Вальдо, я же открыл дверь. Так где ты шляешься, святоша чёртов? Меня тут сейчас на части порвут или что хуже сделают.

Если кто не понял, то ситуация следующая. Я лежу распластанный на полу и не могу пошевелиться, так как мои руки и ноги держат две угашенные по брови дылды ушастой и человеческой наружности. Которые при этом абсолютно голые и хотят от меня всякого нехорошего. Просто я был первым, кто переступил порог этой комнаты, а дальше сработало запечатление. Рябой, я твоей черепушкой в кегли сыграю. Не мог их сразу на Ваэрда натравить, дебила кусок? Не пришлось бы мне от него по всей комнате скакать.

– Мы что-то сделали не так? Почему мы вам не нравимся, господин Слик?

Вы голые, бледнокожие, и больше меня в несколько раз. Но вслух я вам это не скажу.

– Нравитесь. А теперь перестаньте держать меня.

– Но это вы нас держите, господин Слик, – смеётся Вилея. – Держите и не отпускаете. Хотите с нами поиграть.

Да блин. Жалею, что я не с них ростом. Всыпал бы каждой хорошую порцию плетей. И так у них принято подчиняться служить своему господину? Похоже я не ошибся – Ваэрд реально был отчасти каблуком. Ну, или Рябой со своей химией конкретно накосячил.

Но надо что-то делать. Вальдо придёт, но мало ли чего эти скаженные выкинуть успеют. Надо с ними говорить и, помогите мне Духи, держать зрительный контакт. В такой ситуации я точно раньше не был.

Сделав глубокий вдох, медленно открываю глаза. Спокойно, дышим ровно, глубоко, и улыбаемся. Стараемся глядеть им в глаза, а не ниже. Блин, да они реально меня хотят. Помогите.

– Что нам сделать для вас, хозяин? – говорит Ровена томным голосом. Ну и глаза у неё. Будто у голодной кошки, что поймала аппетитную мышку.

– Мы на всё готовы, господин! – вторит ей ушастая.

– Вы же ненавидите друг друга, – вырывается у меня. И это было моей ошибкой.

Девицы переглянулись, улыбнулись, а потом полезли к друг дружке целоваться. Вальдо точно удар хватит. Как бы он ранее не отрицал, но к Ровене парень неровно дышит.

Девушки вскоре перестали целоваться и снова посмотрели на меня.

– Может господину хочется узреть экстаз кошечки? Наши мужчины от этого млеют, – произносит Ровена и вдруг выставляет грудь вперёд и корчит рожу. Точнее сводит глазки в кучку и закатывает их, а ещё приоткрывает рот и вываливает набок язык. Это скорее выражение лица припадочного или повешенного. Господи, точнее Спаситель, вот скажи, ты в курсе, чем твои монашки занимаются? Вот где она этого набралась?

– Лучше применить технику дыма, что обвивает горный пик.

Так, а это уже наша княжна корки мочит. Поднимает левую руку, освобождая мою ногу, и прикладывает к своим губкам средний палец. После этого она начинает такое вытворять язычком, облизывая его со всех стороны, что меня пот прошибает. Пусть у неё и не зелёная кожа, но как она это делала. Ох, не будем спрашивать, где элгарская дворянка освоила такую науку. Может у ушастых это в порядке вещей. Обязательный предмет обучения благородной ушастой леди.

– Наверное хозяину не нравится, что мы не из его расы, – горько сказала княжна. Да ладно? Неужели наконец дошло и вы меня сейчас отпустите?

– Видимо, – вторит ей Ровена, которая вдруг дёргается и шокировано смотрит на меня, – но тогда получается...

Так, что-то у меня нехорошее предчувствие. Чего это она надумала?

– Что получается?

– Господин носит метку, а значит другие гобо его избегают. Особенно женщины.

– Какой ужас.

Блин, ну вы нашли тему для разговора. И где шляется Вальдо? Надеюсь, что он захватит с собой шокер.

– Ты не понимаешь, – говорит вдруг Ровена. – Он получил метку в юности и носит её большую часть жизни. То есть очень и очень давно. Гоблины рано взрослеют. Ему сейчас примерно четырнадцать наших лет.

Тут я вспоминаю предупреждение шаманки Закии о чистых душой. Нет. Она ведь не этих обдолбанных голых дур имела ввиду? Ровена, только молчи. Но вклиниться в разговор девиц я никак не могу.

