На горе Олимп, как известно всем, кто читал греческую мифологию, живут боги. Юпитер, Меркурий, Аполлон, Бахус, Нептун — имя им легион.

Но на самом деле богов не так уж много. Их всего трое. Бессмертные и поумневшие с течением времени, эти трое вечных богов временами взирали на Землю и её жителей, иногда забавляясь, иногда негодуя, но чаще всего оставаясь безучастными.

Они смотрели на мир Сорок Первого Века и были к нему безразличны, хотя его обитатели были обречены, сами того не ведая.

— Ах, эти смертные и их абсурдная маленькая цивилизация! — сказал один. — Самое время им и всему, что они представляют, отправиться в лимб — от нашей руки.

— Ожидание — это скучно, — зевнул второй. — Я бы хотел, на самом деле хотел, чтобы они узнали о нас и бросили нам вызов. Я бы даже хотел, чтобы за них выступил их чемпион. Например, Антон Йорк, который был величайшим из них.

— Антон Йорк! — рассмеялся третий. — Он далеко в космосе. И если бы он был здесь, что бы он мог сделать против нас? Ничего!

Они улыбнулись друг другу, уверенные в этом, и вернулись к своей сложной игре в четырёхмерные шахматы, разработанные для того, чтобы помочь скоротать медленное течение времени их бессмертной жизни…

В бескрайних, неизведанных глубинах межзвёздного пространства маленький шарообразный корабль нёсся к Земле со скоростью, превышающей световую.

Внутри него Антон Йорк и его бессмертная супруга с каждым часом испытывали всё большее нетерпение. После долгого отсутствия они возвращались, чтобы навестить мир, в котором родились. Подобно богам, они отправлялись туда, куда желали, изучая странные миры, причудливые цивилизации, получая глубокое удовольствие от наблюдения за частью величественного хода космической истории.

Личная история Земли поблёкла в их сознании, перекрытая другими бесчисленными событиями, но теперь ностальгия разлилась по их венам. Они могут быть почти богами, но даже у богов должно быть место под названием «дом».

— Я не могу дождаться возвращения! — сказала Вера Йорк со всем энтузиазмом американки, ожидающей увидеть Статую Свободы после года, проведённого в Европе. — Почему мы так долго отсутствовали Тони?

— Сколько времени прошло? — лениво спросил Антон Йорк.

— Тысяча лет! — Вера проверила временные диаграммы и удивилась сама себе.

— Так долго? — Йорк покачал головой. — Время летит, как гласит старая пословица. И всё же, что такое время для нас? Мы будем жить, Вера, до тех пор, пока половина Вселенной не превратится в космические лучи. По меньшей мере, миллионы лет!

Это была чистая правда. На вид им было по тридцать пять лет. В их крови тёк эликсир из самообновляющихся ферментов, которые постоянно восстанавливали радиогены, крошечные батарейки клеточной жизни. Безграничная энергия всепроникающих космических лучей питала эти радиогены, снабжая их тела неугасимым огнём молодости. Старость и болезни не могли их коснуться. Перст Смерти мог отметить их только насильственным путём, если на то будет воля Судьбы.

Вера слегка вздрогнула.

— Миллионы лет! — эхом повторила она. — Иногда об этом неприятно думать. — Её глаза, немного затуманенные, внезапно заблестели. — Первое, что я собираюсь сделать, когда мы прибудем на Землю, это искупаться в каком-нибудь прохладном горном озере, окружённом зелёными деревьями. Там будут петь птицы, и мягкий тёплый ветерок шелестеть в листве, и белые облака плыть в вышине… — Она слегка запнулась. — О, Тони, я только сейчас начинаю понимать, как сильно мне не хватает этих простых вещей!

Йорк кивнул. Во всех их галактических странствиях не было мира, похожего на Землю. Ни одно место во Вселенной не было так дорого их памяти.

