На следующий день силами военных и местных жителей начинается крупномасштабная операция по откапыванию погибших и захоронению их в общих могилах. Коренное население – туркмены, не отдают своих покойных и самостоятельно хоронят их в своих дворах. В городе стоит удушающий трупный запах. Невозможно дышать. Идёт сортировка людей. В первую волну отправляют тяжело раненых. За день удаётся эвакуировать с местного аэродрома ДОСААФ по воздуху тысячу триста человек, а перед этим четыреста семьдесят. На следующие сутки ещё две тысячи человек. Многие умирают, не дождавшись отправки. Продолжают прибывать медики, уже более тысячи человек. Организовывается обеззараживание и обработка возможных очагов инфекции. Продолжается разборка руин, где всё ещё находят выживших. Трупов так много и запах так ужасен, что по расчищенным улицам невозможно пройти. Машины с военными не успевают вывозить к месту захоронения мёртвых. Люди под завалами кричат и стонут. Многие спасённые сходят с ума, когда узнают, что все родные погибли. Военные прибывают и сразу включаются в спасательную операцию. Уже налажена железная дорога. Эвакуация идёт и по ней, и воздушным транспортом. На пятый день трупный запах исчезает. Летят вертолёты и самолёты. Над городом в небе стоит незатихающий гул. Вся страна присылает продукты, одежду, медикаменты, кровь. Патрули ездят по городу и обеспечивают население всем, в чём нуждаются люди. Идёт беспрецедентная помощь.

Много чего скрыл Яков от жены, щадя её психику. В ночь с пятого на шестое октября одна тысяча девятьсот сорок восьмого года в один час четырнадцать минут и одну секунду началось то, что ашхабадцы приняли за атомную третью мировую войну. Очаг землетрясения был расположен прямо под городом на глубине восемнадцати километров. Пострадал не только город, но и огромное число населённых пунктов. В Ашхабадском районе – восемьдесят девять сёл, Геок-Тепинском – пятьдесят пять, а также землетрясение ощущалось в Иране. Даже в Москве сейсмологи видели скачок амплитуды движения пластов. В предгорье Ашхабада был расположен курорт и детский лагерь с названием Фируза. Две горы сошлись, никто не выжил. Два мальчика в ту ночь убежали из детского лагеря. Это были единственные выжившие. Сила землетрясения по шкале Рихтера девять-десять баллов. Яков не рассказывал жене, как раненые мужчины при свете разведённого костра голыми руками вытаскивали изуродованные тела своих детей и жён. Он не рассказывал, как сошедшие с ума люди бегали по улицам, крича и вырывая себе волосы. На аэродроме израненный, истекающий кровью москвич Юрий Дроздов во тьме, на ощупь дополз до пассажирского самолёта ИЛ-12 и через бортовую радиостанцию послал в эфир весть о бедствии. Сигнал приняли связисты Свердловского аэропорта. Спустя два часа Москва знала уже о случившемся. Яков не рассказал, что было определено шесть общих мест захоронения. На рытье могил работали тысяча двести военных и техника. Только за один день собрано пять тысяч триста трупов. Из них три тысячи неопознанных. Те военные, которые откапывали распухшие трупы, пили спирт и не пьянели. Притуплялось сознание – иначе нельзя было работать. Собирать фрагменты тел детей и женщин было невозможно. А ещё додумались мешочки с ванилью закладывать в лицевые маски, чтобы не чувствовать трупный запах. Это был сплошной непрекращающийся кошмар. Город разрушен на сто процентов. Общее число погибших колебалось от тридцати семи до ста шестидесяти тысяч человек. Но это приблизительно. Рапортуют в Москву о двадцати пяти тысячах погибших. С начала второго дня идёт эвакуация раненых. Вся дорога забита транспортом с тяжело ранеными. Многие умирают в колонне, их сгружают в похоронные машины и отвозят в братские могилы. Тысячи детских трупов, тысячи фрагментов тел. По оценке генерала Петрова, такое разрушение могло возникнуть в результате непрерывного бомбометания 500 бомбардировщиков в течение полугода. Якова с семьёй эвакуируют военным бортом в Москву.

По прилёту в столицу их посадили в служебную машину и привезли в подмосковный военный городок, поселили в гостиницу. Наконец-то можно выкупаться. В номере две комнаты, ванна с душем, чистое бельё.

– Боже, как мы всё это выдержали, Яша?

