– Куда они теперь? – спрашивала Анна Ясмана.

– Кто ж, его знает, – Игнис, существо непростое, она не человек, изнутри, уже давно. Бегает быстро, быстрее нее не передвигаются даже барсулы, резче прорыва северного ветра.

– Об Игнис мы много не знаем, – вмешался в разговор другой юноша стоящий рядом, – а вот ее слуг узнали, пока не менее, что-то от них прежних в этом новом облике еще осталось. В прошлом они были духами леса, – того леса, который наверху, около пропасти.

– Через него я бежала от даргов.

– Пожалуй, но не думаю, что вы заходили далеко в лес, скорее были на его окраине. Там в его глуши, ничем не безопаснее, чем тут.

– Ясман, ты думаешь там страшнее? – обратилась к нему молодая девушка, – Там хотя бы есть шанс выбраться, а тут его нет.

– Согласен, – ответил он.

– Почему вы с ними никак не боритесь? Ведь их всего трое. Должен быть способ их одолеть! – Анна, пожалуй, была готова к борьбе и в эту секунду, но вот в других стремление подобных она не видела.

– Не боремся, отвечал ей Ясман, – потому, что не знаем их слабых мест, а они наши знают и очень хорошо.

– И какие они знают ваши слабые места?

– Я покажу тебе вечером, когда приедем домой.

– Хорошо, – согласилась Анна, ответьте мне только на один еще вопрос, – Ингис служит Серкусу?

– Да.

– Как ты догадалась о Серкусе, вы сталкивались с ним? – жадно расспрашивали остальные. Но Ясман прервал разговор:

– Все хватит! Говорить потом будем, пора работать.

Наполовину голодные, намного меньше, чем сытые, «заморив червячка» и поднявшись, отобедавшие возвратились в гору. Анна поняла, что с голодом, здесь как со страхом и неволей – мириться научились. День за работой был изнурительным и долгим, но, в конце концов, закончился.

Солнце село и по приказу госпожи, барсулы вернулись к горе. Они всегда возвращались в один и тот же час, собственно в другое время Кирянам работающим в горе, они ничем помочь не могли, и так же были заложниками пропасти.

Поздним вечером, когда народ сложил все орудие своего труда, он усаживался по саням и уезжал в сторону дома. Огромную тяжелую решетку из дерева, за ними запирали корвиги. Они же и следили за тем, чтобы никто не совался сюда ночью. Хотя не было известно, всегда ли гору сторожили слуги госпожи потому, что ни у кого не было ни сил, ни бесстрашия, ни надобности это проверять.

А у корвигов были свои особенности. Охранять гору было нужно, но делали это не от народа Кира, а от существ, которые могли бы со временем пробраться к добру, что там добывают.

Когда решетка была заперта, а народ уже укладываться, в своих обителях, Ясман сдержал обещание и встретил Анну около ее жилища:

– Готовы ли вы к разговору?

Анна недовольна, взглянула на молодого мужа и, осознав причину ее недовольства, задал свой вопрос во второй раз:

– Готова ли ты к разговору?

– Давно готова. – Отвечала девушка.

Ясман привел чужеземку в ту самую большую оглу, где знахарка потчевала ее чаем. Жилище имело несколько ходов и в нем соединялось несколько снежных помещений сразу. У самого входа, где Анна уже была, сейчас сидела старуха, попивая травяной чай. Ясман подошел к ней и, склонившись, тихо произнес:

– Можем ли мы взглянуть на него? Она должна знать.

Старуха взглянула на девушку и молча кивнула в ответ. Ясман протянул ей руку и, не понимая, куда ее ведут, Анна испытала крайнее любопытство. Минуя белый, снежный коридор оба вошли в оглу, вход был завешан шкурами.

Внутри было довольно тепло, об этом заботились. Шкуры были повсюду, и, пожалуй, самые лучшие. На лежачем месте, покоился муж лет таки тридцати. Чертами своего лица, он был истинный Кирянец. Те же широкие скулы и широкий нос. Но тело его лежало словно каменное. Будто сон его не отпускал.

Чужеземка огляделась вокруг, а Ясман сел рядом со спящим и вскоре стало ясно, что просыпаться хозяин иглу не собирался.

– Его зовут Аким, он сын знахарки и прямой наследник, наш предводитель и вожак. Но уже шесть с лишним лет он спит беспробудным сном. И это дело рук Игнис, – говорил Ясман.

