По вине судьбы жестокой она сейчас выходит замуж за человека, которого не любит и который не любит её. Ничего радостного её впереди не ожидает, но и раньше её жизнь нельзя было назвать счастливой и беззаботной. В те ужасные вечера, когда прадед брал её и других детей с собой, словно самый жуткий ночной кошмар…

Тут она осеклась и посмотрела на гобелен.

– Хагун, если ты здесь, дай знать, – прохрипела Риган, утирая слёзы ладонями.

Ответом ей было колыхание ткани.

– Что мне делать? Меня разрывает долг перед семьей. Эта помолвка даст возможность моему роду жить, но я не хочу такой судьбы.

Дверь тихо скрипнула и отворилась. Она ощутила толчок в спину.

– Бежать? Но куда? У меня нет ни денег, ни талантов. Что я буду делать в открытом мире?

Ещё один толчок в спину.

– Ты ведь всегда был рядом. Ты останешься со мной?

Ощутив тяжесть на своих плечах как сигнал к действию, Риган шагнула в сгущающийся сумрак, веря, что ритхуд, оберегавший её род несколько сотен лет, будет подле неё.

***

Запинаясь о древесные корни и не разбирая дороги, Риган бежала по лесу. Хагун дёрнул рвануть именно в этом направлении. Пробежав ещё несколько десятков метров, она увидела вдали отблески костра. Решив, что это не лучшая идея встретиться с кем-то, кто среди ночи устроился на привал в лесу, взяла правее, но, зацепившись подолом, упала наземь. Отплевавшись от сухих листьев и мха, поднялась и подобрала платье, чтобы вновь продолжить путь. По ту сторону леса начиналось королевство Антия. Тётушка по материнской линии перебралась туда, после случая с Лютером, разругавшись с прадедом и разорвав связь с родом.

Надеюсь, не со всеми, – молилась про себя Риган.

Не прошло и десяти минут, как вновь среди деревьев показались отблески пламени.

– Лес оказался оживленнее чем я думала!

Пара шагов, и Риган резко остановилась. В свете полной луны, что пробивался сквозь кроны деревьев, белый материал на тёмной земле был как маяк для затерявшихся кораблей. Подобрав лоскут ткани, Хоув приложила найденный клочок к своему платью и замерла. Прищурив взгляд, сделала пару шагов вправо и увидела примятую землю. Туда она и рухнула, зацепившись за сучья, торчащие из земли.

– Что за напасть?

Снова толчок в спину.

– Ну уж нет, я туда не пойду!

Ритхуд чертыхнулся.

– И-Ри, от судьбы не убежать, и если она взывает к тебе, то нужно ответить.

Мелкими шажочками Хоув шла в сторону танцующего пламени. Небольшой участок на опушке леса был ярко освещён полной луной.

– Есть кто? – тоненький писк разрезал ночной воздух.

В ответ тишина.

– Есть кто? – уже громче, но ответа не последовало.

Усевшись на пенёк рядом с костром, Риган стала ждать.

– Ты же всё ещё здесь?

Пламя костра взметнулось в небо.

– Это хорошо. Ты же меня не бросишь?

Ощутив на своём плече тяжесть, она с облегчением выдохнула.

***

Время тянулось медленно. Пригревшись у пламени, его подопечная уснула. Хагун подкинул поленья в костёр и подпёр подбородок рукой. Осмотрев небольшой участок, он задавался вопросом: Кто же здесь решил устроить жертвоприношение? Его И-Ри настолько устала, что, к его счастью, не увидела капли крови, что окропляли неотёсанный пенёк чуть поодаль. По земле раскинуты руны, разлито вино и разбросаны ломти хлеба.

Ответ не заставил себя долго ждать. Послышалось несколько женских гнусавых голосов.

– Я же говорила держать крепче.

– Не думала, что он без башки сможет убежать.

– Топор надо было поточить, карга ты старая.

– Замахнуться надо было сильнее, слепая корзуха.

В момент, когда на опушку вышли двое, Хагун толкнул Риган, и та проснулась.

Хоув подорвалась с бревна, на котором спала, и уставилась на двух седых старух в белоснежных платьях, заляпанных красным. У одной в руках был окровавленный топор, а у другой чёрный петух без головы. Но не это напугала её, а их затянутые пеленой белёсые глаза. Они были слепы.

– Так, так. У нас тут гости, – проговорила одна из женщин.

Или не слепые.

– О, вот и подарок от Смерти, – чуть не подпрыгнув на месте, радостно залепетала вторая, размахивая топором.

Точно зрячие! – Риган с визгом рванула прочь от костра.