– Родная, постарайся не думать об этом. Потом, всё потом. Сегодня мы моемся, отъедаемся и спим. Спим на кроватях. Всё остальное потом. Я думаю, Светланку выкупаем первую, да доча?

Девочка после перелёта очень вялая, не разговаривает. Она лежит на кровати с Гердой. Собака облизывает её ручки и ножки, словно старается успокоить.

– Да, стресс наша девочка получила, никому не пожелаешь. Надеюсь, что всё забудет, ведь она ещё такая маленькая. Как думаешь, Валя?

– Я молюсь об этом, Яша. Давай Светланку, я воду приготовила.

Так прошёл вечер. Валя с Яшей сдвинули две кровати и расположились все там. Герда лежала на полу. Все крепко спали после горячего ужина, который им доставили прямо в номер. На следующее утро Яков после завтрака ушёл в штаб военного городка, узнать новости, сколько им ждать нового назначения. Валентина стирала в ванне грязные, пропахнувшие пылью, потом, противным трупным запахом вещи. Господи, ведь они выскочили из дома в чём были. Яков в майке и кальсонах, Валя в ночной рубашке, а Светочка в разорванной ночной рубашонке. Герда, когда тащила спящего ребёнка по полу, зубами разорвала её ночную рубашку. Там, в театральных комнатах они что-то нашли среди костюмов. Пятеро суток не было возможности ни помыться, ни переодеться. И вот теперь они получили новую чистую военную форму. Вале тоже выдали гимнастёрку, форменную юбку, мягкие сапожки. Яков сказал, что они получат деньги, обещали приличную сумму. Так что они всё купят и себе, и Светочке. А потом ещё и после назначения подъёмные выдадут. Всё наладится. Из ванной Валя услышала звонкий голос дочери.

– Папа, папа пришёл.

Ну слава Богу, дочка ожила, заговорила. Страх не отпускал Валентину. Весь перелёт и вчерашний день Света молчала.

– Ой, как хорошо, Яша, ты уже пришёл, сейчас чай будем пить. Тут плитка есть и чайник. Я вскипятила, только заварки не найду.

– Всё, всё купил, здесь отличный военторг. А вот моей малышке шоколадка, печенье и ещё много-много вкуснятины.

Яков выложил свёртки на стол и подхватил девочку на руки. Они кружились по комнате. Светланка визжала. Наконец-то они сели пить чай. Пока муж играл с дочерью, Валя нарезала докторской колбасы и сыра. Заварила настоящий индийский чай. Они были счастливы. Они вместе. И неважно куда пошлют Яшу, они поедут туда все вместе. Герда сидела рядом со Светланой и ела колбасу, которую ей подавала девочка. Вся семья в сборе.

– Ну что ты узнал, какие новости? – Валя вопросительно смотрела на мужа.

– Всё хорошо, деньги получил, вон на тумбочке, можешь сходить в военторг, там очень хорошие вещи, есть и детские. А я со Светланкой погуляю. Тут сразу парк хороший начинается, и Герду надо выгулять. А магазин я тебе покажу, он рядом.

– Яша, я спросила, что дальше будет? Мы куда поедем?

– Не знаю, Валя, надо подождать. В один день не решится. Здесь штаб этой части, а назначение в Москве. Как вызовут туда, так и узнаю. Я думаю, три-четыре дня у меня есть. Займись гардеробом. Да, забыл. Я завтра сам схожу и куплю чемодан, ты не бери – тяжело нести будет. А сейчас мы идём гулять. Свежий воздух нужен нашей маленькой принцессе. Да, Светланка? И Герда хочет побегать, она же с утра не гуляла, терпит. Пойдёмте, мои хорошие девочки.

Действительно, военторг не обманул ожидания Валентины. В магазине была и женская, и мужская, и детская одежда в хорошем ассортименте. Конечно, Москва рядом и обеспечение московское. Валя даже растерялась, не зная с чего начать. Симпатичная, полненькая продавщица лет так сорока пяти сразу обратила на Валю внимание.

– У нас новенькие появились, я Вас раньше не видела. Откуда Вы к нам?

– Мы ненадолго, муж ждёт назначения. Нас в гостинице поселили. А прилетели мы из Ашхабада после страшного землетрясения. Чудом остались живы, ничего из вещей нет. У нас ребёнок, девочка. В перешитой гимнастёрке бегает. Покажите сначала нам детские вещи на четыре-пять лет.