Я ловлю его взгляд, и в моей улыбке появляется намек на вызов.

— Ты сам спросил, — говорю я, уголки моего рта приподнимаются.

— Это какие-то американские горки, — признает он, не сводя с меня глаз. — Как, ты говоришь, зовут твоего отчима?

— Майкл Мэдден, — говорю я ему, внимательно следя за реакцией.

Он просто кивает, ничем не выдавая себя, — идеальный покер-фейс.

Чувствуя себя немного незащищенной, я пытаюсь разрядить обстановку.

— У меня такое чувство, будто у меня берут интервью, — хихикаю я, складывая руки в насмешливой обороне.

На мгновение на его лице мелькает улыбка, и он неосознанно облизывает губы — быстрое, мимолетное движение, которое почему-то кажется интимным в тишине комнаты.

— Я просто хочу знать о тебе все, — говорит он, и в его голосе звучит искренность, которая застает меня врасплох.

Я не могу сдержать смешок, который вырывается у меня, — смесь нервов и неверия.

— Или ты хочешь убедиться, что я не шпион или что-то в этом роде?

Он смеется, глубоким, звонким звуком, который заставляет мой желудок трепетать.

— У меня достаточно шпионов, чтобы беспокоиться о них, Эмма. Ты в безопасности.

Я расслабляюсь от его слов, чувствуя себя немного глупо из-за того, что даже думала, что он может подозревать меня.

— Приятно знать, что я не занимаю высокого места в твоем списке потенциальных двойных агентов, — отвечаю я, находя странный комфорт в этом шутовстве.

Он подходит ближе, и комната словно уменьшается.

— Эмма, в этом доме ты много кто, но шпион — не твоя роль.

— И что же это за "много"? — Спрашиваю я шепотом.

Он наклоняется ближе, его дыхание обжигает мою кожу.

— Ты — искушение, — Пробормотал он, прикоснувшись губами к мочке моего уха.

— Я… я не знаю, что сказать, — задыхаюсь я.

— Ничего не говори, — бормочет он, его губы почти касаются моих.

Я закрываю глаза, желая, чтобы он закрыл этот бесконечно малый промежуток, но он этого не делает. Он отстраняется, и я остаюсь в погоне за поцелуем, которого не было. Я открываю глаза на его удаляющуюся фигуру, и в моем горле поднимается тихий протест. Боже, ненавижу, когда он так дразнит меня.

— Тебе стоит присоединиться ко мне завтра на сеанс плавания, — говорит он, как будто тот напряженный момент между нами был чем-то обычным.

— На улице холодно. Я не хочу простудиться. Я могу заразить Алину или еще кого-нибудь, — отвечаю я, пытаясь вернуть себе самообладание.

Он усмехается:

— Не волнуйся. Я подогрею бассейн.

Я не могу понять, дразнится он или говорит буквально, но что-то в его тоне говорит о том, что он имеет в виду и то, и другое.

— Я действительно не уверена. Он глубокий?

— Около пяти футов. Ты не такая уж и маленькая. — Игриво говорит он.

— А что, если я поскользнусь или еще что-нибудь?

— Ты не умеешь плавать? — Он выглядит забавным.

— Эй, не суди меня. Я не росла в доме с огромным бассейном. — Говорю я, немного защищаясь.

Он снова хихикает:

— Нет, не росла. Но сейчас ты в нем.

— Верно, — замялась я, внезапно осознав еще одну проблему. — Но у меня нет даже купальника.

— Я попрошу Генри выбрать тебе один, — предлагает он, как будто это самое простое решение.

— Кто такой Генри? — Я все еще не отошла от последних нескольких минут.

— Мой водитель. Какой у тебя размер?

— Не знаю. Наверное, маленький? — Неуверенно говорю я.

Он улыбается, этой чертовски очаровательной улыбкой, и его глаза опускаются вниз, прежде чем снова встретиться с моими.

— Ты уверена? Потому что они не маленькие, — он указывает на мою грудь.

Мое лицо заливает жар, и я уверена, что у меня цвет волос как у Зои. Я теряю дар речи, зажатая между смущением и внезапным желанием рассмеяться. Только Александр мог в мгновение ока изменить настроение с интимного на дразняще непринужденное.

— Ну, я… я… Ты не можешь просто…

Он прерывает мое заикание очередным смешком, и в его глазах появляется озорной блеск.

