Сделка с демоном.

— А как же Ковен? Они будут в ярости, узнав, что ты отослал ведьмака-мужчину, — пробормотал другой сосуд-мужчина, прерывая мой ужас, когда я стояла на коленях на тротуаре.

— То, что Ковен не знает, им не повредит. Никто из вас не должен говорить об этом никому ни слова. Для Ковена Уиллоу — последняя из рода Мадизза, — ответил Торн, и все без колебаний кивнули в знак согласия. Он протянул мне руку, и я сглотнула, изучая ее. Как будто это была змея, которая может протянуть руку и укусить меня.

Он уже укусил.

— Идем, Ведьмочка, — сказал он, когда женский сосуд исчез в стремительной вспышке. — Нам нужно кое-что обсудить, — я проигнорировала его протянутую руку и поднялась на ноги, когда он раздраженно вздохнул. — Ты собираешься усложнять все на своем пути?

— Скорее всего, — ответила я, стараясь не думать о том, как слабо звучит мой голос. Я не могла набраться сил, чтобы ответить на его колкость, которую он заслуживал, не тогда, когда все внутри меня было сырым.

Ковен отнял у меня все. Я заставлю их пожалеть об этом.

— В Холлоу Гроув процветает структура и порядок. Очень важно, чтобы мы нашли способ поддерживать их в любое время, даже с учетом того, что вы не очень-то охотно присоединились к нашей школе, — пояснил он.

На стоянку въехала машина, слишком быстро затормозив прямо перед нами. Ни один из сосудов не успел даже вздрогнуть, как Торн двинулся к задней водительской двери, взялся за ручку и потянул ее на себя.

— Вы собираетесь создавать мне проблемы, мисс Мадизза?

Я двинулась к машине, подошла к нему вплотную, собрала все оставшиеся силы и уставилась на него.

— Если вы цените порядок, то я принесу вам только хаос.

Я улыбнулась, а потом закатила глаза от его ответной ухмылки.

Я села в машину.

9

Уиллоу

Женщина за рулем свернула с главной дороги, которая, судя по указателям, вела в город Салем, штат Массачусетс. Я там никогда не была, так как мне нужно было держаться как можно дальше от Кристальной Лощины. Мама рассказывала мне истории о том, что стало с городом, в котором когда-то жили наши предки, как истории о повешенных там ведьмах стали тем, чем славился город, и как туристы стекались туда в течение всего октября.

Мне казалось, что то, что город стал известен благодаря людям, от которых он пытался избавиться, а его преследователи канули в Лету, было идеальной кармой. Это было похоже на то, что принесло бы мне покой из могилы.

Директор школы Холлоу Гроув сидел рядом со мной и судорожно набирал текст на своем мобильном телефоне. Его пальцы летали по экрану с невозможной скоростью, и я с трудом сдерживала накатившее на меня чувство тревоги.

На его лице застыло суровое выражение, как будто тот, кто находился по другую сторону разговора, раздражал его до предела. Его черные волосы были аккуратно откинуты назад, открывая квадратную челюсть и обрамляющие ее аккуратные волосы на лице. Его прямой нос полностью подчеркивал его профиль, и я поняла, насколько сложным будет план моего отца, если он встанет у руля Сосудов.

Если бы он узнал, кто я такая и для чего пришла, он сократил бы расстояние между нами и вырвал бы мне горло еще до того, как я успела бы вымолить свою жизнь. То, что я не была верна Ковену больше, чем Сосудам, не спасло бы меня.

Не тогда, когда он узнает, что я — та, кто может его уничтожить.

Он посмотрел в мою сторону, заставив меня перевести взгляд на окно. Я проглотила раздражение от того, что меня застали за его изучением, за тем, что, как я могла предположить, было лицом, которое он привык использовать, чтобы добиться своего. Он, вероятно, думал, что я заинтересована, а я лишь прикидывала, какая задача передо мной стоит.

Соблазнить Сосуда.

Найти кости.

