Ещё неприятнее, что Момоко получила от этих упражнений настолько мизерный прирост, что об этом и говорить было стыдно.

Старый ниппонский змей злился. Он скучал по одиночеству, горам и молочно-белому туману. Его раздражала суета — но остаться пришлось, иначе эти девчонки начудят ещё чего-нибудь. К тому же он чувствовал, что задержка ненадолго. Косвенные признаки указывали на то, что великое пророчество уже начало исполняться. А значит — нужно постараться и выправить последствия чужой глупости.

Да, Хэби убедился, что самонадеянная лиса не послушалась его и полезла в выбор принцесс — «сделать как лучше»! Он был в таком гневе, что даже не стал с ней дальше разговаривать, хотя кицуне умоляла его отпустить куда-то на пару часов, лепетала что-то о вине, о карме… Пусть посидит и осознает всё как следует. И вообще. Неизвестно ещё, не затребует ли император её смерти.

БОЁВКА, ЯДРЁНА-МАТРЁНА!

В октябре у нашей боевой группы начались первые обещанные практические занятия. Курам на смех, вот что я скажу! Сперва полчаса читали какую-то пургу под названием «Техника безопасности» — я вспомнил, её ещё Болеслав летом упоминал. Так вот что это такое!!! Кузя ехидно ржал надо мной, устроившись не на лацкане пиджака, как обычно, а на парте, прицепившись к тетрадке. Должно быть, чтоб веселее было смотреть на мою вытянувшуюся рожу.

Потом все расписывались в огромной амбарной книге — типа, всё про технику безопасности теперь знаем и нечаянно не убьёмся. Дальше все гуськом побрели в павильон для начинающих, в котором внутри обнаружилась этакая штука… Вот примерно как стойла для лошадей, все открытые в одну сторону — чтоб деточки ничего не перепутали и в лоб однокурснику не шарахнули, а только в заданном направлении. Почему детки не могут одновременно навесить на себя щиты, для меня лично осталось совершенно непонятным. Не способны удержать две задачи?

К этому моменту Кузя так ржал (во внутреннем плане, конечно), что мне пришлось дежурно пригрозить ему ремнём.

Ладно. Давай огненными шариками кидаться. Я сперва хотел посмотреть, кто что бросит — чтоб никого раньше времени не переплюнуть, а потом подумал, что Ванька Демигнисов по-любому сейчас выпендрится и шарахнет от всей души, он же сильный огневик. И слепил я шарик без претензий — на двадцаточку. Кинул ровненько, как просили. В серёдочку мише́ньки попал и даже заслужил одобрение от преподавательницы.

А Иван, как и ожидалось, выступил на все деньги — файербол вылепил единиц на сто пятьдесят, свою мишень спалил в ноль и две соседних, да ещё несколько по краям жаром скукожило. Преподша ругалась и грозила пальчиком. Больше ничего интересного на этом практикуме не произошло, Ванька на время стал звездой, все получили по галочке в журнале и пошли на обед. Ну и боевой практикум, я опупеваю…

После этого до меня убогого дошло, что не стоит привлекать ничьё внимание моими вечерними упражнениями. Я в последнее время и так стал ждать, пока народ после уроков рассосётся, а теперь для верности ещё и весь павильон по кругу формулой невнимания обнёс — благо, силы стали позволять. И каждый вечер заклинание подновлял. Теперь от любых зевак мы с Кузей были полностью избавлены.

ТО, ЧЕГО КНЯЗЬ ПОЖАРСКИЙ ВИДЕТЬ НЕ МОГ

Ректор и два профессора сидели над планом университета, сосредоточенно буровя взглядами тренировочную зону.

— Я помню, он там был! — сердито сказал профессор големостроения. — Для некоторых типов големов — очень удобный. И не надо смотреть на меня, будто я сумасшедший, Викентий Павлович!

Ректор поспешно поднял сухонькие ладошки:

— Что вы — что вы, Андрей Леонидович! И в мыслях не было!

— Я тоже помню, был павильон, — примиряюще высказался пожилой профессор магических конструкций. — И довольно большой, даже мы его иногда использовали. Там с тыльной стороны такие большие ворота.

— Вот! — големостроитель затряс планом. — А теперь его нет! Пол урока сорвано, бродили всей группой как слепые котята, искали — дурни дурнями — пока я в другой свободный павильон их не увёл! Но я — я! — лично после занятий вернулся. Нет павильона! И вроде дорожки все идут как надо — ан не выходит! Хоп — и ты уже в другом месте стоишь и глазами хлопаешь. И куда тебя ноги унесли, не сразу и сообразишь, в голове один туман.

