Кроме упомянутого Трубецкого, в зале присутствовали Иван Шувалов, бывший фаворит Елизаветы. Рядом с ним расположились два москвича, если так можно выразиться. Фельдмаршал Пётр Салтыков являлся губернатором Первопрестольной, а Сергей Гагарин возглавлял Коллегию экономики. Немного в стороне стоял секунд-майор Измайловского полка Пётр Голицын, приведший под мои знамёна ту самую роту и несколько офицеров, являвшихся его друзьями. Последним гостем являлся обер-шенк Александр Нарышкин, один из соратников Петра Ⅲ, но сохранившего влияние при Екатерине.

Понятно, что шестёрка вельмож представляла гораздо больше фамилий, с которыми они были связаны семейными узами. Тот же Салтыков, мой родственник по бабке, а Нарышкин вообще троюродный брат Елизаветы Петровны. Но верховодил здесь явно Шувалов, чей род не смогла предать опале Екатерина, несмотря на их открытую враждебность. Присутствующий на встрече Шешковский, прояснил мне многие детали придворной жизни.

— Присаживаетесь, господа, — киваю вельможам и сам опускаюсь на кресло.

За моей спиной расположился глава экспедиции, остальные гости расселись напротив. Я так и задумал, дабы видеть их лица. Кстати, Шувалов и Гагарин являлись действующими сенаторами. Но почему-то остальные коллеги двух вельмож пока не откликнулись на моё приглашение.

— Слушаю вас. Вы же хотели меня видеть.

Судя по изменившимся лицам и взглядам, мне удалось удивить сиятельных гостей. На то и был расчёт. Играть с ними в политесы никто не собирается. Господа прекрасно понимают, что они заговорщики и предали императрицу. Я потому и решил собрать их вместе, чтобы прояснить ситуацию и принять решение, устраивающее все аристократические группировки. А ещё присутствующие представляли не только рода, но и армию с чиновниками. Поэтому я собирался получить двойную выгоду. На что рассчитывали вельможи, сейчас узнаю.

— Ваше… Величество, — запнувшись, произнёс Шувалов, взявший слово, — Мы ваши верноподданные. И прибыли, дабы заявить о своей преданности и готовности поддержать вас в борьбе против подлых бунтовщиков.

Он действительно считает меня олухом или этого требует этикет? Понятно, что глупо сразу просить должность для себя и десяток деревенек с прощением долгов для брата. Но на дворе мятеж, который прямо сейчас может перерасти в столкновения. Надо учитывать, что на нашу сторону перешла рота Гренадёрского полка, большая часть которого сейчас располагалась на границе с Польшей. Тем не менее капитан Фабрициан[1] собрал все наличествующие силы и пополнил мои войска. Благодаря гренадёрам у нас появилась артиллерия, которую я пока запретил применять. И в такой момент Шувалов начал плести словесные кружева. Он сразу упал в моих глазах.

Наверное, опыт придворного позволил Ивану Ивановичу понять свою ошибку. Или это я ещё не научился владеть лицом и вынудил вельможу быстро перестроиться.

— Вы можете рассчитывать на нашу поддержку. Среди собравшихся находятся люди, способные повлиять на армию и чиновников. И далее мы поможем претворять в жизнь ваши прожекты, многие из которых нам нравятся, — также спокойно произнёс бывший фаворит, показывая, что он особо не переживает.

Оно и понятно, ведь сила не на моей стороне. Только не пойму, о каких прожектах идёт речь? Или упомянуты мои беседы со Щербатовым и Паниным, где мы обсуждали необходимость реформы образования и экономики? Выясним это позже. Сейчас важно, что потребуют собравшиеся.

— Раз мы ведём откровенный разговор, то хотелось бы понять, что вам нужно. Я ощущаю вашу поддержку и ценю её. Но лучше сейчас обсудить наиболее важные вопросы, дабы в будущем не было обид и недопонимания.

Мои слова особо никого не удивили. Только вельможи перевели взгляд на Салтыкова, который тут же поднялся и передал мне кожаную папку. Забавно, но изделия Антона и Сёмужникова стали весьма востребованными у публики. Провожу рукой по гербу, оттеснённому на плотной коже, и достаю бумаги. А запросы у заговорщиков немалые! Это хорошо, что они ещё не требуют какого-нибудь дворянского парламента, похожего на польский. Повезло, что здесь собрались здравомыслящие люди, понимающие опасность подобной затеи. Что не мешает им попытаться урвать казённый кусок пожирнее.

