— А хотите, я вам песню спою? — вдруг неловко улыбнулась Елена. — Всё равно ведь никто уж не спит...
Роман что-то проворчал в ответ, Олежка охотно кивнул, а Михаил улыбнулся.
— В Блоке нам рассказали, что ты прекрасно поёшь. Сам Голова заслушался даже…
— Голова не бог весть, какой слушатель, — фыркнула женщина, но было заметно, что комплимент ей понравился. Она расстегнула куртку и отдала полусонного щенка в руки Анюты.
— Вот, подержи – его Ярчуком кличут. Он любит в тепле сидеть да на руках греться.
— Тепло любит, — ласково повторила Анюта. Рассматривая пыхтящую мордочку, она коснулась двух светлых пятен над любопытными глазками пса.
— Какой двоеглазка! — сказав это, Навь быстро спрятала щенка под одеялом Олега. Парень улыбнулся их новому гостю, но не понял:
— А почему «двоеглазка»?
— Он вторыми глазами зло видит. То, которое более никто в Яви видеть не може. Токмо двоеглазки от незримых бед защищают, людей могут вовремя предупредить. Правда, это всё равно никого не спасе, — прошептала Анюта.
Елена улыбнулась её странным словам.
— Красивая история, я запомню.
Она сняла с плеча необычный музыкальный инструмент. Михаил узнал в нём лишённою грифа гитару. Струн было восемь – на две больше, чем следовало. Вероятно, Елена нашла гитару разбитой, но приложила всю любовь и заботу, чтобы восстановить.
Положив инструмент на колени, она коснулась пальцами струн. Над костром поплыла нежная музыка. Михаил слушал этот мотив и ощущал, как в душе потихоньку рождается свет. Мелодия изгоняла из людских сердец все тяжелые воспоминания. Олежка не отводил взгляда от тонких пальцев Елены, властвующих над гитарными струнами. Даже Анюта заслушалась виртуозной игрой, а Романа сказалец и вовсе таким безмятежно счастливым не видел. Музыка Елены на миг вырвала их из холодного лета, унесла прочь от злости и ссор. Но вот мелодия гитары стала грустнее и Елена запела:
По дороге я брёл, скрытой в зимних лесах,
Путь далекий увёл меня в стылых снегах,
Возле дерева белого я отдыхал,
Песню ветра негромкую там услыхал.
Расскажи-ка мне ветер, где скрылся рассвет?
Почему нет Тепла со мной много уж лет?
Почему я остался в белом хладе один?
Где искать мне покоя от этих кручин?
И ответил мне ветер, тоскливо свистя:
«У дерева златого поджидать буду я,
Если путь одолеешь с капелью весны,
На вопросы все станут ответы ясны».
Путь не близкий и трудный я миновал,
Злато-древо желанное я отыскал,
Снова ветер шептал в тихом шуме листвы,
Не его ли я слышал ещё до весны?
И ответил мне ветер: «Ты слышал меня,
До весны улетал я в чужие края,
Но не видел я лета, не видел тепла,
Кругом лёд, снег и камень – весна холодна.
Отправляйся ты к дереву возле ручья,
Средь короткого лета поджидай и меня,
Я ответ запасу, облетев шар земной,
Отправляйся в дорогу и следуй за мной!»
Снег растаял, и мир ненадолго расцвёл,
Я за лето короткое древо лета нашёл,
Близ корней его громко ручей прозвенел,
А в зелёных ветвях старый друг мой шумел.
«Нет, тепла я не видел, да и солнце ушло,
Древо осени знает, горит от него,
Поверни ты дорогу к далёким холмам,
В листопаде осеннем я ответ тебе дам».
И побрёл по холмам я, встречая закат,
Древо осени грустно теряло наряд,
Но не виделось в этом совсем красоты,
Все послания ветра оказались пусты.
«Нет покоя тебе от страданий и мук!»
Хохотал ветер зло закрутившись вокруг,
«Все ответы скрывает Зима, человек,
Бело-древо хранит их уже целый век!»
Я метель поборол и вернулся назад,
Но у древа Зимы встретил только закат,
Не пришёл ветер лёгкий, меня обманул,
Без ответов в снегу я навеки уснул…
Струны Елены стихли. Она обладала невероятно мелодичным голосом, какого Михаил ещё прежде не слышал. Голова был прав: простые сказания не могли сравниться с таким искренним пением. Он попросил спеть ещё и жена Романа исполнила новые стихи, что глубоко тронули душу. По небритой щеке незаметно покатилась слеза. Михаилу так давно не приходилось слышать настоящей, человеческой музыки! Её хватало лишь в раннем детстве. Тёплое Лето полнилось музыкой, она звучала со всех сторон, да и люди были гораздо счастливее. Но с тех пор у человечества ничего не осталось.
