— Тогда прошу пройти в подсобное помещение… А здесь… — Она обвела пухлой, унизанной золотыми с брюликами перстнями рукой торговый зал… — можно найти костюм разве что для собраний колхозников-передовиков…

Откровенный цинизм завотделом меня отнюдь не удивил. В это время вся советская «элитка» только притворялась, что верит в идеалы социализма, предпочитая строить коммунизм в отдельно взятых квартирках и дачках. Самое смешное, что дефицит, на котором они наживались, блат и кумовство, благодаря коим эти людишки строили свои карьеры, возможны лишь в государстве, ориентированном на удовлетворение нужд трудящихся. При капитализме большинство этих «деловых» окажется не у дел, потому что на самом деле ни хрена не умеют. Только — распределять в свою пользу то, что им не принадлежит.

И все-так сейчас, в 1981 году, без блата не проживешь. Однако я, все понимая, цинично пользуюсь им и собираюсь пользоваться впредь. Так что, не моргнув глазом, проскользнул вслед за мадам заведующей в «подсобное помещение», которое на деле оказалось еще одним торговым залом, но для своих. Здесь торчали манекены, одетые по-заграничному, а на передвижных стойках висели на «плечиках» мужские костюмы. Завотделом, с улыбкой содержательницы притона, выкатила стойку с разноцветными пиджаками, брюками и жилетами, явно не пошива местной фабрики.

— Думаю, что для свидания вам подойдет бежевый костюм, производства Венгерской Народной Республики. Он как раз подходит вам по размеру и росту. Да и цвет вам будет к лицу.

— Хорошо, я примерю, — нетерпеливо, потому что не люблю долго возюкаться со шмотками, сказал я.

Завотделом сняла «плечики» с костюмом и повела меня к примерочной кабинке. Глазки ее, подпертые напудренными щечками, блестели так, словно не примерка предстояла, а нечто более интимное. Пришлось ее немного разочаровать. У кабинки я отнял у нее костюм, зашел за шторку и плотно ее задернул. Мадам осталась вздыхать снаружи. Я скинул джинсы и напялил брюки. Следовало признать, что у заведующей отделом мужской одежды глаз наметан. Брюки сидели на мне как влитые. Примерил жилетку и пиджак. Тоже — недурно.

— Вы выглядите, как Ален Делон, — отвесила мне комплимент мадам, когда я отдернул шторку. — Только к такому костюму нужно подобрать соответствующую обувь. Думаю, чехословацкие «Цебо» очень бы подошли.

— А вы разве и обувью торгуете?

— Нет, но для такого элегантного мужчины расстараюсь. Подождите минутку!.. Вот, полистайте пока модные журналы.

Торопиться мне было некуда. Я уселся в кресло возле журнального столика. Мадам усвистала. «Бурда» и «Урода» меня не интересовали. Завотделом вернулась минут через десять, нагруженная коробками. Не забыла она захватить и рожок для обуви. Примерив несколько пар, я выбрал ботинки подходящие для холодного времени года и туфли для весенне-летнего сезона. Мадам так и вертелась возле меня. Надеюсь, она к каждому особому гостю проявляет столько внимания… Хотя вряд ли…

— Благодарю вас, э-э…

— Алевтина Вольдемаровна, — отрекомендовалась она.

— Так вот, Аля, я очень вам благодарен… Сколько с меня?

— Четыреста.

Кивнув, я отсчитал четыре сотни. В это время завотделом упаковала мои покупки. Было видно, что у нее большой опыт. Видать, начинала простой продавщицей, но продвинулась по службе. Вообще, она ничего. Будь мне лет сорок пять, я бы может и польстился.

Алевтина Вольдемаровна проводила меня до выхода из отдела и тут же накинулась на молоденьких продавщиц. Вот что с женщиной делает недостаток мужской ласки.

До встречи с Виленой оставалось еще два часа. Успею пообедать и заехать домой переодеться. Хотя с обедом можно и обождать. Не таскать же Вилену по заслякощенным улицам, лучше сразу в ресторан. Там и поесть можно и потанцевать. А вообще надо разнообразить культурную жизнь. Что тут есть, кроме киношки? Драмтеатр. Интересно, что там ставят?.. Еще есть областной город, где выбор развлечений, наверняка, разнообразнее и куда, кстати, я обещал свозить Ксюху и Володьку.

