В тот самый момент, когда я закрывал шкаф, в дверь постучали.

– Входите! – с воодушевлением ответил я и, закрыв гардероб, сделал несколько шагов к двери, которая уже плавно открывалась.

Вместо обещанного канцлера, в комнату вошла Алия. В этот раз ее лицо светилось еще больше при виде меня.

– Ваше превосходительство, этот наряд идеально вам подходит! – с восхищением произнесла она, осматривая меня с ног до головы.

– Спасибо! Но где канцлер? Вы же сказали, что она придет ко мне… – в недоумении ответил я, не особо заинтересованный ее комплиментом и воздыханиями в мою сторону.

– Да, канцлер должна была прийти к вам самостоятельно, но, к сожалению, ее нет на месте… – будто в этом есть ее вина, ответила Алия, опуская глаза. – Она и так очень занятой человек, а с вашим появлением ее и вовсе трудно застать на месте!

– Как много хлопот я доставляю вашему канцлеру…

– Ну что вы, ваше превосходительство! Это приятные заботы, – застенчиво ответила Алия, так и не поднимая глаз.

– Слушай, давай ты не будешь называть меня «ваше превосходительство»? – обратился я мягким тоном и сделал несколько шагов навстречу, сократив дистанцию между нами до вытянутой руки. – Обращайся ко мне по имени. Ты же помнишь мое имя?

– Да, я помню ваше имя: Илья. Его сложно не запомнить. Но я не имею права так к вам обращаться.

– Ну, тогда хотя бы на «вы». Хорошо? – Я продолжал искать компромисс, на который она готова была пойти, судя по улыбке на ее лице.

– Хорошо. Но при остальных я обязана обращаться к вам по протоколу. – На последней фразе она была максимально серьезной.

– Вот и договорились! – подытожил я и с улыбкой протянул ей руку.

Жеста она явно не поняла и с недоумением смотрела поочередно то на руку, то мне в глаза. Такой способ закрепления договоренностей здесь не был принят, и я объяснил ей его смысл, после чего она с воодушевлением опробовала диковинный обряд, радуясь рукопожатию, как дитя, и нелепо потрясывая мою ладонь.

– И какой дальнейший план? Надеюсь, мне не придется сидеть здесь в ожидании вашего неуловимого канцлера? – по-дружески улыбаясь, отшутился я. – Если только ты составишь мне компанию…

– Нет, вам не придется сидеть здесь в одиночку, но и я не могу остаться с вами, – без особого сожаления ответила Алия. – Мне велено проводить вас в кабинет канцлера. Она должна скоро вернуться, ей уже доложили о вашем пробуждении.

Подобная перспектива нравилась мне больше, чем томиться в одиночестве в этой комнате неизвестно сколько времени.

– Если вы готовы, то пройдемте, – продолжила Алия, указывая на дверь. – Только позвольте предупредить вас сразу, что я не смогу отвечать на ваши вопросы по ходу сопровождения. Я не имею права на них отвечать.

– Хорошо, хорошо, я тебя понял. На все вопросы мне ответит канцлер.

– Совершенно верно! – наконец-то неформально и с улыбкой ответила она. И вышла вслед за мной.

Поравнявшись плечами, мы не спеша пошли по довольно протяженному коридору, полностью залитому светом. Моя комната, как оказалось, была последней, тупиковой. Остальные помещения располагались по левой стороне от нас, а справа вторили дверям прямоугольные окна – узкие, но очень высокие. Как и в спальне, начинались они от самого пола, что позволяло максимально заполнить пространство светом.

Пройдя около десятка одинаковых дверей, которые неизвестно что таили за собой, мы свернули на широкую лестницу. Поднявшись на два этажа, вновь вышли в коридор, который отличался от предыдущего как интерьером, так и расположением помещений. Двери были по правую сторону, а окна – слева. У каждой из дверей располагалась массивная табличка из дерева с металлическими иероглифами – такими же, как на вывесках в порту. Помещения за ними были гораздо бо́льших размеров, чем два этажа ниже. Об этом свидетельствовало увеличенное расстояние между дверями. Тут должно быть много людей, но за все это время мы никого не встретили. Даже звуков за дверьми или где-то вдали не было, словно только мы вдвоем были посетителями этого огромного здания.

