─ Кать, ты только не волнуйся, ─ первое, что произносит муж, появившись на пороге нашего дома с девочкой лет четырех на руках.

Впервые ее вижу. Кто она?

От одного взгляда на ребенка сердце кровью обливается и сжимается в комок. Темные волосики взъерошены и спутаны, личико грязное, а над верхней губой засохшая ранка. Из одежды на ней лишь драные колготы и заношенное розовое платьице в пятнах, висящее мешком на ее худощавом тельце.

Потерялась? Или бесчеловечные родители просто выбросили несчастного ребенка на улицу?

─ Леш, что случилось? ─ нетерпеливо спрашиваю я, потому как сам муж не торопится объяснять.

─ Давай присядем, Катюш, ─ надломлено просит он, и я киваю, торопливо шагая следом за ним в гостиную.

Муж усаживает девчушку на диван и включает ей телевизор:

─ Посиди тихонько здесь и посмотри мультики. А я скоро вернусь.

─ Леш, ну какие мультики? Надо же для начала узнать, все ли у нее в порядке, ─ с упреком произношу я и опускаюсь на колени перед девочкой. ─ Милая, ты как себя чувствуешь? У тебя что-нибудь болит?

Девочка лишь медленно качает головой, молчаливо глядя на меня отреченным взглядом. Вжимается в диван и подтягивает колени к груди.

Она совсем не похожа на испуганного ребенка. Скорее, на одичавшего. Или у нее просто шок.

А вот я сама напугана до ужаса. Потому что пока не понимаю, что делать дальше.

─ А кушать хочешь? Ты голодная? ─ продолжаю я, натягивая доброжелательную улыбку.

Недоверчивый взгляд карих глаз меня пугает. Такой чужой и в то же время такой знакомый.

─ Хватит, ─ раздраженно бросает Леша, берет меня за руку и настойчиво поднимает на ноги.

─ Куда ты меня ведешь? ─ непонимающе спрашиваю его. ─ Разве можно ее сейчас бросать одну?

─ Ничего с ней здесь не случится. А нам нужно срочно поговорить, ─ непоколебимо отвечает он и тащит меня на кухню.

─ Хорошо-хорошо, сейчас поговорим, ─ киваю я и бросаюсь к хлебнице. ─ Я ей хотя бы перекусить дам и вернусь.

Хватаю булочку, возвращаюсь в гостиную и протягиваю угощение ребенку:

─ Держи, покушай. Она с корицей, но, надеюсь, тебе понравится. Вчера сама пекла.

Девочка смотрит на меня исподлобья и нерешительно берет угощение из моих рук. Пару секунд раздумий, и она жадно вгрызается в булку, заталкивая ее в рот чуть ли не наполовину.

─ Приятного тебе аппетита, ─ с дружелюбной улыбкой протягиваю я, хотя улыбаться мне сейчас совсем не хочется. ─ Я немного позже освобожусь и покормлю тебя еще чем-нибудь.

С этими словами я оставлю девочку одну и иду на кухню к мужу. Сажусь за стол напротив него и спрашиваю с волнением:

─ Ну, Леш, рассказывай. Где ты ее нашел? В полицию уже позвонил?

─ Хватит задавать вопросы. Просто выслушай меня, ─ по слогам произносит он и сжимает губы в тонкую линию.

Задумчиво молчит и смотрит на меня тяжелым взглядом. А во мне беспокойство все сильнее нарастает от непонимания происходящего.

─ Выслушаю, ты только не молчи, ─ прошу его. ─ Я уже начинаю волноваться.

Он часто кивает, стиснув челюсти, и наконец, произносит шокирующие слова:

─ Нигде я не находил эту девочку. Она моя дочь.

Рваный вздох вырывается из груди. Я в ступоре от такого заявления.

Это шутка какая-то? Если так, то совершенно неудачная.

─ Ты ведь знаешь, мне нельзя переживать, ─ хмурюсь я и накрываю ладонью еще совсем плоский живот. ─ Дело серьезное, а ты вздумал шутки шутить.

─ Катя, это не шутка, ─ с раздражением отвечает Леша.

Но я по-прежнему ему не верю. Он ведь бред какой-то несет! И в голове моментально возникает мысль, которая может все это оправдать.

─ Ясно, ─ вздыхаю я. ─ Это из оперы ваших тренингов по сплочению, или как его там? Проверку мне решил устроить? Прямо как Лесневский своей жене, когда прикинулся умирающим. Ну точно, это он подбил тебя на эту чушь, ─ качаю головой.

