Кости Терентия бережно собрали. Прохор и Семён пообещали захоронить по охотничьим обычаям. Хабар, принадлежащий Терентию, взял Никодим — он собирался идти мимо родной деревни Терентия и передать по пути наследство его сестре. Ну, не сами кости, конечно — на что они простой женщине, у неё их никто не примет, — а деньги, которые выручит.

Я мысленно нарисовал Терентию огромный памятник. По сути, мужик мне жизнь спас. Кабы не он — я бы сам, наверное, этой же ночью взялся испытывать новые Знаки на себе. И исчез бы. При загадочных обстоятельствах.

Зловещую железяку я на всякий случай унёс к себе. Остаток вечера прошёл как-то скомкано и невесело. Все рано расползлись спать.

— И как вы не устанете, ваше сиятельство? — пробормотала, задрёмывая, Маруся. — Колдуна убили, а всё равно…

Плотник сегодня поработал на славу, и кровать в моей башенке уже была. Правда, на неё требовался матрас побольше существующего, плюс — особое постельное бельё. И надо бы заказать полог — полезная штука на лето, меня уже только ленивый не предупредил, что комаров в этих местах — страх.

— Живём, Маруся, только раз, — философски заметил я. — Потом наотдыхаемся.

— И то верно, — вздохнула девушка и, положив голову мне на грудь, засопела.

А я ещё некоторое время лежал и думал. Думал, нахрена нужен такой Знак, который аннигилирует кастующего? То ли это тонкий индейский юмор, то ли… А с другой стороны, взять, например, грибы. Глупо же задаваться вопросом, нахрена нужны грибы, которые убивают людей. Растут себе и растут, и вообще их люди ни коим образом не интересуют.

Может, и Знаки так же? Вообще для другого были изначально. А охотники как-то навострились их применять. И сколько их на испытаниях полегло — одному богу известно.

Интересно, какова вероятность того, что второй знак из трёх представленных — тоже убьёт тестировщика?..

Так! Отставить, Владимир Всеволодович! Тебе ещё официальные Знаки открывать — не переоткрывать, а ты в пиратские полез. Всё! Хватит на сегодня. Отбой!

Так и заснул.

Утром охотники разошлись. Вернее — двинули все в ближайший пункт приёма костей. Многие собирались завернуть в Поречье, прикупить кой-какого товару (читай — забухать). Так что был неиллюзорный шанс свидеться.

— Ты эту железяку в Санкт-Петербург при случае свези, — посоветовал на прощание Егор. — Я так думаю, там сведущие люди найдутся.

— Это ж какой случай должен быть! — усмехнулся я. — И сколько до того Петербурга ходу? Поди, неделю трястись?

— Ничего, — улыбнулся в ответ Егор. — Я так думаю, что скоро тебя и туда судьба принесёт. Давай, сегодня в Поречье встретимся — в трактире у Фёдора.

Егор удалился. Формально он просто зашёл в мою башенку и оттуда нуль-транспортирнулся, куда ему было надо, как и все остальные.

Последней уходила Земляна.

— Спасибо тебе, Владимир, за хлеб-соль, — церемонно сказала она.

— Да вообще никаких вопросов, заходи в любое время. Хоть днём, хоть ночью.

Земляна дёрнулась, явно намереваясь пробить мне хуком с правой. Но я оказался быстрее и ловчее — шагнул вперёд. И её движение, став неловким, преобразовалось в объятие.

— Я серьёзно, — сказал я и хлопнул охотницу по спине. — Ты мне сильно помогла и не только мне. Если понадобится ответная услуга — знаешь, где меня найти.

— Ты главное усадьбу свою не потеряй, — буркнула Земляна, отстранившись. — А то приду — и новых хозяев перепугаю.

— Ничего, за усадьбу не волнуйся. Чужого мне не надо, но своё я заберу. Чьё бы оно ни было.

Хохотнув как-то совершенно по-мужицки, Земляна хлопнула меня по плечу.

— Вот это по-нашему!

— Знак свой только изобрази тут, рядом с егоровским.

— А егоровский чем плох?

— А он его изменил уже. Чтоб никто больше сюда не шастал запросто. Это ж моя спальня всё же, не проходной двор.

— А я, значит?..

— А у тебя, значит, особое приглашение.

Земляна долго колебалась. Понять не могла, то ли ей обижаться, то ли возмущаться, то ли радоваться. А может, ещё чего. В итоге достала меч и молча начертила Знак рядом с егоровским. Встала на него и так же молча, в зеленоватой вспышке, исчезла.

