Я решил воспользоваться образовавшейся передышкой и подсчитать свои ресурсы.

Итак, что мы имеем. Имеем мы, собственно говоря, шестнадцать родий. Программа-максимум — накопить полтинник и стать Десятником. И на этом ранге, чувствую, мне придётся осесть надолго. Потому что, во-первых, до следующей ступени — до Витязя — уже сто родий. А во-вторых, есть дополнительное условие: Десятник должен хотя бы раз успешно покомандовать десятком. «Успешно» — это значит, кого-то этим десятком замочить, и так, чтобы родии распределились на десяток. В общем, надо доказать Силе, что у тебя есть задатки топ-менеджера, и тебе можно расти дальше.

На колдуна тогда мы ходили вдевятером, да ещё и Захар за охотника не считался. Так что опыта работы в десятке у меня пока не было никакого. Тем более интересно попробовать. Если, например, идём десятком и убили лягушку, в которой одна родия. Как она, блин, распределится? На этот счёт справочник загадочно молчал.

Егор, насколько я понял, раз обжёгшись на командовании, больше в это дело не лез. Он вообще не хотел расти выше Витязя. Потому что выше Витязя — Пятидесятник, где, как нетрудно догадаться, нужно командовать уже полусотней.

Что ж, у мужика — психологическая травма, понять можно. Полученные родии он, видимо, предпочитает использовать на прокачку Знаков и зарядку амулетов. А может, просто копит, чёрт его знает.

Но у меня, слава Силе, комплексов нет, я не прочь попробовать себя в руководящей должности. Да и развиваться в любом случае необходимо. Чем больше силы — тем меньше лезет всякая шушера. А если лезет, то тем легче её размазывать ровным слоем по земной поверхности.

— Готово, — сказал Захар. — Двадцать одна штука!

— Отлично, — сказал я. — Делим честно. Мне — пятнадцать, тебе — остальные.

Возражений у Захара не нашлось.

В этот раз русалки оказались без сюрпризов, все кости — габаритные. В голову ни у одной не пошло. Это хорошо, а то с той челюстью, помню, задолбался, она мне даже мешок протёрла.

— Как я справился? — спросил Захар, пихая кости в мешок.

— Ну, так, — честно сказал я. — Был бы один — помер бы. Но, справедливости ради, был бы я один — тоже неизвестно, чем бы закончилось. Паникуешь, поддаёшься влияниям, совершаешь опрометчивые поступки. Вот, к примеру, нахрена ты ту русалку камнем добивал, когда у тебя меч есть? По сути ведь и не добил, получается. Она сама подохла от Удара, а камень — так. Не знаешь, что ли, что на тварей действует либо магия, либо меч из костей тварей?

— Знаю, — понурился Захар. — Я как-то, это…

— Ну, я так и понял. В общем, опыт тебе нужен. И тяжёлая рука наставника. Это я тебе обеспечу. Зато трусить почти перестал. Трясёшься, но в бой идёшь. Респект.

— И ты меня правда возьмёшь в ученики? — Захар не мог поверить в такой исход.

— Ну, других желающих что-то не видно. Значит, возьму. Но ты ж уже знаешь: выгнать — не дольше, чем взять. Так что облажаешься — пеняй на себя. Третий шанс тебе уже никакой дурак не предоставит.

Захар кивнул, и по его лицу я понял, что он скорее умрёт, чем облажается. Ну вот и отлично, такой настрой мне по душе.

— Идём в Холмы, — хлопнул я его по плечу. — Там посмотрим. Либо сразу до Оплота, либо там где-нибудь заночуем, а утром двинем.

Мы пошли вроде бы в направлении деревни. Тут у меня всё же было слабое место. За годы лежания голова развилась хорошо, но умения ориентироваться в ней не прорезалось. Направление я чувствовал, это меня до сих пор выручало, но вот заморочиться и выучить охотничьи приметы так и не удосужился. Поэтому уже через пяток минут пути по ночному лесу не был уверен, что мы движемся именно к деревне.

Тем не менее, я продолжал уверенно шагать. Если уж куда-то совсем не туда забуримся — наверняка появится кот. Он пока ни разу не подводил. А после того, как я ему оказал первую помощь, наверняка и не подведёт. Хоть и сделал вид, что обиделся на меня из-за «эксперимента». Чувствуется, что зверюга умная и добро помнит. Правда, и зла не забывает — вон как на лягух хорошо навёл.

