– Я и обратился, – спокойно ответил тот. – Вы мне уже помогли с мебелью. Может быть, волк приведет Нежданчика на ваши цветы посмотреть. Можно?

– Всегда пожалуйста! Если ему будет интересно, зайдет и посмотрит на орхидеи.

– Договорились, – кивнул Велько.

Вторую половину дня Олеся провела в беготне между квартирами и хозяйственных заботах. Мебель привезли в обед, точно к окончанию уборки. Расставили в комнате по её указаниям, после чего майор поел – половинка копченой курицы и пять бутербродов с колбасой – расстелил яркий желто-зелено-черный палас с подсолнухами, а на её вопрос «где занавески?» удивленно ответил:

– А зачем занавески? Я ничего плохого не делаю.

Олеся поблагодарила Хлебодарную за то, что та одарил её каплей врожденной шакальей рачительности, и побежала домой, где у неё в шкафу лежали старые шторы – тюль и плотные портьеры, которые она сняла после ремонта, потому что они не подходили по цвету. Майор Грачанин, увидев шторы, поскучнел, но покорно повесил – немалую роль в этом сыграл дед Куприян, спустившийся со второго этажа и проинспектировавший новую мебель.

– Что ты! Как можно? – скрипел он, наблюдая, как Велько вешает занавески. – Без штор только голодранцы живут, это неприлично!

– Их задергивать надо каждый вечер. А утром отдергивать, – вяло отбивался майор. – И стирать потом придется.

– Я постираю, – твердо сказала Олеся. – Чуть повыше приподнимите, край по полу метет. Со шторами лучше, Велько. Вы же сами говорили, что к вам может зайти инспекция. Не надо давать им лишний повод для придирки.

Аргумент подействовал. Велько перестал ворчать и без пререканий повесил занавески на кухне: надо – значит, надо. Олеся оглядела квартиру, которая перестала быть похожей на логово волка-альфы, и предложила:

– Давайте еще Нежданчику на стену пару акварелей повесим? Сейчас стены слишком голые. У меня есть подсолнухи и одуванчики. Принести?

– А?.. – Велько неожиданно замялся. – Ваши акварели? Они красивые. Очень. Но я не знаю, что вам подарить взамен.

– Вы обещали мне укрепить нору, – напомнила Олеся. – Проследить, чтобы там правильно установили бетонные блоки. Это я ваша должница. У меня не хватит акварелей, чтобы отплатить за такую сложную работу.

Они немного поспорили – каждый оценивал вклад другого значительно выше собственного – и, в итоге, украсили комнату Нежданчика тремя акварелями: подсолнухами, одуванчиками и лилейниками. Лилейники Велько сначала отказывался брать, потому что они слишком красивые, а потом взял с условием вернуть по первому требованию.

– Я вам и занавески потом отдам.

– Не надо!

– Как же! Вы же за них деньги платили.

– Они в шкафу уже два года лежат. Странно, что их до сих пор моль не съела.

– Всё равно.

– Нет уж. Занавески назад не заберу.

– Ладно, – согласился Велько. – А что взамен?

– Пригласите меня на шашлык, – обмирая от собственной наглости, предложила Олеся. – Я много не ем. Овощи принесу с собой. Мне хочется с вами посидеть. Это самый лучший вариант.

Олеся была педантичной и упрямой, вот теперь Велько окончательно поверил, что она успешно руководит фотосалоном: попытки спора, отказа от штор и акварелей – «нельзя же просто так брать у незнакомки столько хорошего» – закончились провалом. Олеся гнула свою линию мягко, но непреклонно. Сделала из квартиры конфетку, а взамен всего-то попросилась на шашлыки. Велько и без просьбы её собирался позвать – опасался только, что шакалица решит, что ей навязывают чужого ребенка. Постройку норы, на которую Олеся постоянно ссылалась, Велько ответной услугой не считал. Построить блиндаж! Это же удовольствие и отдых! Он бы и себе построил, просто в голову не пришло, да и не знал, что здесь такие чудесные пустыри попадаются.

– Велько! Выходи! – закричал под окном шакаленок. – Мы сейчас перекинемся и в прятки играть будем!

– Что вы к майору прицепились, окаянные? – заскрипел дед Куприян. – Он весь день работал, мебель двигал, шторы вешал, устал! А вы к нему лезете со своими прятками!