— Расслабься, Эмма. Мы найдем что-нибудь подходящее.

Я скрещиваю руки на груди, внезапно чувствуя свое тело так, как не чувствовала раньше.

— А что, если я не захочу плавать?

— Тогда ты можешь сидеть у бассейна и наблюдать. Может, научишься чему-нибудь.

— Наблюдать за тобой, ты имеешь в виду? — Я вздергиваю бровь.

Он подходит ближе.

— За кем же еще?

Я с трудом сглатываю, его близость заставляет мой пульс участиться.

— Я не вуайерист, — протестую я, но протест слабый, и мы оба это знаем.

— Нет? — В его голосе слышится низкий гул, и я отчетливо осознаю, как мало пространства осталось между нами. — Это мы еще посмотрим.

Он поворачивается, чтобы уйти, а я остаюсь стоять на месте, испытывая коктейль из предвкушения и нервов. Я влипла по уши, и самое ужасное, что я не уверена, что хочу быть где-то еще.

— Наверное, мне стоит пойти проведать Алину. — Я поворачиваюсь к двери, наконец-то выпуская дыхание, которое, как оказалось, я сдерживала. О, Боже.

Проверка Алины — мое оправдание, но я знаю, что это также мой спасательный круг к нормальной жизни, к роли, которую я понимаю: забота об этой милой девочке, вдали от сложной паутины притяжения и опасности, которая окружает ее опекунов. Но когда я останавливаюсь возле ее комнаты, прислушиваясь, не проснулась ли она, я понимаю, что "нормальность", это корабль, который уже давно отплыл.

АЛЕКСАНДР

Наступило утро, и не было видно кнопки "пауза".

Майкл и Кейт Мэдден. Моя команда технических специалистов прочесала весь цифровой мир в поисках компромата на них. Но все, что попадалось, было безупречно чистым, что меня не устраивало. Слишком идеально. Такая семья, у которой деньги сочатся из пор? Где-то должна быть трещина, и я ее найду.

Если бы вы искали меня, то нашли бы полное дерьмо. Вот как мы работаем — организованно, скрытно, неприкасаемо. Братва — не какая-то уличная банда, мы, хорошо отлаженная машина. Проникновение. Иммунитет. Размер. У нас есть все.

Слава Богу за мою команду. На их фоне полиция выглядит дилетантами, не то, чтобы мы не могли запачкать руки взяткой или двумя. Но с этими ребятами мне это не нужно. Они раскопают все, не оставят камня на камне. И пока что история Эммы подтверждается. Не то чтобы я сомневался в ней… я ей полностью доверяю.

Николай и Дмитрий и глазом не повели, когда я им рассказал. Но что-то не так. В этой слишком идеальной картине ощущается запах чего-то гнилого.

— Узнайте о жене Майкла Мэддена. А также об этом салоне красоты. — Инструктирую я свою команду.

Я покидаю наш офис — фасад нашей отмывочной операции. Никаких убогих прачечных или захудалых казино. Мы стали элитной, технологической компанией, которая теперь оценивается в миллиарды. И все это благодаря кропотливой работе наших юристов и некоторой юридической чепухе.

Я не могу отделаться от ощущения, что мы упускаем какую-то деталь, жизненно важную подсказку. Но что? Я откидываюсь в кресле, пытаясь собрать все кусочки воедино.

Грейс. Она отвернулась от нас, продала нас. Но эта история слишком аккуратна, края слишком чисты. Кто-то заплатил ей, конечно, но за что? Только за внутренние коммуникации? Это мелочь по сравнению с риском. И время… все произошло как раз тогда, когда Эмма появилась на свет. Совпадение?

Не сходится, а я ненавижу, когда что-то не сходится.

Если под полированной поверхностью этого места что-то скрывается, я вытащу это на свет. А если Кейт замешана, если она участвует в этом беспорядке? Ну, Эмме придется иметь дело с гораздо большим, чем просто несколько уроков плавания.

Я получаю сообщение. Я предполагаю, что это от моей команды техников, но это неизвестный номер.

Отпусти снежинку.

По позвоночнику пробегает ледяная колючка. Не электронное письмо, а прямое сообщение. Можно отследить? Возможно. Но они это предвидят. Они не дилетанты. Что это за снежинка? Может, они имели в виду Алину? Эмму? Слишком уж совпадает все с этим отмороженным ублюдком, который плавает вокруг. Снег, лед… в этом есть какая-то закономерность.