— Выдохнули, — скомандовал себе я. — К нашим баранам… Ага!

В дверь как раз постучали. Подойдя, я широко её распахнул и увидел робкого немолодого плотника, втянувшего голову в плечи.

— Ваше сиятельство, — пробормотал он. — Я — кровать… Доделать бы…

— А, да, — кивнул я. — Слушай, тут ещё одна работёнка есть. Иди-ка сюда.

Плотник прошёл за мной, расправив плечи и слегка осмелев. Я показал ему нарисованные на полу Знаки.

— Видал?

— Как не видать…

— Забацай мне вокруг них будку.

— Будку?

— Ну… — Я руками изобразил габариты и суть устройства. — С дверью. Только дверь чтоб снаружи запиралась.

— А! Дык, это навроде нужника, что ли?

— Сам ты нужник! Не нужник, а шкаф. Чтоб красивое. Только без дна. Понял?

Судя по выражению лица плотника, понял он не очень, но от богатых клиентов привык выслушивать и не такую дичь.

— Только Знаки не попорти! — предупредил я, прежде чем уйти.

Скоро я, в принципе, смогу там и свой Знак изобразить. Что будет очень удобно. Применений — вагон. Во-первых, можно из комнаты сразу отправиться, куда нужно. Во-вторых, если раскидать по усадьбе побольше таких Знаков, то можно будет внезапно стратегически перемещаться и шугать отлынивающих от работы слуг… Впрочем, это так — ерунда. А вот если на нас нападут и доберутся до башенки, то можно будет отсюда изящно свинтить, после чего ударить злоумышленникам в тыл. И вот это уже звучит как план.

Но для открытия Знака Перемещения требуется двадцать пять родий, а у меня пока только тринадцать. И насчёт приоритетов я пока нифига не уверен.

— Что делать-то прикажете, Владимир Всеволодович? — налетел на меня внизу Тихоныч.

— Делать? Хм. А, ну да. Матрас и постельное бельё мне на новую кровать закажи. И полог. И чтоб чем скорее — тем лучше.

— Так ведь… Оно — конечно, закажу непременно. Только я про защитника спрашиваю. Про суд…

— А вот в это не лезь. Скажи, чтоб карету заложили. Только не в ломбард! До Поречья сгоняю, надо вопросы порешать.

Получив какие-никакие инструкции, Тихоныч немного успокоился и свинтил исполнять. Через двадцать минут я уже катился в карете в сторону Поречья.

«Вопросы порешать» — это, конечно, мягко сказано. С тварью, разорвавшей адвоката, надо разобраться — раз. С тем, кто её послал — два. Хорошо, если это — покойный колдун. А если нет? Второй вопрос — деньги. Оплату адвокат взял наперёд, и сумма это немалая. Трудно вменить ему в вину, что он умер, вряд ли по доброй воле сам себя на куски разорвал. Но суть дела от этого не меняется: деньги ушли, работа не выполнена. Следовательно, деньги необходимо вернуть и отдать их другому адвокату. Не такому крутому.

Через неделю — даже меньше уже — суд начнётся. Чую, там так и так цирк будет: я всё же охотник, а охотники нечасто судятся из-за имущества. Они всё больше голодранцы, «наша крыша — небо голубое». Но адвокат всё равно не помешает. Рисковать имением я вот вообще не собираюсь. Только-только жизнь стала налаживаться…

Так, думая о насущном, я задремал. А проснулся, когда кучер постучал по крыше.

— Чего там? — крикнул я, дёрнувшись.

— Парнишка ваш рукой машет! — откликнулся кучер. — Подберём?

— Захарку-то? Подбирай, чего спрашивать. Далеко ещё?

— Да уж вона, ворота видать.

Захар заскочил в карету и выдохнул:

— Фух! Ну и жарища. Прям как летом.

— Где был? Чего видел?

— Везде был, всё видел. Знач, так. Защитника этого — Урюпина — на самом деле порвала какая-то тварь. Не на жратву, а просто — в клочья. Твари так себя не ведут, они до человечины все жадные.

— Прямо дома? — уточнил я.

— В том и дело, что дома! Он в собственном особняке живёт, здоровенная хреновина, два этажа! И жил один, даже сыновей отселил. Прислуга — и та приходящая. Никому, говорят, не доверял. Спальня на втором этаже. На ночь Урюпин на крючок закрылся — так крючок и остался накинутым, выбивать пришлось. А тварь через окно забралась. Окно, видать, открытым было, жарко. Ну и порвала его прямо в постели, так стражники говорят.