— Уж не леший ли у нас завёлся? — задумчиво предположил профессор магических конструкций.

— Леший? — страшно удивился големостроитель. — Помилуйте, Велемир Елизарович, откуда бы ему взяться?

Пожилой профессор слегка пожал плечами:

— Лесок какой-нибудь свели под пашню или под заводик — вот и пожалте, остался бесхозный дух. Шёл-шёл — да пришёл. Парк у нас, опять же. Вот и шалит помаленьку, спасибо что не везде путает, а на малом пятачке.

— Хм, — ректор потёр подбородок. — А ведь вполне вероятная ситуация. Железную дорогу, опять же, затеяли строить — тоже лес местами вырубают.

— Так я о чём и говорю!

— Это значит, что же, — ректор обрадовался замаячившему выходу, — ведущих преподавателей в факультета Существоведения надо пригласить? Пусть проверяют да договариваются.

Големостроитель сердито вскочил:

— Вы меня, господа, простите, но от этих существоведов толку никакого! Голимые теоретики! Вы вспомните, как они с домовёнком пытались договориться. С домовёнком! И то пришлось Ягу… Тьфу ты! — профессор опасливо покосился на дверь и начал говорить тише: — Ярену пришлось срочно пригласить, помните?

Ректор тяжело вздохнул:

— Помнить-то помним, но и вы не забывайте, Андрей Леонидович, что наш уважаемый почётный ректор находится в творческом отпуске.

— Но на день посвящения в студенты она же придёт?

— Приглашена, — дипломатически ответил ректор. — А пока, прошу вас, пользуйтесь другими зонами. Мало ли… Вдруг этот леший внимание почувствует, да сильнее шалить начнёт? А нам такое совсем не с руки.

— Понял вас. Что ж, у меня лекция, прошу прощения, господа, — големостроитель откланялся, а профессор магических конструкций негромко спросил ректора:

— Так и не выходила на связь?

Ректор только закряхтел и скорбно покачал головой.

— А ведь вопросов к ней множество.

— Да и не говори…

КУРОРТ

Ярена сидела в номере самого дорогого отеля, который смогла найти. И пила горькую. За окном шумело тёплое море и орали какие-то аляпо-яркие местные воробьи. Далеко. Всех, которые были близко она в первый же вечер после… этой катастрофы… всех вытянула. Не то что ей необходима была жалкая энергия этих пичуг, просто до ужаса обидно было, что они живут и жизни радуются, а она…

Дура. Дура, дура, дура!!!

Ярена смотрела на себя в зеркало и размазывала по лицу слёзы.

Вот зачем⁈ Почти ведь и незаметно уже было! Чулки новомодные надела — можно и с горячим местным парнем в постель запрыгнуть. Духами чуть сбрызнуть — никто неправильный душок и не учуял бы. Так ведь нет!!! Захотелось в море поплюхаться, на пляже поваляться, да чтоб в купальнике таком, как девчонки бегают — все телеса наружу. Тело-то хорошее.

Ярена посмотрела на себя в зеркало и заорала:

— Было! Было хорошее! Было!!!

Наверное, и по зеркалу шарахнула бы, да больно страшно выглядела нынче её кровь, не хотелось второй раз на это любоваться.

Да, она попыталась форсировать рабочее заклинание по выдавливанию из повреждённой ступни поселившейся там мертвечины. Поторопилась, к ужину хотела выпорхнуть красоткой, в новых босоножках, и… не удержала. Предупреждал ведь Кош: с мёртвыми энергиями предельно аккуратно, максимально сосредоточенно и по каплям…

Теперь мало того, что вся левая нога целиком омертвела, так ещё и кожа сделалась сероватого оттенка, как у зомбаря. Но есть и плюсы: пить можно как не в себя. Ни похмелья, ни отёков… Два месяца она уж пьёт, можно сказать, необходимый минимум наблюдений для формирования статистического отчёта получен.

СНОВА СУЕТА НЕВНЯТНАЯ

Финал октября разродился совершенно неожиданной для меня новостью: посвящение в студенты! Не то что — ты выжил, и поэтому студент, а вот: тебя приняли, все бумажки оформили, два месяца ты проучился и не утомился до полусмерти — ну, теперь ещё раз при всём параде объявим тебя студиозусом!