И ЕЩЁ ЭКСПЕРИМЕНТЫ

В итоге эта неделя разнообразила сложившийся круг привычных дел* тремя новыми занятиями.

* Тонкие упражнения во время лекций,

интенсивная отработка боёвки после занятий,

с неоднократной подзарядкой у Святогора

и манипуляции с энергиями смерти в больничке.

Про хождения по деревням вместе с управляющими я уже упоминал.

Вторым неожиданно увлёкшим меня упражнением стало складывание из бумаги диковинных фигурок — для этого я каждый день просил Сатоми разобрать со мной что-нибудь из её чудной книжки.

И, наконец, эксперимент с двойняшками. Момоко и Сатоми гостили у меня в пятницу, и Момоко, судя по слегка светящимся глазкам, осталась чуть более довольна, чем в прошлый раз — в магическом отношении, понятное дело. Не знаю, как выдержала ночь Сатоми, но прощалась она со мной очень церемонно. Пока Кузьма не сказал:

— Стоило бы повторить эксперимент в музее. Предлагаю выспаться и навестить его… вчетвером. Я помогу обеспечить безопасность пребывания.

Сестры переглянулись — Момоко смотрела с восторгом, а Сатоми — с ужасом. Но ответили они хором:

— Мы согласны.

Мне осталось только любезно улыбнуться:

— Значит, сегодня вечером в девять я буду ждать на скамейке напротив музея.

Мы усадили сестёр Дайго в экипаж и дождались, пока он отъедет на достаточное расстояние.

— Кузька, ты чего творишь? — спросил я, продолжая любезно улыбаться вслед.

— Прекращать надо эксперименты без подпитки, — также широко улыбаясь, ответил Кузя. — Заездит ведь она тебя. Этой барышне сколько ни дай — всё мало будет. Если б хотя бы малая копилка в доме была…

— Нет, в схрон я их не потащу, — решительно отмёл проскочившую идею я. — Музей — отличное место. Прилично, культурно…

Кузя хрюкнул:

— Шёл бы ты, батя, выспался. Вечером тебе снова уровень культурной просвещённости в среде однокурсниц повышать…

Сатоми нервничала.

Нет, уважаемая наставница похвалила её за второй выход к Пожарскому, в процессе которого она подросла ещё больше, чем в вечер первого эксперимента. И она же одобрила идею с музеем. Единственное — предупредила:

— Я буду неподалёку, на случай, если тебе вдруг станет плохо. Мало ли. Но ты не бойся, принцесса, всё будет хорошо…

Самое интересное, до этого момента Сатоми вовсе и не боялась. А теперь она шла и тряслась, как заячий хвост. Настроения не повышал и тот факт, что Сатоми самым глупым образом повелась на очередную хитрую подначку сестрицы. Увидев, что для выхода строгая сестра намеревается надеть традиционное кимоно, Момоко сморщила носик:

— О чём ты думаешь? Ты же в нём будешь суровая, как сторожевая башня!

— А разве не это мне нужно?

— Вовсе нет! — Момоко выдернула одежду из рук сестры. — Ты что? Тебе надо испытывать бурю эмоций, — она на секунду замерла и решительно тряхнула чёлкой: — Нет! Не эмоций! Самых плотских желаний! Внутри должна закипеть стр-р-расть, забурлить лава вожделения!.. — Момоко начала делать такие движения, как будто её груди сейчас вырастут раз в десять и наконец-то вырвутся из выреза блузки. — Ты понимаешь?.. А ты⁈ Ты похожа на бабушку!

— Со мной всё равно никто не будет спать, успокойся! — Сатоми сердито дёрнула к себе кимоно.

— Нет уж! — Момоко не уступала. — Я, можно сказать, жертвую собой ради тебя! А ты послушать не хочешь!

— Да что тебе от меня надо⁈ Я всё равно надену кимоно!

— Да⁈ — сестра гневно раздула ноздри. — Тогда снимай бельё!

— Зачем? — оторопела Сатоми.

— Затем! Ты будешь постоянно пререживать, что там, под одеждой, ты голая.

— Можно подумать! — Сатоми криво усмехнулась. — Под бельём все тоже голые.

— Это не то! — Момоко рубанула воздух ладошкой. — Ты сама понимаешь, что не то, но споришь из вредности! Ты будешь знать, что нарушила обычное правило. И сосредоточиться на отстранённости от желаний тебе будет труднее! Ты приложишь больше усилий. И больше вырастешь!