– Ой, так он такой молоденький? Это мило, – смотрит на меня с обожанием Вилея, но руки с моих конечностей не убирает. Мне нужен лишь один шанс, и я не промахнусь в них своими усыпляющими дротиками.

– Дура, ты не понимаешь. Его заклеймили совсем юным мальчиком. Вероятно до совершеннолетия...

Твою то... Дура, не смей. Только попробуй это вслух произнести.

Но они обе одновременно приходят к одной мысли. Предостережение Закии сбылось.

Смотря на меня с ужасом и жалостью, девицы хором выдают одно и то же:

– То есть он до сих пор девственник?!

Ну всё, абзац! Агнесс, Вальдо, простите меня. Я не могу оставить их в живых. Они слишком много знают.

Есть и плюс – от шока княжна и паладинша подносят ладони к лицам, освобождая меня. Тут я и не теряюсь. Навожу на них указательные пальцы и опускаю большие, отправляя в цель дротики.

Те дергаются, смотрят на меня удивлённо, а потом засыпают на месте. Сам я вскакиваю и хватаюсь за ксанг. Меня трясёт от шока. Вот что за жизнь? И мою личность походя спалили все, кому не лень. Так ещё и самое сокровенное узнали.

Тут я чувствую дуновение воздуха за спиной и резко оборачиваюсь. Вальдо, лёгок на помине, стоит на пороге комнаты в какой-то мешковатой полевой форме. И смотрит на открывшуюся ему картину с шоком во взгляде. Почему-то мне кажется, что он всё слышал.

– Так, Слик, спокойно, – поднимает инквизитор руки с открытыми ладонями. – Всё нормально. Просто выслушай меня. Я с тобой, брат.

– С каких пор ты мне братом стал? – рычу я и направляю в его сторону меч. Ох и быстро Вальдо высказал всё, что хотел.

– Слик, мой дар у меня с юности. И, когда я повзрослел, он стал моим проклятием. Тогда я впервые попробовал знакомиться с девушками.

– И что? – задаю я наводящий вопрос.

– То, что трижды наивен тот, кто думает, что понимает женщин. И трижды проклят если это правда. А я...

Вальдо, замялся потупил глаза, отвернул голову в сторону и даже отошёл немного назад.

– В смысле? Эй, Вальдо, с тобой всё в порядке?

– Нет, Слик. Я не в порядке. Скажем так, когда ты чувствуешь суть той, с кем хотел познакомиться, черна внутри и плохо пахнет, ты сам не захочешь с ней... Кхм, слиться воедино, скажем так.

– Вальдо, ты хочешь сказать...

Я даже ксанг от шока опустил.

– Слик, даже не говори это вслух. Да, я священнослужитель, но отношусь к мягкому, а не строгому духовенству. Нам не запрещены связи и право вступить в брак. Но я... Мы... Короче, у нас больше общего, чем мы оба думали.

Когда он это говорит, то его голос дрожит. Либо он честен, либо очень хороший актёр. Но уши в него горят...

– Ладно, эм, брат, – убираю ксанг обратно в ножны и тоже поднимаю руки перед собой, – я тебя выслушал. И что ты предлагаешь?

Вальдо облегченно выдыхает и снова смотрит мне в глаза:

– Я уже встречался с этой дрянью. Мы помогали магистрату в борьбе с работорговцам. Они применяли тилиум и кое-что ещё в смеси с ним. Действие коктейля обратимо, я знаю, как это сделать. Однако есть очень положительный побочный эффект от лечения.

– Это какой? – задаю я резонный вопрос.

– Потеря памяти о последних часах. Полная и безвозвратная.

– Правда?

– Полнейшая.

Облегченно выдыхаю. Пронесло. Ведь по краю прошлись. Но ещё остаётся Вальдо. Бросаю на него выразительный взгляд:

– Предлагаю мужской пакт. Я храню в тайне то, что узнал о тебе, а ты то, что знаешь обо мне. В этом вопросе по крайней мере.

Протягиваю вперёд сжатый кулак и дьякон стукается о него своим.

– Клянусь, брат. И давай закроем эту тему. Дел ещё много, а нам надо валить с этой планеты.

– Закроем. А что такого случилось, что ты хочешь по скорее смотаться отсюда? И какие у тебя проблемы с твоей организацией?

Вальдо горько кривится, но отвечает прямо.

– Атор вне закона. Ты вне закона, – тычет в меня пальцем, а потом переводит его сначала на себя, а потом на Ровену, – а теперь она вне закона и я вне закона.