Череда дверей завершалась широкой аркой с небольшими колоннами и витиеватым орнаментом, открывающей вход в просторный зал. Это был центр всего здания, так как лучами отсюда расходились оба коридора. Слева каскадом уходила вниз центральная лестница, рукава которой то разбегались, то соединялись, а в ее пролетах красовались огромные узорчатые окна. Этот этаж был последним, так как лестница заканчивалась здесь. На противоположной стороне разместилась двустворчатая массивная дверь, размеры которой были схожи с ее кремлевскими собратьями. Сам зал был округлой формы, накрытый усеченным куполом, в диске которого в виде фрески изображалась сцена какого-то важного события, похожего на революционные волнения, мятеж или призыв к бою. В центре сцены располагался главный герой этого действия – мужчина с большими зелеными глазами и длинными густыми волосами с крупными темными кудрями.

– Ваше превосходительство, нам туда, – гулом раздался голос Алии, заполняя все пространство зала.

– Опять ты за свое! Мы же тут одни, – возмутился я, не отводя взгляд от потолка.

– Вам так только кажется, – с предостережением ответила она и, выдержав небольшую паузу, продолжила, пытаясь отвлечь меня от созерцания фрески: – За этими дверьми кабинет канцлера.

– Очень интересная сцена. Красиво выполнено! – удовлетворенно подытожил я, оторвав наконец взгляд от фрески и направляясь к дверям. Даже не стал пробовать узнать у своей сопровождающей значение и смысл этого изображения.

Створка с удивительной легкостью поддалась усилиям Алии, словно она и не тянула за ручку эту громадину. Из-за двери хлынул яркий свет: пришлось даже сначала немного прищуриться и, не понимая, что за ней, просто перешагнуть порог.

– В ближайшее время канцлер будет. Располагайтесь, как вам будет удобно, ваше превосходительство, – прозвучало из-за спины, и дверь захлопнулась.

Глаза пообвыкли к яркости света, и им предстала картина, будто из сна, или материальное воплощение абстрактного представления райской канцелярии. Кабинет, весь залитый светом множества стрельчатых окон, расположенных с минимальным расстоянием друг от друга по всему периметру округлого пространства, в сочетании с абсолютно белым интерьером впечатлял до блаженного исступления. Пол молочного мрамора со светло-серыми прожилками, еле розовые резные пилястры между окнами, купол, испещренный кессонами с золотыми гранями краев – все детали интерьера сочетались между собой, дополняя друг друга, не перегружая визуальное восприятие, будучи при этом самобытными. Из центра купола пышной громадой спускалась хрустальная люстра, выполненная из множества мельчайших элементов. Ее искрящиеся лепестки словно пари́ли в воздухе, как будто не имея между собой соединений, и разливались радугой преломленных солнечных лучей по всему пространству помещения.

Кабинетов подобных размеров и с таким интерьером были достойны только самые влиятельные люди нашего мира. Он явно превосходил по масштабу знаменитый Овальный кабинет Белого дома, а равных ему по красоте я еще не встречал. По наполнению комната была весьма аскетична, что еще больше будоражило разум. Визуально это пространство можно разделить на три части. Справа от входа располагалась зона отдыха с двумя просторными диванами друг напротив друга и низким широким столом. Напротив дверей, ближе к окнам, стоял массивный, закрытый с трех сторон стол с комфортным на вид креслом, обращенный лицом ко входу. Слева была зона для формальных встреч и переговоров: вытянутый овальный стол, рассчитанный на двенадцать персон. Все столы в кабинете были сделаны из того же блекло-розового камня, что и пилястры. Остальную мебель выполнили из белого цвета дерева, а та из нее, что подразумевала сидение, была отделана тканью и щедро набита для мягкости.

– Неужели! Неужели! Какое же счастье! – гулом раздался из-за спины преисполненный уверенности и воодушевления женский голос, который четко проговаривал и эмоционально окрашивал каждое слово. – Не могу поверить своим глазам! Это наконец-то произошло! Многие уже считали ваше существование мифом… – широко улыбаясь, продолжила дама, стоя у входа с распростертыми руками.