И Сатоми купилась на эту казуистику. Надо же было так сглупить! Всё коварство Момоко всплыло на поверхность, когда они вошли в парк, обрамляющий музейную зону и свернули на нужную дорожку.

— Вон они сидят! — Сатоми показала на князя Пожарского и Кузьму, ожидающих их на лавочке.

Сестра хихикнула:

— Может быть, сказать им, как ты сегодня подготовилась? — эти слова мгновенно повергли Сатоми в панику. Их уже увидели. Убегать поздно. Она почувствовала, что краска заливает её горячей волной.

— Ты не посмеешь!

— Возможно, — хихикнула Момоко и ускорила шаг. — Привет, мальчики!

И она, конечно же, не сказала. Но теперь Сатоми всё время думала, что вредная сестрица может сказать Пожарскому, пока она не будет слышать. Отключиться от этих раскачивающих мыслей было невозможно. А ещё Сатоми не могла перестать думать о том, что на ней нет белья…

— Что-то не так? — голос Кузьмы немного вернул её в реальность.

Князь и Момоко давно удалились во внутреннюю избушку, Кузьма производил со входной дверью в музей какие-то манипуляции, а Сатоми не могла перестать кружить по обширному помещению, как заводная игрушка, у которой подогнулось одно колёсико.

— Н-нет-нет, всё в порядке!

— Ты бывала здесь?

— Конечно! Нам в самом начале провели экскурсию.

— Пройдёмся ещё раз? Сейчас темно, но я могу подсвечивать.

Они пошли вдоль ряда витрин и полок с размещёнными в них экспонатами. Из Святогоровой избушки начали доноситься те же звуки, что и прошлой ночью. Сатоми совершенно некстати подумала, что кимоно, надетое без белья, вызывает совершенно непривычные и странные ощущения. Нахмурилась, потрясла головой. Надо что-нибудь спросить!

— А это что?

— Скатерть самобранка, — с видом заправского гида повёл рукой Кузьма. — Артефакт, имеющий более историческую ценность, нежели практическую. Функция пополнения провизии сбилась во время магической войны, когда её пытались эксплуатировать для обеспечения провизией одной из армий.

— Ничего себе!

— К чести создателей, пару месяцев она справлялась. Но потом… Перегрелась, что ли?

— Поистине, чудесный и достойный внимания артефакт.

Они прошли почти полный круг по музею. Звуки стали громче и Сатоми поняла, что дверь во внутреннюю избушку открыта гораздо сильнее, чем ей хотелось бы. Возможно, она даже увидит… Сатоми остановилась как вкопанная.

— Что случилось? — спросил Кузьма, и не дождавшись ответа уточнил: — Тебя что-то беспокоит?

— Да, — выдавила Сатоми, — но я не могу тебе этого сказать.

— Тогда давай поговорим о том, о чём ты можешь. Что ты любишь есть, например? Это не запрещено рассказывать?

Сатоми как будто бы стало легче, она начала говорить про обыденные вещи, даже решилась и прошла мимо полуоткрытой двери, старательно глядя в пол. Что же, один круг она выдержала. Теперь ещё один.

На третьем круге она поняла, что не может себя заставить пройти мимо двери, из-за которой неслись непрерывные крики.

— Нам необязательно всё время ходить. Можем присесть, — предложил Кузьма.

— Но куда? — она оглянулась. — Куда присесть в музее? Здесь даже стульев для смотрителей нет.

— Зато есть ковёр. Прошу!

Кузьма отцепил от крючка ленту, отделяющую от зала одну из ниш с надписью «Ковёр-самолёт».

— Разве туда можно заходить?

— Ну, как-то же уборщики заходят.

— А мы не улетим?

— Вряд ли. Функционал направленной левитации признан нестабильным. Видишь вон те полосы? Это блокираторы. Улететь на нём вряд ли удастся.

Сатоми села с удовольствием.

— Так мне привычнее!

И звуки умереннее слышно, да.

— Тебе очень идёт национальная одежда, — сделал комплимент Кузя, и она снова вспомнила, что… Кошмар!

— Может, почитаем? — Сатоми торопливо вынула из широкого рукава крошечную книжечку. Тускло блеснул шёлковый переплёт. — Это сборник ниппонской поэзии. Со старинными миниатюрами. Здесь много красивых стихов о природе, я могла бы сразу переводить.