Быстро пробегаюсь взглядом по трём листам и с трудом сдерживаю гнев. Если описывать пожелания заговорщиков, то они хотят власти над армией, торговлей, финансами, возможностью назначать своих губернаторов и глав коллегий. Понятно, что требования спрятаны за красивыми словами, но это не меняет сути. Высокородные заговорщики алчут почти абсолютной власти. Меня же явно хотят держать за куклу, согласную на все их действия. Рука сама собой потянулась к кинжалу, так хотелось кого-нибудь убить.

Благо я подготовился к разговору, так как ожидал нечто подобное. Надо признать, что помощь Шешковского трудно переоценить. А ведь со Степаном Ивановичем тоже придётся договариваться. Мы пока решили, что оставим серьёзный разговор на будущее.

— Предположим, я одобрю кандидатуру Петра Семёновича на пост главы Военной коллегии, — киваю на фельдмаршала Салтыкова, к явному удивлению Шувалова, приготовившего это кресло для брата, — Заслуги и таланты графа неоспоримы. А ещё у меня много мыслей по реформе русской армии, поэтому его опыт будет необходим. Князь Гагарин может снова возглавить Коллегию экономики, где он ранее успешно трудился. Мне доносили, что Сергея Васильевича оклеветали перед императрицей, которая отправила его в отставку. Причиной же стала его честность. Ну, не любят у нас таких людей. А что дальше? Все вы при должностях, двое сенаторы или имеете немалые придворные чины. Понятно, что все получат земли и иные награды. Я ценю ваше участие в моей судьбе и восстановлению справедливости. Только у моей благодарности будет мера. Если вы не согласны, то готов выслушать дельное предложение. В первую очередь, как быть с остальными? Или вы, Иван Иванович, предлагаете восстановить Канцелярию тайных розыскных дел и сделать вас её главой? Так ведь есть экспедиция, которой руководит Степан Иванович. Причём делает это весьма успешно.

Моей главной задачей является не обидеть вельмож, но вбить между ними клин. И тот же Салтыков, незаслуженно обиженный по итогам последней войны, точно не уступит Военную коллегию Александру Шувалову — кузену бывшего фаворита. Тот больше придворный интриган, нежели полководец. Да и Гагарин, судя по блеску в глазах, не забыл своих обидчиков, выставивших его из экономического ведомства.

— Вы сейчас о ком, Ваше Величество? — хитрый Трубецкой сразу уловил, что я намекнул на иную силу.

— Я про капитана Фабрициана и поручика Барабыкина, — внутреннее ухмыляюсь, увидев недоумение на лицах присутствующих, и поясняю, — Первый привёл роту семёновцев при двух орудиях и прямо сейчас готов идти на штурм Зимнего. Второй тоже поддержал меня, не испугался гнева Василия Суворова, и вместе с шестью десятками гвардейцев рвётся в бой.

Судя по гробовой тишине, подобного поворота вельможи не ожидали. Я же решил их добить.

— Если рассуждать по справедливости, то каждого из героев надо возводить в графское достоинство и давать чин генерала. Только получатся новые Орловы, Рославлевы и прочие Ласунские. Они вам нужны? Мы от нынешних выскочек до сих пор не избавились, — судя по попыткам сдержать чувства, все вельможи изрядно насторожились и обеспокоились, — А ещё есть господа Шешковский и Суворов, за которыми, в отличие от вас, стоит большая сила. Мне брать их в соправители? Или одарить удельными княжествами? Вы не стесняйтесь, предлагайте. Но я бы пока поостерёгся сообщать остальным причастным лицам, что все сливки решила поделить между собой шестёрка вельмож. Которые не имеют влияния на армию и особенно, гвардию. Кроме Ивана Ивановича, конечно. Это завтра понадобятся ваши связи и опыт, а сегодня нужны штыки. Здесь впору опасаться за наши жизни. Кто знает, вдруг кто-нибудь из младших офицеров решит, что Елизавета Антоновна или Пётр Антонович более достойны короны, нежели я. Заодно и вас уберут, дабы не мешали людям вести Россию к светлому будущему.