— Я так и знала. Общение со слугами к добру не приведет. Лишь проявишь к одному снисхождение, и он сразу воткнёт тебе нож в спину! — ругалась Шэн Жилан, упрекая дочерей в халатности.

— Но, мы же ещё точно не знаем, причастен ли к этому Ян Ченг или нет, — скромно проговорила Шэн Киу, за что получила новый злой взгляд от матери.

— Ян… Ченг? — с удивлением от услышанного прохрипела Шэн Джу, округлив глаза. — Нет… Это не… он… — из-за всех сил пыталась оправдать девушка своего маленького героя, но из-за слабости могла лишь жалко хрипеть.

— Кто, если не он? Ведь именно это паршивец принёс Шэн Джу чай, так почему вы обе его прикрываете? — злость Императрицы набирала обороты.

Отравленная девушка лишь открыла рот, дабы сказать своё слово, но вот только их не нашлось. Она не знала как оправдать Ян Ченга, ведь если подумать, именно он приготовил и подал ей чай. Он находился в тот момент рядом с ней и никого иного не было. Но его глаза… Шэн Джу точно видела ужас и страх в глазах мальчишке. Если бы он захотел её убить, разве в глазах не отрожалось бы ликование и наслаждение её муками? Тем более Ян Ченг — добрый главный герой, не способный на подлости. Нет, это точно не он, но тогда остаётся главный вопрос:

«Кто желает моей смерти?»

***

Почти день Шэн Джу провалялась в комнате, восстанавливая силы. За это время её навестило пару слуг, сестра с мачехой и Чжун Энлэй. Мужчина был крайне расстроен состоянием госпожи, но не знал как её поддержать. Но для Шэн Джу достаточно и обычного внимания к её персоне, потому она была благодарна каждому навестившему её в этот трудный час.

Но когда дама услышала, что Ян Ченга хотят судить за её отравление, то вся радость пропала и она не смогла больше сидеть на месте.

— Господин Энлэй, прошу помогите мне, — жалобным и слабым голосом попросила девушка сидящего напротив мужчину. Тот не думая кивнув в знак согласия помочь с любой просьбой.

В главном зале царстве Шэн собрались различные шишки от министров до глав городов семьи Шэн. Все они решали вопрос с ужасным случаем отравления молодой госпожи, и хотели публично казнить виновного, но пока были лишь разговоры и споры, как и кого нужно наказывать.

Ян Ченг сидел на коленях, его руки были заточены в цепи, а сам парнишка выглядел больным и бледным. Несмотря на то, что в темнице ему давали еды, он сам её не ел и тем самым за два дня очень исхудал, но на то повлияло не только отсутствие пищи, но и то, что случилось с его любимой госпожой.

Шэн Киу стояла возле своей матери. Ей запретили подавать хоть какой-то звук, потому девочке оставалось лишь опустить голову и слушать оскорбления и обвинения в адрес мальчишки.

Мэй Хуан стояла с остальными слугами, но лицо девочки было напуганным, а глаза направленные Ян Ченга, оказались покрасневшие от слёз.

Неожиданно для всех, дверь в главный зал открылись и там появилась та, из-за кого и начался весь этот шум.

— Госпожа Джу, вы же больны! Вам нельзя вставать! — тут же послышался голос одной из служанок, но девушка, проигнорировав её и, также держась за опору в виде Чжун Энлэй, прошла дальше, подходя к изумленному Ян Ченгу.

Лишь увидев мальчишку у Шэн Джу сжалось сердце. Под черными глазами героя виднелись такие же черные синяки, его лицо было бледно, а по одёжке стало ясно, что его подвергли телесной порке. Сжав кулаки и устремив взгляд на главу клана Шэн, девушка собрала все своё мужество, громко заявив:

— Ян Ченг не виновен!

От данного заявление тут же раздались возгласы всех присутствующих, кто-то подтверждал слова госпожи, а кто-то, наоборот, считал девушку неспособной сейчас мыслить здраво. Сам Ян Ченг же с широко открытыми глазами смотрел на спину прикрывшей его госпожи, и не мог издать и звука из-за потрясения.

— Шэн Джу, вернись в свою комнату и дай взрослым решить этот вопрос, — строгим голосом изрёк отец семейства Шэн, смотря на бледное, как смерть, лицо дочери.

