони и ее девочками он смотрел на мир совсем по-другому. Конечно, его семья не могла тягаться с чикагскими акулами состоянием, но жила богато. У них было обширное ранчо в Техасе, плантация в Луизиане, пароходная компания в Нью-Йорке и добротный дом в каждом городе. Жизнь была уютна и удобна. На них трудилось много народу, но ни один из рабочих не жил в таких адских условиях, как обитатели трущоб. Но что делают другие работодатели, его никогда не интересовало.

Теперь жизнь Тора круто изменилась. С того дня, как Хармони похитила его в поезде, он стал другим человеком. Видно, это ему на роду было написано. И, как ни странно, он сам радовался этой перемене. Впервые в жизни его существование приобрело цель и смысл, как это произошло когда-то с Дейдрой. Теперь он лучше понимал, что движет его сестрой, потому что та же сила отныне двигала и им.

Странная мысль пришла ему в голову. Хотя он оказался вовсе не таким богатым и могущественным, как воображал, но ощущение собственной нужности одной женщине и семерым девочкам наполняло его желанием стать по-настоящему всемогущим. Они нуждались в нем, как никто и никогда. Но для этой помощи одного богатства было мало.

Стойкость и бесстрашие, с которым они смотрели в лицо невзгодам, заставили его присоединиться к ним. Но потом оказалось, что помощь требуется слишком многим. Теперь, когда девочки были спасены, настало время подумать о других детях и нуждающихся рабочих.

Он посмотрел на дверь ванной. Позволит ли Хармони и дальше помогать ей? Согласится ли поехать с ним в Луизиану и вызвать туда девочек? Будет ли рука об руку работать с ним на плантации? Станет ли помогать изменять положение рабочих в Луизиане или предпочтет остаться в Чикаго и вести борьбу здесь. Он был уверен только в одном: Хармони никогда не повернется спиной к рабочему люду. Но как уговорить ее остаться с ним? Не было на свете более независимой женщины. Разве что его сестра могла потягаться с ней.

Юноша прошелся по комнате, остановился у кровати и, не удержавшись, потрогал гладкое покрывало. Если ее привязывает к нему только зов плоти – что ж, пусть. Когда-нибудь он сумеет завоевать ее любовь. Любовь. Да, пора признаться себе, что он по-настоящему любит ее. Как ни странно, на сей раз ему не хотелось бороться с собой. Раньше он убегал от любой женщины при первых же признаках серьезного увлечения. Но с Хармони все было по-другому. Она очаровала его и заставила мечтать о себе с первого взгляда. Теперь он понял, что испытывали друг к другу Дейдра и Хантер. И его родители.

Он решительно отошел и снова уставился на озеро. Воду бороздили лодки и суда самой разной формы и размеров. Это напомнило ему Новый Орлеан. Он хотел поскорее вернуться домой вместе с Хармони. Но как это сделать?

Морщина пересекла его лоб. Она не уедет, пока Торнбулл не предстанет перед судом присяжных. Это несомненно. Тор бросил взгляд на телефон – главное достоинство номера «люкс». Только что позвонил адвокат и сообщил дурную весть. Через несколько часов после задержания Торнбулла выпустили из полицейского участка если не совершенно свободным, то очень близким к этому. Один из самых дорогих адвокатов города взял на себя его защиту. Это не сулило ничего хорошего ни Хармони, ни девочкам, ни погибшим работницам.

Проклятие! Он не знал, на что решиться: то ли продолжить борьбу и вступить в схватку, которая может оказаться последней, то ли побыстрее увезти Хармони из города. И то и другое было одинаково трудно. Может быть, газетные статьи изменят общественное мнение в пользу Хармони? Может быть, полиция решит, что ни Хармони, ни Торнбулл не виноваты, а пожар был просто несчастным случаем? На лучший исход рассчитывать не приходилось. Именно такой линии собирался придерживаться нанятый им адвокат. Но удовлетворит ли это Хармони? И удовлетворит ли это его самого?

Конечно нет. В жизни далеко не всегда побеждает справедливость. Он знал это. Успел узнать. Но ради Хармони и девочек, ради погибших работниц нужно было, чтобы она восторжествовала. А может, это не так уж и важно? Двадцать один год он прожил на свете и никогда не задумывался над этим. Теперь же он чувствовал себя постаревшим на двадцать лет. Если не давать себе в этом отчета, легко стать циником и махнуть рукой на весь свет. Как же быть? В конце концов это не его дело. Решение будет принимать Хармони. Черт побери, оставалось надеяться только на то, что ему не придется похищать ее и силой везти в Луизиану!

Он улыбнулся. А что, не так уж глупо! Она ведь уже похищала его, так почему бы и ему не отплатить ей той же монетой? Будь все проклято, если дела пойдут хуже некуда, он так и поступит! Что бы ни было, а с ней он не расстанется. Черта с два он позволит Торнбуллу сцапать ее. И если для того, чтобы окончательно привязать Хармони к себе, понадобится неделю не выпускать ее из постели – что ж, он готов.

С этой мыслью юноша подошел к двери ванной и открыл ее. Хармони сидела по горло в пене. Густые темные волосы были собраны в пучок на макушке. Глаза ее были закрыты, длинные ресницы чернели на матовой коже, губы от тепла и воды стали темно-розовыми. Как обычно, это зрелище заставило его застонать.

– Разве наша сделка еще в силе? – спросила она, открывая янтарные глаза.

– Она будет в силе всегда!

Девушка выгнула бровь и медленно встала. Вода стекала по ее обнаженному телу. Пузырьки пены целомудренно прикрывали соски и изгибы бедер, но исчезали на бедрах, чтобы снова появиться у икр и улечься на поверхности воды.