— Я дала себе обещание не сближаться ни с кем, не доверять, не верить… И вот я нарушила все, — тихо прошептала я себе. Это был тот момент, когда я осознала, что в своем пути я снова потеряла часть себя.
— Моя работа окончена, — прошептала я, глядя на сумку, которую еще вчера тщательно собирала. В ней не было так уж и много вещей, не так уж и много, но в этой небольшой сумке уместилось все, что мне было нужно.
Сбросив платье и надев свою привычную одежду, я задумалась о том, как мне лучше покинуть поместье. Сначала я подумала о том, чтобы выбраться через окно, но затем передумала. Тихо спустившись по лестнице, находу начала заплетать волосы, укрепляя их шнурком. Мой путь лежал вокруг поместья. Пройдя вдоль стен, я нашла место, где можно было преодолеть ограду. Мне пришлось вскарабкаться, но в конце концов я оказалась на улице
Да, это был побег, но не от кого-то или от чего-то внешнего. Это был побег от самой себя, от своих сомнений, страхов и ограничений. Эмоции бушевали во мне, словно шторм, несущийся через глубины моей души. Я остановилась, переводя дыхание, сознавая, что не могу дольше ускользнуть от этой борьбы. И вдруг осознала: а где еще мне сбросить этот груз эмоций, как не на арене? Там, где каждый удар, каждое движение становятся частью того танца, что позволяет мне выразить свою сущность. Я решительно развернулась и быстрым шагом направилась туда, где разыгрываются настоящие битвы. В этот раз я не буду сражаться, чтобы на мне заработали. В этот раз я буду биться за себя, за свою собственную сущность.
Войдя в небольшую комнату, где проводили записи, я скорее влетела, чем вошла, бросив на стол мешочек с взносом.
— Хочу убить, — без прелюдий произнесла я, заставив худого мужчину болезненно закашляться.
— Кобра… — только и произнес он. Но быстро взяв себя в руки на его лице заиграла гадкая улыбка. — Да, да, да, конечно, — бросил он, сгребая золото и записывая на пергаменте мое прозвище
Так же быстро, как и вошла, я покинула комнату и направилась по лабиринту коридоров к комнате ожидания своей очереди на битву. Внутри меня развернулась борьба: одна часть меня желала уйти отсюда, но другая часть чувствовала, что это место необходимо ей. Потому что здесь, среди этой атмосферы напряженных ожиданий и решительных взглядов, я ощущала себя живой, чувствовала пульс битвы, который звучал громче, чем стук моего собственного сердца. Усевшись на скамью и сцепив руки в замок перед собой, я не прекращала обдумывать все происходящее. Оставаться с вельможей уже не могло быть вариантом: с ним я становилась совсем другой… Впервые в жизни меня это пугало. В его присутствии я забывала о всем, переставала видеть смысл в битвах, но я не имею права забывать… Слишком многое произошло, слишком многое повлияло на меня, на ту, кем я являюсь, чтобы отказываться от самой себя.
С рассеянных размышлений меня вывел громкий звук труб и скандирование моего имени. Несмотря на то что я была подготовлена к этому моменту, каждый раз эта атмосфера наполняла меня волнением. Поднимаясь на арену, я ощущала, как внутри меня пробуждается животное влечение к сражению, поглощая меня целиком. Ступив на песок, меня охватил рев толпы, словно они были голосом самой битвы, взывая к ней, провоцируя ее. Неужели я отвыкла за эти недели от этого? Время исчезло, замедлившись. Я подвигала плечами, чтобы размяться, и достала свои ножи, улыбнувшись противнику, который стоял напротив. Но моя улыбка исчезла, когда я увидела, что из-за его спины вышел второй, его точная копия, близнецы… Это было неожиданно, но я была уверена, что справлюсь. Я выживала, и сейчас тоже выживу.
Они начали меня обходить с двух сторон, и я, не отводя взгляда, следила за ними. Так же, как они были похожи, так же одинаково они на меня накинулись. Ловко увернувшись, я ударила одного локтем в шею, тут же ставя блок на удар от второго. Мгновение было важно, как никогда. Пока я отвлекалась на одного, второй схватил меня в кольцо, блокируя мои руки. Но в этот момент я чувствовала себя как зверь в клетке, готовый к борьбе за свою жизнь.