Джу и впрямь не стоило бы сейчас тратить силы, покуда у неё их почти не имелось, но она не могла позволить Ян Ченгу пострадать, потому проигнорировав «Заботу» отца, продолжила:

— Ян Ченг не виновен, и я это точно знаю, — твердо стояла на своём девушка.

— Какие у вас есть доказательства его невиновности? — послышался вопрос одного из пришедших господинов.

Все гости были приглашены на званный ужин к семье Шэн, но из-за внезапного стечения обстоятельств, теперь вместе ужина состоялся суд, на котором высшим шишкам семьи Шэн нужно решить судьбу черноглазого парнишки, и итоги были неутешительными.

— Пока никаких, но… — Шэн Джу с трудом удавалось говорить, а из-за напряжения в горле возникал комок, и девушке было трудно кричать, но без крика никто на неё и взгляда не обращал, потому, несмотря на боль и сложность, Джу хоть и хрипела, но делала это громко.

— Если нет доказательств, то просим госпожу Джу не вмешиваться… — крикнул один из министров, не дав девушке договорить. В зале вновь начался галдёж, и как бы Джу не желала, но не могла их перекричать. Тогда на её помощь пришёл Чжун Энлэй.

— Всем молчать! — грубым и властным голосом крикнул мужчина, заставив всех как один заткнуть свои рты. Благодаря тому, что Чжун Энлэй уже являлся начальником военных дел, он умел строить людей, и это качество очень нравилось Джу. — Император Вэйдун, я от своего имени прошу вас прислушаться к госпоже Джу, — более уважительным тоном обратился мужчина к главе Шэн, и тот, на удивление, послушался и обратил внимание к своей дочери.

— Шэн Джу, если ты так веришь в невиновность этого мальчишки, то можешь дашь за него своё слово? — предложил условие отец, смотря на свою дочь. — Надеюсь ты понимаешь, что, нарушив это слово, у тебя больше не будет права голоса? — продолжил вторить Шэн Вэйдун.

Дать своё слово означало полностью доверить свою жизнь в это самое слово. Слова и жизнь в этом смысле были равны. Дав слово в том, что Ян Ченг не виновен, Шэн Джу, таким образом, ставила себя в роли залога. Если она права и Ян Ченг не виновен, ей ничего не будет, но если она ошиблась и парнишка причастен к её отравлению, то госпожа Джу должна будет отречься от своих слов и больше никогда не вставлять их в разговоре с кем-либо. Это было жестокое правило, особенно для Шэн Джу, которая не умела молчать и всегда могла постоять за себя и других. Оставшись без слова, она остаётся без своего мнение и права, что ставит крест на её статусе: «Великой и своевольной госпожи». Этого как раз и хотел добиться Шэн Вэйдун. Заставить дочь наконец молчать и быть удобной, что может быть лучше?

Шэн Вэйдун, оставался всё таким же строгим отцом, желающий власти и почета для своего клана, но всё же с некоторых пор, он стал более мягок к дочерям и больше не пытался насильно выдать их замуж. Возможно, это было из-за когда-то сказанных слов Шэн Джу, может мужчине просто пока не до браков своих дочерей, или может имелась другая причина, о которой Джу не знала, но пока отец не продавал своих детей как товар, девушка была спокойна и даже по-родному мила с главой клана Шэн.

— Так что, твоя уверенность в его невиновности всё ещё в силе? — продолжил давить глава клана Шэн, смотря на дочь и надеясь на её глупое решение вступить за мальчишку и проиграть в его игре.

— Да, — почти не задумываясь, ответила Шэн Джу, удивив абсолютно каждого в главном зале. Шэн Вэйдун растянул губы в улыбке, словно уже являлся победителем.

— Хорошо, в таком случае отпустить мальчишку, — приказал мужчина, и стража тут же послушалась его приказа. — Дочь моя, я даю тебе два дня. Найдёшь отравителя — твоя взяла, но если нет… — не закончил отец, заранее ликуя про себя в честь победы.

— Никаких «Если», я найду его, — твердо заверила всех Шэн Джу, подходя к Ян Ченгу, который дрожал, как осиновый лист на ветру. — Не бойся, всё уже хорошо, — пыталась успокоить ребёнка девушка, хотя сама уже почти падала с ног. Видеть настолько жалкого героя было невыносимо, особенно, когда этот герой так полюбился сердцу.