Но полно, час настал. Гори, письмо любви.

Готов я; ничему душа моя не внемлет.

Уж пламя жадное листы твои приемлет…

Минуту!.. вспыхнули! пылают — легкий дым

Виясь, теряется с молением моим.

Уж перстня верного утратя впечатленье,

Растопленный сургуч кипит… О провиденье!

Свершилось! Темные свернулися листы;

На легком пепле их заветные черты

Белеют… Грудь моя стеснилась. Пепел милый,

Отрада бедная в судьбе моей унылой,

Останься век со мной на горестной груди…

Я саркастично приложила руку к груди и рассмеялась чистым смехом. Девочки хохотали вместе со мной, выражая солидарность. В этом, а вот в остальном.

— Ладно, завтра коронация. Ты не спишь, а нам надо, — Танька встала и сладко потянулась.

— В смысле «завтра»? — мои глаза расширились до состояния «филина».

— Так ты два дня летала, неужели не заметила?

— Нет, не заметила… — я удивленно почесала затылок и спросила, — а всё готово?

— Да, не волнуйся. Ладно, мы спасть, — милая улыбка растаяла в темноте коридора.

Я тяжко вздохнула и поплелась в свою комнату, взяв с собой ножик. И не для защиты, а так, чтобы был.

Улыбка и старания Маши были приятны, но они же и настораживали. Приятная до оскомины, она бесила больше, чем если бы она была монстром, коим и являлась. Ей, конечно, собственно резко меняться, но, чтобы так кардинально? Если она и вправду потеряла дочь, то никогда она бы не стала так стелиться, буквально ластиться. Да и Таня, она ещё хуже. В ней яда больше, чем жидкости.

Чтож вам надо, Бронгшвальд- Альберан?

— Тихо, — рявкнула я на служанок копошащихся вокруг меня, — я начинаю верить, что вампиры — улитки. Не носитесь так, как будто я рожаю! Спокойней, это всего лишь коронация.

Начинаю чувствовать себя психологом.

— Такое важное событие…

— Очень важное…

— Вы должны быть идеальны…

Схватиться за голову мне не позволило понимание того, что если я выполню это действие, то причёска, которую мне создавали с таким трудом, развалится. А это черевато тем, что мне ещё час тогда сидеть!

Мне дал попить, так как сидела я уже часа два, и, для того чтобы не посвящать прислугу в столь замечательные подробности, как вампиризм, я решила отхлебнуть…

— Ой, вы так прелестны, говорят, замуж за вампира пойдёте…

Вода из моего рта летела долго. Причём попало чётко в цель, хотя меткостью я не отличалась никогда, лицо моего визажиста «поплыло».

— Прости, я случайно, — сказала я.

— Вам не за что извиняться, — услышала бурчание я. Девушка явно обиделась, но докапываться я не стала.

— Говорят, вот это кольцо он вам подарил, — сказала служанка и махнула головой на родовой артефакт.

— Это кольцо рода, — произнесла я, всё-таки закашлявшись.

— А говорят, вас вампир и демон не поделили, никак не решат, кому вы достанетесь.

— Мне бледнеть некуда и кашлять не хочется, — попыталась я съязвить, — кто вам это наплёл.

— Мария, прибывшая. Мы вчера её разговор с Двуликой услышали, — мда, к чистокровной ведьме они относятся нормально, а вот с остальными расами проблема, хотя оно и понятно, ведь это был настоящий геноцид.

— Она ещё сказала, что вы скоро выйдете замуж, а вот за кого вопрос, уже весь дворец в курсе.

Где-то там, в северо-западной части дворца, в башне высотой 123 метра раздался очень хороший «Ик», который я отчётливо услышала, от тех «добрых и милых» слов, которыми я их поминала. Мысленно я отправилась туда, теряя по пути цензуру, терпение, совесть, имея лишь одно желание — настучать по балде двум кукушкам, чтобы они не кукукали.

— Ну имейте же совесть! Мы вам губы красим, а вы что-то бормочете! — произнёс визажист.

— Я её имею, причём каждый час, — ответила я, — я готова?

— Да, вы можете посмотреть, — ответили мне.