Резкий выпад головой назад ослабил его хватку, и я вырвалась, вонзив нож в бок одному из близнецов. Его кровь стала течь из раны, и он осел на землю. В глазах моих потемнело на миг. Да, плохая идея была бить головой. Так и самой можно отключиться. Чей-то крик заставил меня повернуть голову в сторону трибун, на миг мне показалось что кто то крикнул мое имя. Всего миг, и я пропустила удар в живот, который выбил воздух из моих легких. Согнувшись, все же успела перехватить и блокировать следующий удар. Мою ногу обожгло болью, и я зашипела. Выживший близнец был в ярости. Отлично, он был разъярен смертью брата. Еще один его рывок, и ускользнув в бок, я выхватила его меч из ножен на его боку. Остановившись, я сделала движение мечом назад, ощущая, как сталь входит в мягкую плоть. Повернув меч, я вытаскиваю его и поворачиваюсь. Парень зажимает рану рукой, оседает и падает лицом на песок. Трибуны взрываются еще большим криком, а в моих глазах темнеет. Моргая, я отбрасываю меч и смотрю на ногу.
— Плохо, — шиплю, зажимая рану, с которой течет кровь, уже пропитав голенище. Придерживая рану, направляюсь в тонели. Нельзя отключаться. Опираясь о стену, добрела к месту, где можно хоть как-то перетянуть рану. Почти что рухнув на лавку, я потянулась за полосами ткани на столе в старой посудине. Прислонилась головой к холодной каменной стене, нахмурившись, услышав тяжелые, быстрые шаги.
Вздрогнула, когда дверь почти вылетела из петель, когда ее кто-то открыл, точнее, почти выбил.
— О чем ты думала!! Прогуляться значит, — прокричал, влетев в комнату, Марк.
— Мне нужно было отчитываться? — мои губы скривились в язвительной усмешке.
— Да, — ответил он.
— С чего бы? Судя по всему, ты снова за мной следил. Ты думал, что после этой ночи ты имеешь какие-то права на меня? — не выдержав, прошипела, поддавшись резко вперед, но голова снова закружилась, и я прислонилась обратно к стене.
Мужчина ничего не ответил, лишь шумно вздохнул, словно отстраняя волнение, зарывая пальцы в волосы и откидывая их назад. Сев рядом, он устремил на меня взгляд, наполненный заботой и серьезностью.
— Нет… не имею… — Он потянулся к моей ноге, осторожно положив ее на свои колени. Расшнуровав голенище, он отбросил его на пол. — Уна, сейчас не сопротивляйся, хотя бы сейчас, — его слова звучали как приказ. Он серьезно посмотрел на меня, придерживая за ногу и не давая отстраниться.
Достав флягу, он намочил ткань и аккуратно начал протирать кровь с моей кожи. Так же осторожно он перетянул поверх раны ткань, прижимая ее плотно, чтобы кровь снова не потекла.
— Почему ты тут? — тихо спросила его я.
— Мне доложили, что Кобра снова на арене… а если бы ты не справилась? — ответил он.
— Я всегда выживаю… — упрямо прервала его я, словно подтверждая свою непоколебимость. — Тут не только твое беспокойство за меня замешано, Марк, что еще?
— Останься… — глядя мне в глаза, произнес мужчина, его голос был тихим, но настойчивым.
— В качестве кого, Марк? Любовница, наложница, игрушка, пока не надоем, или что еще смешнее, жена? — с насмешкой произнесла я и закрыла глаза, будто прячась.
— Ты нужна мне… — его слова пронзили меня, словно иголками, до самой глубины моего существа.
— Я не смогу быть той женой, какая тебе нужна… Я не могу не бороться… и я знаю, что не брошу свое оружие взамен на супружескую жизнь… — слова давались мне тяжело, больнее, чем я думала.
— Борись вместе со мной… рядом со мной… Я не прошу бросать то, кем ты есть, просто будь рядом… — последние слова он почти прошептал, но я услышала каждое слово, которое проникло в мою душу.
Он приблизился еще ближе, не отводя от меня своего взгляда, и протянул мне руку как тогда на пляже. Прикрыв глаза, я вложила свою руку в его, и ощутила, как его ладонь обволакивает мою, словно защищая и оберегая. Его дыхание коснулось моей щеки, и я почувствовала его тепло и близость, словно он хотел сказать мне, что я не одна, что рядом с ним я всегда буду в безопасности. Прикосновение его ладони к моей щеке было нежным и ласковым, словно он пытался передать мне всю свою любовь и заботу в этом единственном мгновении. Я закрыла глаза, погружаясь в этот момент тепла и проникновенного внимания, позволяя себе окунуться в эту нежность, которая окутывала меня, как теплое одеяло, защищая от всех тревог и страхов. Я сдалась, позволила себе насладиться этой лаской, прижавшись к ней чуть сильнее, словно хотела запечатлеть этот момент навсегда в своем сердце. Теплая и слегка грубая кожа его ладони была нежнее всего, что я могла себе представить.
