— Я знаю, что они не такие вкусные, как Ведьмочки, — сказал он, поднося мою руку к своему лицу. Он отогнул ее назад, обнажив мое запястье, поднес его к своему носу и вдохнул мой запах.

Я резко отдернула руку, борясь с его хваткой, и прорычала дикое предупреждение.

— Они также с гораздо меньшей вероятностью перережут тебе горло, пока ты спишь.

Он отпустил мою руку с небольшой кривой ухмылкой, обнажив намек на один клык. Я не могла понять, угроза это или обещание, хотел ли он внушить страх или надеялся на что-то более плотское.

— Значит ли это, что ты намерена оказаться в моей постели, Ведьмочка?

— Только через мой труп, — прошипела я, отворачиваясь к окну.

Деревья окружали дорогу по обеим сторонам, изгибаясь над гравием и образуя навес. Туман наполнял лес вокруг нас, простираясь к небу и навевая жуткую атмосферу на лес, окружавший Кристальную Лощину.

— Тогда мне придется прийти к тебе, — сказал Торн, заставив меня отвести взгляд от окна и снова посмотреть на него. Высокомерие в этих стальных голубых глазах было тем, чего я боялась, и я решила, что это не вопрос угрозы или греха.

Дело в том и другом.

— Я буду…

— Может, вы уже трахнетесь? — простонала женщина с водительского сиденья. Она потирала подбородок о руль, ведя машину по извилистой дороге, взбираясь вверх по едва заметным уклонам. — Вам станет легче, когда вы избавитесь от этого.

— Я не уверена, что смогу жить с этим позором, — сказала я, одарив ее приторной улыбкой.

Она подняла голову и, усмехнувшись, посмотрела на меня в зеркало заднего вида.

— Не суди, пока не попробуешь, детка, — сказала она, подняв подбородок. — У меня есть друг…

— Нет, спасибо, — сказала я, сглатывая прилив тошноты, захлестнувшей мое нутро.

Сосуды были симптомом той болезни, которую я ненавидела, телами, созданными для существования рядом с Ковеном. В них хранилось нечто мерзкое и зловещее.

Даже зная, что это, скорее всего, будет частью того, что мне нужно сделать, чтобы достичь того, ради чего я сюда пришла… Я еще не могла этого переварить.

Я не была готова.

— Уверена, Кайрос с радостью введет тебя в курс дела, когда ты будешь готова, — сказала она, поворачивая руль, чтобы проехать особенно крутой поворот.

Я сглотнула тошноту и наклонилась вперед на своем сиденье. Ремень натянулся, когда я подняла руки и коснулась их сзади плеч мужчины. Он не успел даже дернуться, как я переместила руки к шее, нежно проводя пальцами по коже. Он вздрогнул от этого прикосновения, от тепла моего тела на его прохладной коже.

Если он был холодным воздухом осени, то я была теплом глубокой земли, которая не пропускала мороз. Я напоминала грязь, из которой он сформировался, называя свою физическую форму домом.

Низкое, едва уловимое рычание пронеслось по машине, вызвав улыбку на моем лице, когда я прижалась щекой к спинке его подголовника. Я перевела взгляд на Торна и увидела его холодный взгляд, следящий за каждым моим движением. Я выдержала его, вложив в его взгляд всю силу вызова, который я чувствовала, когда говорила.

— Ты хочешь трахнуть меня, Кайрос? — спросила я, наблюдая, как подергивается верхняя губа Торна.

Тот не ответил, оставаясь без слов, так как его тело было совершенно, неестественно неподвижно. Я вдавила два пальца в переднюю часть его горла, слегка обхватив его и расположив свою плоть прямо под кончиком его носа. Я не отрывала взгляда от Торна, когда Кайрос схватил мою руку, поднеся ее к своему носу, как будто мог почувствовать мой запах.

Рычание Торна заставило его остановиться и отбросить меня, словно я обожгла его.

— Достаточно, — приказал директор, вздохнув так, словно ему было больно признать, что я добилась своего.

— Я последняя из ведьм Мадиззы, отдавших свою кровь на формирование вашего Сосуда. Ковенант не только захочет оплодотворить меня с мужчиной-ведьмаком по своему выбору, но и я смогу выбирать себе подобных, если захочу, — сказала я, сморщив нос, откинувшись на спинку кресла и устремив взгляд на сидящего напротив меня мужчину. — Знаешь, ради забавы. Так что не обманывай себя, думая, что я когда-нибудь выберу тебя.