Тошнота подкатывала к горлу при этой мысли, при мысли о задаче, которую поставил передо мной мой собственный отец. Должен быть другой способ найти их, потому что мысль о том, что я смогу соблазнить бессмертное существо, выглядящее подобным образом, была смехотворной. Тем более что на самом деле он хотел только съесть меня.

И, вероятно, не самым веселым способом.

— Ковенант потребовал, чтобы я представил тебя им, как только мы прибудем, — сказал он, убирая телефон в карман пиджака.

Я окинула его взглядом, который, должно быть, точно передавал, что я думаю о том, что меня приведут к останкам женщины, которая сделала мою мать настолько несчастной, что та покинула единственный дом, который она когда-либо знала. Она инсценировала свою смерть, чтобы купить свободу, убила женщину, похожую на нее, и сожгла ее труп до неузнаваемости.

Несмотря на то, что она выбрала человека, без которого миру было бы лучше, — женщину, которая издевалась над собственным ребенком, смерть и то, что она сделала, преследовали мою мать до того дня, когда она тоже умерла и попала в загробный мир.

Я не стала притворяться, что не знаю о Ковенанте. Это было бы бесполезно, поскольку я четко знала, кто такой Торн, как только увидела его на пороге своего дома.

— Какой интерес может быть у Ковенанта ко мне, Директор Торн? — спросила я, отводя взгляд от дороги, которая быстро превратилась из тротуара в грунтовку. У него дернулся мускул на челюсти, и я не могла понять, раздражает ли его формальность обращения.

— Вы — последняя из их живых потомков. Думаю, лучше спросить, чего они не хотят от вас, мисс Мадизза, — сказал он, и его голос стал насмешливым, когда он произнес мое имя.

— И что будет, если я не захочу быть их домашней ведьмой? — я подняла бровь и вздрогнула, когда он наконец встретил мой пылающий взгляд. Золото вокруг его зрачков, казалось, горело, когда он изучал меня, пылая предупреждением, к которому он хотел, чтобы я прислушалась.

— Не только ты считаешь Кристальную Лощину тюрьмой, но мир еще не готов к нашему открытому существованию. Вы подвергли всех нас опасности, прожив вне стен тюрьмы так долго, как вы это делали, с той магией, которой вы обладаете. В твоих жилах заперта целая линия магии, пока твой брат не достигнет совершеннолетия и не потребует то, что принадлежит ему. Любая другая ведьма избавилась бы от него раньше, чем он успел это сделать, — пояснил директор Торн, убирая прядь моих рыжих волос с костюма. Она колыхалась на ветру, дувшем спереди машины, когда он бросил ее рядом со мной в качестве единственного признака того, что он хоть немного пострадал от нашей потасовки в лесу.

— Возможно, из-за этой эгоистичной жадности из Зеленых осталась только я. Может быть, ведьмы заслуживают той участи, которая ждет их без связи с магией, сформировавшей варды, — огрызнулась я, глядя на него.

Его лицо было так близко к моему, когда он повернулся в своем сиденье, его губы изогнулись в легкой ухмылке.

— Ты не получишь от меня аргументов в пользу того, что ведьмы — эгоистичные и жадные существа. Не забывай, что твои предки обрели свою силу, продав душу самому дьяволу. Магия, которая течет в твоих жилах, может быть зеленой, но сердце твое, как и у всех остальных, в конечном счете, черное.

Я рассмеялась, протянув руку между нами и ткнув его в то место, где должно было находиться его сердце.

— По крайней мере, у меня оно есть, — сказала я.

Его взгляд упал на палец, прижатый к рубашке, на то место, где только ткань отделяла нас от соприкосновения. Он неторопливо прошелся по моему пальцу и руке, по запястью и покрытой свитером руке, пока не поднялся и не встретился с моим взглядом.

— Я думаю, у людей есть поговорка, которая может сослужить тебе хорошую службу, — сказал он, протягивая руку и беря меня за руку. Он сжал ее так сильно, что мне показалось, будто кости моих пальцев скрепились, и опустил ее мне на колени. — Не тыкай в медведя?

— Что ты знаешь о людях? — спросила я, не желая смотреть на то место, где он все еще держал мою руку.