– Куда ты, наследница? – долетело в спину, но Хоув не желала вступать в диалог с жуткими бабками.

Пробираясь сквозь чашу и ловя себя на мысли, что замужество не такой уж страшный удел, не сразу заметила, как пробежала мимо белого силуэта.

– И долго мне за тобой бегать? Я ведь тут не молодею, знаешь ли!

Взвизгнув и отпрыгнув в сторону, по закону всемирного заговора против её рода, Риган споткнулась и упала на землю.

– Дай-ка я тебя получше рассмотрю, – чуть склонившись и прищурившись, бабка подступала всё ближе.

Хоув отползала, но подол платья, зацепившись за корягу, удерживал её порывы.

– Сильная кровь. Проклятая, то, что нужно.

– Не трогайте меня! – заголосила, да так истошно, что вдалеке взметнулась стая воронов.

– Прекрасно. Восхитительно! – и с жуткой улыбкой седовласая бабка начала наступать и тянуть свою руку к лежащей на земле девушке.

Обхватив себя за плечи, Риган зажмурилась, в мыслях прощаясь с родственниками и прося у них прощения. На макушку ей опустилась ладонь, послышалось шептание. В ту же секунду по телу прошёл леденящий холод. Горло засаднило, а голову пронзила такая боль, что она распахнула глаза и стала беззвучно глотать воздух ртом. Тысячи голосов кричали у неё в голове, или это кричала она сама. Перед её взором предстала старая женщина. Она уже убрала руку и выжидающе смотрела. Постепенно мутная пелена сползла со слепых бельм, и на Хоув уже смотрели уставшие янтарные глаза.

– Шёпот твой обратится в крик, а когда кричать больше не будет сил – пой, и песня твоя разнесётся путеводной нитью для потерянных душ, – старуха щёлкнула по лбу Риган, и та провалилась в забытье. – Мы ещё встретимся!

Глава 6. Иной путь

По лицу Риган бегали солнечные блики и мешали спать. Где-то на границе между сном и явью она понимала, что проспала и за не политые грядки ей устроят нагоняй. Но вот что она не могла взять в толк, так это откуда взялся такой яркий свет в её спальне, что так назойливо старался пробраться под закрытые веки. Зевнув и пытаясь потянуться, Хоув поняла, что не может пошевелиться. Распахнув глаза, увидела кроны деревьев, и осознание, что всё произошедшее не было сном, отдалось такой болью в голове, что она закричала.

Пронзительный и такой душераздирающий вопль вырвался из горла, что напугал её саму. Это был не её голос. Чужой. Сильный и порывистый, как штормовой ветер. Так люди не кричат.

– Тебе не стоит так больше делать без необходимости, – донеслось откуда-то сбоку.

Риган посмотрела в сторону, туда, откуда донеслось замечание, сделанное вибрирующим басом.

Нечто чудовищное предстало перед её взором. На неё смотрели оранжевые глаза. Так горит пламя в костре, переливаясь от цвета золота до ярких всполохов на рассветном небе. Цвета запёкшейся крови была его кожа. Волосы красные. Длинные пальцы с когтями. А когда это нечто поднялось с насиженного места в полный рост, то в высоту оказалось чуть ли не под три метра.

Снова истошно завопив, Хоув решила дать дёру. Но не тут-то было. Она действительно не могла пошевелиться, а всё дело в том, что она была завёрнута в ковёр, как колбаска в нежное тесто, что продают рыночные торговцы на главной улице Ирвендуна.

– Это чтобы ты не замёрзла, – произнесло чудовище. – И-Ри, пожалуйста, не кричи больше. Я помирать ещё не собираюсь, но твой ор разорвет мне голову.

– Кто ты? Что тебе от меня надо?

Чудище, почесав когтём голову, село на поваленный ствол дерева.

– Да, разговор будет долгий. Я Хагун, приятно познакомиться, – и, подперев голову кулаком, создание стало всматриваться в черты лица подопечной.

Как он и ожидал, истерика не заставила себя долго ждать. Он, правда, рассчитывал на вой и нескончаемые слёзы, но его И-Ри накрыло волной смеха. Надрывного и жуткого, даже для демона. И даже так он поразился стойкости юной наследницы рода Хоув. Её родственник не щадил никого, и раньше, когда у Вилфреда, прадедушки Риган, был ещё порох на экзорцизм или на очищение помещений от бесов, он брал своих внуков и правнуков с собой на обряды. Те, жавшись от страха у стены, смотрели, как корчились жертвы нечисти, или дрожали вместе с ходящим ходуном домом. Именного она успокаивала всех детей и говорила, что, несмотря на происходящие ужасы, их не дадут в обиду, ведь за ними присматривают.