За двадцать минут до назначенного срока, переодевшись, я сел в «Волгу» и поехал к зданию районного комитета комсомола. Товарищ Воротникова, как и в первый раз задержалась, но ненадолго. Щелкнул замок дверцы, и в салон ворвалось облако ароматов. Видать, девушка не пожалела духов перед свиданием. Я повернулся, чтобы поцеловать ее и обомлел. Что случилось? Не могла же Вилена так измениться с тех пор, когда мы виделись в последний раз! Самое страшное, что глаза, нос, губы — ее. Но вот откуда появились эти морщины и двойной подбородок⁈

— Удивлены? — спросила женщина.

— Да, немного, — признался я, приходя в себя. — Вы — мама Вилены?

— Как вы угадали?

— Вы очень похожи.

— Верно, и характером — тоже.

— Простите, как вас зовут?

— Аглая Мефодьевна.

— Очень рад. Я — Саша!

— Да, я знаю…

— Аглая Мефодьевна, что случилось? — спросил я, решив, что достаточно светских любезностей. — Почему Вилена не пришла?.. Она здорова?

— Да, слава богу.

— Тогда я не понимаю…

— Она и не должна была прийти.

— Почему? Мы же договаривались!

— Нет. Она и не знает об этом. Вчера вы говорили только со мною. — Мамаша Вилены самодовольно улыбнулась и вдруг, изменив голос, прощебетала: — Здравствуй, Саша! Как ты себя чувствуешь?..

Меня даже передернуло, настолько мамашин голос был похож на дочкин.

— Вам не кажется, что это плохие шутки?

— А это не шутки, — заявила та. — Мне необходимо было повидаться с вами!..

— Для чего?

— Для того, чтобы сказать вам, чтобы вы оставили мою дочь в покое!

— Ну так ей не тринадцать лет, она взрослый, самостоятельный человек, способный принимать здравые, взвешенные решения.

— Взвешенные? — переспросила Аглая Мефодьевна. — Да она влюблена, как кошка!.. Трещит о вас без умолку!

— Радостно слышать.

— Мы с Игорем Кирилловичем — моим мужем и отцом Вилены — надеемся не на ее, а на ваше благоразумие, Александр!

— В чем же оно, по-вашему, должно заключаться? — проговорил я, с трудом сдерживаясь, чтобы не вышвырнуть эту расфуфыренную и надушенную корову из своего авто.

— Как я уже сказала — оставить мою дочь в покое. Прекратить всяческие контакты с нею. Забыть об ее существовании.

— Да с какой же стати?

— Поймите. Вы ей не пара! — горячо заговорила мамаша. — Виленочку ждет блестящее будущее. Не здесь, разумеется, не в этом забытом Литейске… У Игоря Кирилловича есть однокашник в Москве, крупный дипломат. Его сын заканчивает МГИМО. Поймите, уже все решено! На июнь назначена свадьба… А тут вы!.. Если вам не безразлична моя дочь, вы должны пожертвовать своими чувствами ради нее. Прошу не мешать ее счастью.

— Странно все это слышать, — усмехнулся я. — Если бы Вилене был нужен этот парень из МГИМО, она не стала бы со мною встречаться… И потом, с чего вы решили, что со мною ей будет хуже?.. Уж если на то пошло, у меня есть двухкомнатная квартира, как видите, свой автомобиль… Что касается, родственников, мой дядя заместитель министра рыбной промышленности СССР, так что я не менее завидный жених…

Я откровенно издевался над нею, но Аглая Мефодьевна этого не почувствовала.

— Вы же потенциальный самоубийца! — огорошила она меня. — Виленочка рассказывала, как вы, очертя голову, кинулись выручать маленького недотепу и его собачонку и едва сами не погибли… Нет, я понимаю!.. Юную неопытную девушку не могло не покорить такое безрассудство, но ведь она восхищена вашим нелепым поступком и не думает о будущем!

— О каком будущем? — теряя терпение, осведомился я.

— О — таком! — с жаром ответила мамаша. — Где гарантия, что в следующий раз вы не броситесь в огонь, чтобы вытащить кошку и… и… моя дочь, если с нею случится несчастье выйти за вас, останется вдовой, да еще и, не дай бог, с ребенком на руках. Кто ее тогда возьмет в жены⁈

— Покиньте машину, мамаша! — резко сказал я.