— Погоди, — сказал вдруг Захар. — Плачет кто-то как будто.

— Заплачешь тут, — буркнул я, но прислушался.

И вправду, откуда-то справа доносились всхлипы.

На всякий случай я достал меч и пошёл на звуки. Деревья здесь росли не очень часто, и света луны хватало, чтобы не спотыкаться о корни. А лежащую под деревом девушку в разодранной ночной рубашке я увидел и вовсе издалека. Захар тоже её увидел.

— Бедная! — ахнул он. И рванул было с места.

— Не спеши, стажёр! — схватил я его за плечо. — Ты помнишь, вообще, где мы, чем занимаемся, и что за тварей только что убивали?

— Ой, — спохватился Захар и рваться перестал. — Правда.

Он тоже достал меч. Вместе мы осторожно приблизились к девушке. Я не забывал мониторить пространство вокруг.

Девушка лежала на боку в позе эмбриона и рыдала. Судя по состоянию ночнушки, над ней кто-то совершил непотребное и бросил. Ночнушка в гардероб русалок обычно не входила, но я не спешил отключать подозрительность.

— Бог в помощь, красавица, — сказал я. — Что за беда случилась?

Девушка вскрикнула и приподнялась на локте, другой рукой прижимая к груди обрывки ночнушки.

— Вы! — ахнула она и покраснела.

— Ты, — сказал я и, подумав, убрал-таки меч.

Это была та самая девушка, которая в деревне показала нам направление и назвала примерное число русалок.

— Кто тебя так?

— Дружок мой, — всхлипнула девушка. — Я думала, он… А он…

— Ладно, дальше не рассказывай, суть понял. С дружком утром поговорим. Дорогу к деревне покажешь?

Девушка закивала. Захар помог ей подняться, накинул на плечи свою куртку.

— Туда.

Я нахмурился. Девушка показывала в направлении, в котором моё чутьё отказывалось видеть Нижние Холмы. Конечно, до сих пор чутьё мне не слишком помогало, но…

— Уверена?

— Конечно. Я же выросла в этих местах. Вот и дуб приметный. Тут мы с дружком встречу назначили.

Захар с девушкой уже двинулись в указанном направлении. Он ей что-то шептал, утешая, и, видимо, полагал, что нашёл себе идеальную подружку.

А я внимательно осмотрел дуб. У подножия трава не росла. И так — вокруг всего могучего ствола.

Справочник, в числе прочего, сообщал, что если вокруг дерева в лесу не растёт трава, то это верный признак того, что вокруг него водят хоровод русалки.

Я медленно поднял взгляд и встретился с пылающими яростью глазами.

— Ах ты, сволочь догадливая! — послышался визг «опозоренной девицы». А потом — крик Захара.

Я только улыбнулся, кастуя в ветви дуба Удар. Вот, значит, как мужики из деревни уходили. Они видели обнажённых красавиц из родной деревни, зовущих уединиться. И шли туда, куда их звали. Хитро задумано, надо отдать должное! Это уже посерьёзнее упыря, который таким манером может задурить голову лишь тем, кто его реально знал.

Впрочем, у нас с Захаром противоморочных амулетов тоже — считай, что нет. Ресурс израсходован, зарядить не догадались. Думали-то, что всё, бой окончен. Хотя, конечно, и сами амулеты — такие себе. Нужно будет озаботиться получением чего-то более серьёзного. И спросить у Земляны, на каком ранге открывается знак, снимающий морок. Тот прозрачный платок, которым она махнула — а мы вместо разлапистых деревьев увидели избу колдуна.

Но это всё — потом. Пока есть более насущные вопросы.

Схватка была яростной. Упускать добычу русалки не привыкли. Та, которую я шарахнул Ударом, очухалась быстро. Спрыгнула с дерева — пытаясь сделать это так, чтобы оказаться у меня на спине и впиться руками в шею.

— Повторяетесь, — уходя от броска в сторону, усмехнулся я. — Уж сколько лет землю топчете. То есть, ил. Или что там у вас в болоте? Могли бы и другие приёмчики подучить.

Понимала меня русалка или нет — не знаю. Насколько я понял, с мозгами у них было не очень. Всё, в чём насобачились — наводить морок и плюс-минус успешно воздействовать на основной инстинкт. С причинно-следственными связями и логическими выкладками дело обстояло хуже. Видимо, просто мой тон не понравился.