Открыв глаза, я подошла к зеркалу и была сильно удивлена. На мне было невероятно сиреневое платье с меховой оторочкой по краям выреза (смотри обложку). Сверху была мантия того же цвета, отделанная мехом кулиньи — фиолетового зверька с очень пушистой шерстью. В качестве аксессуара был черный кожаный кушак с большим красным рубином в центре.

Макияж-без-макияжа подчёркивал естественную красоту лица. Губы цвета весенней сакуры прекрасно выделялись, теней как таковых почти небыло. Волосы, как и глаза, приобрели красноватый отлив.

Нельзя было сказать, что я стала красавицей-раскрасавицей, которую «словами не описать», но теперь я нравилась себе намного больше. Улыбнувшись своему отражению, я отпустила прислугу и вышла. На пороге меня уже ждали Маша и Таня. На них были точно такие же платья, как и на мне, только чёрное на первой и розовое на второй.

Я выдохнула и вышла из комнаты. Меня ждёт долгий путь, наполненный интригами и опасностями, где будем много врагов и мало друзей. Врагов я уже нажила, и прежде всего это эти две ведьмы, идущие по бокам от меня. Которых я буду держать близко. Максимально близко к себе.

Створки тяжёлых массивных дверей, ведущих в тронный зал, с грохотом распахнулись, окутав меня различными запахами, ставшими намного острее в связи с последними событиями. Слегка моргнув, чтобы привести себя в чувство, и сделав глубокий вдох, я вступила на красную ковровую дорожку, ведущую прямо к трону, способному извести меня или сделать великой. Прямым шагом я направилась напрямую к этому объекту. Многочисленные взгляды, скользившие по мне, заставляли поёжиться. Единственное, что поддерживало меня и придавало мне сил идти дальше и не отступить сейчас — приятный холод стали под юбкой.

Вчера вечером, после ухода этих двух я подумала, что стоит всерьёз обеспокоиться своей безопасностью. Конечно, перочинный нож существовал скорее для моего успокоения, но им можно защититься, с моей силой удара я теперь с лёгкостью смогу пробить чью-то конечность.

Потратив всю ночь на заточку ножа обсидиановым точилом, способным нанести раны демонам и Двуликим, я еле успела придумать, как его закрепить. Он был прикреплён браслетом, который успешно его удерживал.

Я и сама не поняла, что произошло, но в какой-то миг меня окутала атмосфера спокойствия, благодаря которой я смогла дойти до положенного места и развернуться. На удивление, магия исходила не от ведьм, не от Сайреса, присутствующего тут, а от Георга, смотревшего на меня с какой-то теплотой. Мда-а-а, дожила, меня вампир утешает. Магией, что довольно интересно. Он был магом?

Говорят, больше двух тысяч лет назад вампиры прибыли в этот мир, так как их был безнадёжно уничтожен. Упоминаний об этом очень мало, одно из таких — дневник Октавиана Маркасиллианского, который храниться в моей библиотеке. Всегда ломала язык, пытаясь выговорить это имя. Реликвия первого князя вампиров, утерянная ими и найденная мной. Да, в моей библиотеке есть почти все — или оригиналы, или копии, но так или иначе там можно найти любую информацию.

Самое интересное, что, по записям вышеупомянутого мужика, маги, как и простые люди, пришли с ними. И вот тут проблемка — куда они делись? Растворились в вампирах?

Ладно, в дебри уже поползла.

Развернувшись возле трона на 180о, как и положено, посмотрела на вампира и слегка улыбнулась. Сайрес, стоящий рядом с ним, подумал, что улыбка предназначалась ему и «оскалился» до ушей. В следующую секунду между его бровей залегла складка задумчивости и всем своим видом он показывал напряжение. Сначала я не поняла, с чем это связано, а потом почувствовала, как он (а сомнений уже не оставалось) пытается пробить мою ментальную защиту, менталист фигов. Ему не удалось её пробить. Было видно, как он скривился, хоть и попытался это скрыть.

Грянули фанфары. Это — один из самых нелюбимых моих звуков. Он был буквально тошнотворен для меня, не давал нормально дышать. Тридцать неимоверно долгих секунд — и всё стихло. Единственным оставшимся звуком было завывание ветра за окном. Поднявшаяся метель злобно завывала. Говорят, какая погода будет в день коронации, такое будет и правление. Видимо, мне не лёгкая выпала.