– Как это случилось? – спрашивала Анна, прийдя в крайнее изумление.

– Когда-то Игнис пришла к нам в Кир, как простая девушка, тогда мы были еще далеко отсюда. Аким полюбил ее и их души соединил один великий день. Немного погодя мы нашли ход в пропасть, и воспользовались им. Он был долог, но безопасен. Когда же на дне пропасти мы обнаружили горы недра, которых скрывали драгоценные камни, мы решили остаться здесь на какое-то время. Теплого источник был, это ведь дар земли и не привыкать жить в суровых условиях, потому нас ничего не напугало. Напугало нас другое – то, что таилось на дне ледяного озера. К тому времени случилось кое, что похуже. Игнис каким – то образом отравила Акима, он сильно кашлял, а затем заснул. Она сказала, что если мы попытаемся, что-либо предпринять он погибнет. Лишь ей известен метод его исцеления, но исцелять не станет, пока мы не оплатим свой долг Серкусу. Вот теперь он так и лежит, ни жив, ни мертв, не ест, не пьет и почти не дышит. Словно замер во снах.

– Что же это за долг такой?

– Очень давно Кир пришел на помощь королю Леарду. В ту пору дарги по приказу отца Серкуса, колдуна Изарда, хотели сжечь Барсул. Это было уже после того, как король Леард отказался от войны с нами за земли.

– Отец Виктора, – произнесла Анна, перебирая собственные мысли в голове, – эту историю я знаю.

– Да, отец короля Виктора. Вот так мы и живем уже семь лет. Наш предводитель не в силах отойти от сна, а мы не знаем, как одолеть Игнис.

– Но ведь у нее должно быть слабое место?

– Мы о таком не знаем Анна. Кто бы ни осмеливался говорить с ней, оставался ни с чем. Она приезжает и уезжает когда того пожелает. Есть путь, но вы его, увы, не знаем. А ту дорогу, по которой мы сюда спустились много лет назад, Игнис превратила в ледяную глыбу.

– А проследить за ней вы не пытались?

– К нашему горю пытались, но сильно пожалели об этом. Но о намеченной слежке, она узнала, и ее слуги превратили в кучу древесины тех, кто осмелился за ней пойти. Затем заставила разжечь из них костер.

– Так она значит ведьма!

– Анна, Кир переживает тяжелые времена, каких в нашей истории еще не было. Лучше бы с даргами сразиться! Если бы мы знали ее слабое место, если бы могли хоть, что – то сделать. Она ни ведьма, ни человек, она неведомо создание, наделенное силой.

– Игнис никогда не остается на ночь в Кире? А жилище ее где?

– Иногда остается. Жилище ее недалеко от селенья, на небольшом холме, что возвышается над нашими иглу. Она словно наблюдает за нами оттуда.

– Ни кто там раньше не бывал?

– Нет, Анна, – качая головой, отвечал Ясман, понимая, что она задумала, – никто к ней не сунется, и ты не вздумай!

– Но Ясман, нужно осмотреться в ее обители. Может там что есть.

– Там нет ничего, кроме одного старого сундука.

– Сундука?

– Да, старый сундук, он заперт, на нем висит очень тяжелый и большой замок.

– Вот там она и прячет нечто важное!

– Не вздумай и никого не проси о помощи в этом деле!

– Завтра нам рано вставать, пора ко сну. Доброй ночи, – резко прервал разговор молодой муж и, развернувшись, направился к выходу.

Не понимая нежелание Ясмана бороться, Анна догнала нового друга, но взглянув ему в глаза, все, что она осмелилась вымолвить: «доброй ночи». Огонь в глазах чужеземки испугал Ясмана. И для молодого мужа стало ясно, что удержать гостью пропасти на ее дне будет тяжело, сидеть на месте, девушка не станет.

Следующее четвертое утро на дне пропасти началось, как и все предыдущие, что пролетели за последние семь лет. Большая часть народа, включая Анну, отправилась в ледяную гору и лишь немногие шли добывать еду на мерзлое озеро.

Все же, что-то в этот день шло не так. Это ощущение, предчувствие недорого затаилось в душе Ясмана. Да и весь остальной народ был немало удивлен, когда увидел дым, идущий из горы. Кто-то другой за них развел в ней огонь. На входе не было корвигов, значит и они и госпожа были уже внутри и ждали рабочих. Такой ранний визит вызвал беспокойство людей. И то было не зря.