— Мы, несомненно, найдём великую цивилизацию там, на Земле, — размышлял более практичный Йорк. — Когда мы ушли, в тридцать первом веке, человечество уже начало извлекать максимальную выгоду из своей империи девяти миров. Мы застанем человечество в его самой счастливой и могущественной фазе с тех пор, как на заре человек развёл первый костёр и обнаружил, что Природа может быть его союзником. Человечество заслуживает этого, Вера, за все свои предыдущие распри, конфликты и преступления против самого себя. Цивилизация переживала свой расцвет в двадцатом веке, когда мы родились. Теперь она, должно быть, приближается к зрелости.

Его глаза заблестели, когда он продолжил.

— И, полностью повзрослев, человечество однажды унаследует звёзды! Ему будет суждено заменить столь многие постаревшие, пришедшие в упадок цивилизации, которые канули в Лету во всём космосе. Но только тогда, когда они будут готовы к этому. Как и мы ранее, корабли землян отправятся на поиски далёких миров и…

— Тони, смотри! Карта болидов!

Поражённый резким вмешательством жены, Йорк обернулся, чтобы взглянуть на карту.

Карта болидов представляла собой светящийся экран, молочно-белая поверхность которого показывала любые материальные тела в пределах досягаемости. Ничто крупнее песчинки не могло ускользнуть от сверхчувствительного прибора, который регистрировал каждую мельчайшую рябь в вездесущем эфире. Благодаря множеству механизмов карта мгновенно фиксировала расстояние, скорость, направление, размер, форму, цвет и электрический заряд любого пролетающего объекта в пределах относительно небольшого радиуса в миллиард миль.

Это была одна из мер предосторожности, предпринятых научным гением Йорком, чтобы избежать несчастных случаев в коварном космосе и ещё больше обезопасить их бессмертие.

Он наблюдал за маленькой чёрной точкой, проносящейся по освещённому экрану. При их огромной скорости пролетающий объект должен был исчезнуть за считанные секунды.

— Опасности столкновения с ним нет, — сказал он, сопоставляя в голове все данные. — Скорость относительно пространства — сто тысяч миль в секунд. Размер, вдвое больше нашего корабля. Форма, довольно однородная, удлинённая. Цвет серебристый. Направление — к Альфе Центавра, примерно от положения Солнца. Электрический заряд…

Точка скрылась за краем экрана, выйдя за пределы досягаемости.

— Она исчезла, — сказала Вера. — Первый кусочек материи, который мы встретили в пустом пространстве за несколько дней. Судя по данным приборов, его можно было принять за космический корабль, но, конечно, это был всего лишь одинокий блуждающий в космосе метеор. Возможно, следующее, что мы зарегистрируем, будет планета Плутон в Солнечной системе. Мы уже близко!

Йорк был странно задумчив.

— Да, мы близко — в пределах нескольких триллионов миль. И, следовательно, это могло быть… Вера, я думаю, это был космический корабль! Я едва уловил его электрический заряд; и он показался мне необычайно высоким — как у какой-нибудь электростанции. У метеоров нет электростанций. Если это был космический корабль, значит ли это, что земляне уже обзавелись межзвёздными двигателями! И направлялись ли они к Альфе Центавра, ближайшей к Солнцу звезде! И зачем?

— Мы узнаем это, когда прибудем на Землю, — начала Вера, но бессмертный муж перебил её.

— Узнаем сейчас!

Йорк включил рацию, покрутил диски передатчика. Под полом кабины ожил огромный генератор. Миллион киловатт электрической энергии, черпаемой из вечного потока космических лучей, хлынул через алмазные трубки радиопередатчика.

Радиоголос, вырвавшийся из антенн его корабля, был наполнен энергией, достаточной для того, чтобы быть услышанным самыми слабыми приёмниками в радиусе светового года. На Земле такое количество энергии нагрело бы все металлы в радиусе мили на десять градусов выше окружающей среды.

— Антон Йорк вызывает космический корабль, направляющийся к Альфе Центавра!

После того, как он вызывал снова и снова, не получая ответа, он озадаченно нахмурился и потянулся к панели управления двигателем.