─ Кать…

─ Я, конечно, вообще не ожидала от тебя такого. Только ты, Леш, вообще не вовремя решил этим бредом заняться. Сегодня первое УЗИ нашего малыша, а ты… ─ поджимаю губы и чувствую, как подбородок трясется. ─ Мне и так страшно. Я ведь второй выкидыш не переживу. А ты еще заставляешь меня нервничать.

─ Прости, ─ качает он головой, стиснув челюсти. ─ Ты права, я должен был сейчас думать только о нашем ребенке.

─ Ладно, давай не будем сейчас из-за этого ругаться. Не хочу портить такой важный день.

Леша молча встает из-за стола и уходит.

─ Ты куда?

─ Отвезу ее обратно, ─ бесцветным голосом отвечает он.

Делает еще шаг и застывает на месте. Сжимает кулаки до побелевших костяшек и шумно выдыхает.

─ Нет, не могу, ─ хрипит он, покачивая головой, и разворачивается ко мне. ─ Я не могу вернуть девочку матери. Ей там плохо.

Плохо? Не может вернуть?

Перед глазами вновь всплывает образ девочки, и по спине пробегает озноб.

И как мой мозг мог подкинуть идею, что все это розыгрыш? Даже если допустить, что одежда и прочие мелочи всего лишь для образа, то ребенок явно выглядит истощенным, забитым и несчастным.

Умом я с самого начала понимала, что мой Леша не идиот, чтобы затевать подобную игру для какой-нибудь дурацкой проверки. Но я физически не могла допустить мысли, что он может говорить правду. И фантазия сама подкинула бредовую идею.

─ Это моя дочь. Моя настоящая дочь. Прими уже этот факт, ─ вновь повторяет Леша, не оставляя места сомнениям. ─ Я понимаю, что совсем не время сообщаю об этом, но так вышло. Я не мог оставить ее с матерью.

─ Твоя дочь от другой женщины? ─ спрашиваю я, и тело пробирает дрожь.

Не знаю, зачем я вообще произнесла вслух эту совершенно очевидную вещь. Мне будто это было необходимо, чтобы до конца осознать реальность.

─ Только не нужно волноваться, тебе это сейчас ни к чему, ─ произносит Леша и опускается обратно на стул напротив. ─ Давай просто спокойно обо всем поговорим.

Молча хлопаю глазами, пребывая в полном ступоре. В голове миллион вопросов и в то же время полная пустота. А в душе вообще непонятно, что твориться.

─ Сколько лет этой девочке? ─ севшим голосом выдавливаю из себя.

─ Сегодня исполнилось шесть, ─ отвечает муж, окончательно добивая меня своими словами.

Я просто отказываюсь верить во все это! Но цифры говорят сами за себя. Почти семь лет назад мой муж обрюхатил свою любовницу! Он изменил мне и именно в тот момент, когда мир рушился под моими ногами, затягивая в бездну отчаяния и безысходности.

Я думала тогда, что нам обоим было тяжело, что муж страдал не меньше моего. А оказалось, что плохо было только мне. И вместо того, чтобы поддерживать меня, мой муж кувыркался с другой…

Казалось, будто все беды обрушились разом на нашу семью. Все началось со смерти моей матери… Тогда были праздничные дни, но я решила не ездить к ней и остаться дома со своей семьей, потому что муж с дочкой наотрез отказывались снова ехать к ней. Ведь каждый приезд приводил к пьяным выходкам мамы, истерикам и ссорам.

Сколько себя помню, она всегда пила вместе с отцом. И даже говорить не надо, какое у меня было детство. Почти ежедневные сборы алкашей в нашей квартире, крики, потасовки… В доме грязь и бесчисленные бутылки.

И эти самые бутылки были единственной моей радостью, если так можно вообще сказать. Я их мыла, сдавала и могла хоть иногда купить себе что-то вкусное. Потому что мои родители никогда меня не баловали, разве что каким-нибудь дешевым пирожным на день рождения.

У нас в семье было прямо как в анекдоте:

«Папа, я хочу мороженое!»

«Я тоже хочу мороженое, сынок. Но денег у нас только на водку»…

Отец умер от рака желудка, когда мне было пятнадцать. Врачи сказали, что все из-за алкоголя, но он до последнего не переставал пить.

Но даже смерть отца маму не образумила. Она запила еще сильнее, заводила отношения со своими собутыльниками… Мне даже домой не хотелось приходить.