Предавшись воспоминаниям Михаил достал информационный диск взятый в качестве платы из Блока. Как же хотелось сейчас найти проигрыватель для этой штуки! Быть может, диск хранил ту самую музыку, что играла до прихода Долгой Зимы. Сказалец крутил серебристый кружок пластика у себя в руках, но простой взгляд не мог разгадать его тайны.
— Что это у вас? — вдруг заинтересовалась Елена.
— Всего лишь старый диск. Взял как вознаграждение за сказ в Блоке. Последний подарок оттуда. Но боюсь проигрыватель для него уже не найти и…
— У нас есть! — воскликнула женщина и полезла в свой вещмешок. Она извлекла под свет костра маленькую машинку из тёмного пластика.
— Работает? — удивленно спросил Михаил. Роман только усмехнулся этой робкой надежде.
— Не требует подзарядки в течении ста двадцати лет. На крышке написано.
— Действительно, вот так случай...
Михаил принял из рук Елены неожиданный подарок судьбы. Небольшое устройство из прошлого как раз поместилось в ладони. Оно было удобным и слегка тёплым наощупь — батарея ещё хранила заряд.
— Но ты всё равно поаккуратнее с ним, — забеспокоился Роман, заметив, как дрогнули руки скитальца. Михаил уже давно отвык от подобной техники. — Мы его включаем иногда во время сказов. Местные просто в восторге от картинок и света. Особенно те, кто родился среди Долгой Зимы. Они таких чудес никогда в жизни не видели.
Сказалец повертел проигрыватель в пальцах. С одной стороны прибора виднелось круглое стеклышко визуализатора, а с другой отсек для носителей информации. Мягко сдвинув крышку, Михаил бережно вложил туда диск. Прибор тут же активировался и с тихим жужжанием начал считывать данные. После песен Елены было радостно увидеть любую весточку из тёплого прошлого. А Олежка с Анютой и вовсе впервые коснутся того, чем было человечество до начала обледенения.
Перед людьми сверкнул лучик света. Он всё рос, пока не превратился в сияющий виртуальный экран. В световом поле проступил человеческий силуэт – это был мужчина в обычной по тем временам верхней одежде. Михаил даже ухмыльнулся, когда увидел гладко выбритое лицо и аккуратно подстриженные волосы. За спиной незнакомца передвигались фигуры людей, он делал запись на ходу прямо посреди возбужденной толпы. Динамик проигрывателя затрещал, и выжившие среди Долгих Зим услышали голос из прошлого:
«Юля, это я. Всё получилось не очень хорошо. Какие-то идиоты отцепили наш вагон прямо посреди путей. Видимо мест на скайрене больше нет, потому я опаздываю. Не жди меня, собирай детей уже сейчас. Я знаю, ты накручиваешь себя из-за аварий по всей стране, но сидеть на месте нельзя. «Внезапное обледенение» — так всю эту анархию назвали по новостям. Но мы с тобой знаем, чем дело пахнет… А ведь я их предупреждал! Помнишь, я говорил этой стерве, что всё кончится именно так? Она доигралась со своими бреднями, как только её вообще взяли в проект?! Можно быть талантливой, но если ты двинутая, просто возьми метлу и лети на ней к своему треклятому солнцу! Досадно, что ничего уже не исправишь… Власти успокаивают народ, а сами уже прячутся по убежищам. Пришёл приказ из столицы, в Белокаменной эвакуация идет полным ходом. Скоро температура опустится так круто, что будем встречать Новый Год в середине июня. Но не зря я гнул спину на разработке, мне обещали места в убежище. Если я к тебе не успею, отправляйся туда самостоятельно. Скоро вся транспортная система к чертям перемёрзнет! Скину на твою «мыльницу» координаты. Естественно никому о них не рассказывай. Похоже в проекте раскол и все бросились спасаться по норам. Мне мягко намекнули, что мест уже не хватает. Чёрт его знает сколько придётся там просидеть. Возможно, всё закончится только одной «аномально» холодной зимой, но есть вариант, что затянется на долгие годы. Ведь кое-кто решил, что он самый умный и присвоил себе наработки кризисной группы! Но не думай об этом сейчас, просто возьми детей и отправляйся в убежище. Маршрут я указал в прикреплённых файлах. В бункере будет тепло и…»