— Звучит как вызов, Ведьмочка, — сказал Торн, ухмыляясь так, словно он что-то выиграл. — Я очень хочу напомнить тебе, как сильно я тебя ненавижу, когда зарою свой член между твоих бедер.

Я покраснела, мой рот открылся, когда я пыталась подобрать слова. Стальные голубые глаза Торна прожигали холодом, когда он изучал меня, и его улыбка расширялась, когда я не находила достаточно быстрого ответа.

— Вызывают, — сказала женщина, избавив меня от необходимости придумывать ответ. Я перевела взгляд на нее, стараясь подавить бешеное биение сердца. Все шло по плану, который, по мнению отца, должен был принести наибольшие результаты, так почему же я не могу подавить ужас, закравшийся в мой желудок?

— Мы уже почти приехали? — спросила я, сглотнув, и снова посмотрела в окно.

Деревья казались тем выше и зловещее, чем дальше мы удалялись от главной дороги. Туман, казалось, рассеивался, сгущался, и сквозь него становилось все труднее видеть. Кустарник и мертвые листья на лесной подстилке терялись в нем, и я поняла, насколько поразительным был лес без этого. Это было то, к чему я так привыкла, то, что мне было необходимо, чтобы чувствовать себя укорененной.

Мне не нравилось, когда я не чувствовала землю под ногами.

— Нечего сказать? — спросил Торн, и я не удостоила его взглядом. Я знала, какое выражение лица он примет, и слышала в его голосе самодовольную нотку удовлетворения.

— Я давно поняла, что иногда молчание громче слов. Я вижу, что за века своего пребывания в нашем мире вы каким-то образом умудрились избежать этого урока, — сказала я, не отрывая взгляда от неестественной тишины леса.

На деревьях не было видно ни птиц, ни белок, карабкавшихся по стволам, пока женщина медленно делала повороты. Мы медленно и уверенно поднимались по склону, но, даже оглядываясь назад, я не замечала никакого движения в верхушках деревьев.

Я перевела взгляд на окно, изучая туман, который смещался и двигался. Сквозь него промелькнула черная полоса, появившись лишь на мгновение, и тут же исчезла.

— Ты это видел? — спросила я, снова обращая шокированный взгляд на Торна.

— В этих лесах обитают существа куда страшнее ведьм. Тебе стоит помнить об этом, если у тебя возникнут мысли о побеге, — ответил он, и я постаралась не думать ни о массивной черной твари, ни о мелькании светящихся глаз.

Что это за зверь такой большой?

Склон холма становился все круче, образуя крутой изгиб, который, казалось, будет продолжаться бесконечно. Это напомнило мне съезд с шоссе, когда мы с мамой возили Эша в аквариум в Нью-Йорке. Непрерывный круг, который заставлял мой желудок скручиваться вместе с поворотом. Я не сомневалась, что, если бы не ремень, перекинутый через грудь, я бы безвольно сползла к Торну.

Когда мы поднялись и оказались на вершине холма, который я приняла за склон, я поняла, что на самом деле это был обрыв. Школа выпирала из скалы, арки и шпили тянулись к небу. Она была построена из светло-серого камня, и всю ее поверхность занимали арочные окна и двери. Окно над главными дверями было огромным, в половину высоты всей школы, с детально проработанными оконными стеклами, на которых был изображен лабиринт Гекаты.

У меня мурашки по коже пробежали при виде визуального символа Богини, создавшей всех нас. Первая ведьма, которая привела к созданию всех нас, заключила союз с дьяволом и привела к тому, что ведьмы стали служить ему.

Она была первым некромантом, первой призвала другие кланы Ковена, чтобы каждый из них был наделен магией. Условием того, что она была первой ведьмой, было то, что она и ее потомки будут единственными, кто будет иметь власть над мертвыми, оставляя эту способность для себя.

Оставляя ее для меня.

Машина остановилась перед главным входом, и я, не раздумывая, распахнула дверь и предстала перед школой. Ступенек, ведущих к дверям, было шесть. Шесть ступенек, шесть дверей и шесть окон вокруг них. Я повернулась, чтобы посмотреть на другую сторону машины, когда Сосуды вышли, и мой взгляд упал на памятный камень, возвышающийся над морем. Я направилась к нему, обойдя Торна, когда он потянулся за мной.