«Я пойду гулять! – заявил волк. – Скажи Олесе, пусть шакалица тоже выходит».

«Думаешь, она захочет?»

«Скажи».

Олеся согласилась с неожиданным энтузиазмом. Сказала, что её шакалице нравится гулять с волком, а прятки – прекрасное развлечение после хозяйственных забот. Велько удивился и обрадовался одновременно. Пусть разговорчивый волк выудит у шакалицы, что можно сделать для Олеси в дополнение к строительству благоустроенного блиндажа. Спросит, что она любит, кроме орхидей и фасоли. Орхидею майор Грачанин боялся купить неправильную, а дарить ящик фасоли в томате было неприлично даже по волчьим меркам.

Они чудесно побегали – до самой темноты. Шакалица пряталась лучше мелких, но волк её всё равно находил, осторожно подкрадывался и тявкал, вынуждая ушастенькую бежать и застукиваться. А когда играли в «сардинку», шакалица нашла волка первой, но не сдала, только тихо пофыркала в щель разрушенного погреба, где они прятались, и ушла под персик, чтобы шакалята, волчата и лисята могли вдоволь насладиться поисками.

Попрощались и разошлись уставшими и довольными. Уже дома Велько понял, что не сказал Олесе, когда поедет за Нежданчиком – а собрался выехать рано утром, по холодку – но, после раздумий, решил, что это и к лучшему. Шакалица говорила о шашлыках, а не просила его докладывать о каждом шаге.

Поздно вечером, почти перед сном, позвонила Дарина. Шолчица каким-то образом была в курсе всех новостей – уже знала и о неудачной взятке и о полученном разрешении взять Нежданчика домой.

– Как раз хотел с тобой посоветоваться, – обрадовался Велько. – Я в соцзащите не спросил, лучше у тебя. Как ты думаешь, если я сейчас тест на отцовство сдам, это может послужить причиной отказа на продление разрешения? Я не знаю, понравится ли здесь Нежданчику – комната классная, мне помогли обустроить – а если понравится, позволят ли мне его забирать просто так?

– Наверное, нет, – подумав, ответила Дарина. – Ты – холостой альфа. Пока формально отец – тебе не чинят препятствий. Воссоединение семьи и все такое. А холостяку со стороны даже временное опекунство не одобряют.

– Тогда я пока не буду тест сдавать. Позже, когда что-то выяснится. По матери ничего узнать не удалось?

– Пока ничего.

– Ну и ладно, – зевнул Велько. – Я, в общем-то, уже и расхотел её искать. О чем разговаривать? Разве что спросить, почему она так мелкого назвала. А прочее отгорело.

– Какой-то ты непоследовательный, – укорила Дарина. – То хочу, то не хочу. Почему сына так назвала, можно догадаться. Вероятно, не планировала беременность. И получила сюрприз.

– Это-то понятно. Но можно было как-то помягче?

– Если найдем контакты – спросишь.

Выехать в семь утра не получилось. Позвонил один из младших братьев, работавший в Поларской Рыбной Республике, и позабывший о разнице во времени. Велько до сих пор не мог привыкнуть к тому, что братья уже выросли, и могли по праву называть себя не волчатами, а волками. Близнецам Гоше и Тоше недавно стукнуло по двадцать два – они были младше Велько на шесть лет. Мелкота, ползавшая во дворе в пыли и потрошившая его школьный ранец в поисках чего-нибудь интересного, дружно отслужила во флоте, и осталась работать на рыболовецком промысле.

– Тошка познакомился с волчицей, – неразборчиво поздоровавшись, выпалил братец. – И, прикинь, у той есть сестра-близнец! И они тоже очень похожи. Как ты думаешь, это знак Камула или шутка Демона Снопа? Тошка зовет меня в кафе, мол, посидим вечером все вместе, познакомитесь, а вдруг приглянется. А я не знаю.

Велько подавил желание ехидно подколоть: «Как же ты его одного на свидание отпустил?» – братцы везде и всегда ходили строем – и спросил:

– Ты думаешь, Демону Снопа есть дело до ваших шашней? Сидит в амбаре и мечтает: «Как бы Грачаниным подгадить?». Долго старался, изобретал, в итоге решил вам с братом сестер-близнецов подослать.