Видно, не только пани Анна это поняла. Приехал Яков с начальством на двух машинах. Ещё одна машина с солдатами и собаками. Осмотрели всё вокруг. Из их разговоров Валя поняла, что в дом взрывчатку заложили основательно, в нескольких местах. От такого огромного, крепкого здания осталась груда камней. Ничего из вещей не удалось спасти. Выгорело всё дотла. Начальство велело собираться – здесь им нельзя оставаться. Наскоро собрала Валя ребёнка. На пани Анну было страшно смотреть. У неё забирали её новую семью, к которой она так привыкла. Забирали маленькую панночку, её свет в окне. Пани Анна дрожащими руками собирала нехитрые детские вещички, понимая, что больше никогда не увидит своего ангелочка, которого она вырвала у смерти, выпарила в духовке как клушка цыпленка. Матка бозка, ей остаётся только умереть. Сколько же ещё судеб покалечит эта проклятая война? Для чего ей жить? Для своих родных, сына с невесткой и внуком – она уже мертва. Пани Анна получала от них весточки через верных людей и знала, что все они живы и здоровы. Уехали они в Америку и сюда не вернутся. Никому не нужна стала.

Горестно качая головой пани Анна подошла к Вале.

– Матка бозка, моя цюрка, береги маленькую панночку, никому не доверяй, сама смотри, пообещай мне. Узнаю, прокляну. У нас, у полячек, есть дар всё видеть, если ты это ещё не поняла.

– Добже, добже, пани Анна! Целую Ваши ручки, берегите себя. Всё поняла и за всё Вас благодарю. Мы с Яшей никогда Вас не забудем. И Светочке расскажем о Вас, как подрастёт. Пусть знает, кто ей жизнь подарил!

Две женщины обнялись, причитая и плача, во дворе сигналила машина. Надо было ехать. Куда?

А потом был Львов. Яков со своей служебной собакой Гердой и Валентина со Светланкой выезжают в конце июля одна тысяча девятьсот сорок пятого года по новому месту службы. Работа у Якова та же. Отлавливать засевших в лесах бандеровцев, отслеживать их места передвижения в области и в самом Львове.

Конечно же, Валентина уже всё понимает. Спокойной жизни у них не будет. Она старается быть верной и нужной своему мужу. Наладить быт и уют, создать небольшой мирок, где Яков может отдохнуть, побыть с семьёй. Её так учили родители. Семья – это главное. Вселяются они в военное общежитие. Валентина после Кракова всего боится, оглядывается, всё время ждёт чего-то плохого. Да и сам город бурлит какой-то чужой, многоликой разноголосицей. Разные люди, разные языки. Несмотря на массовые расстрелы евреев, погромы и издевательства над людьми фашистским режимом, много львовян недовольны советским режимом. Тут играет роль то, что коренное население Львова состояло из евреев и поляков в большинстве и, конечно, украинцев из западных областей Украины. Когда проходило уничтожение, геноцид еврейского народа, поляки довольно спокойно это воспринимали. С их стороны шло обогащение, мародёрство за счёт гибнущих евреев. В пустующих домах, квартирах богатых евреев оставались золото, раритетные вещи, такие как старинная мебель, музыкальные инструменты. После взятия Львова Красной Армией поляки стали массово уезжать в Польшу. Администрация и военные не разрешали вывозить с собой ценности. Во Львов хлынул поток русских и украинских военных с семьями на административную работу, в инфраструктуру города, производство. Также заселялись раненые бойцы Красной Армии, которые возвращались с фронта. Они вызывали семьи к себе и занимали пустующие квартиры. Администрация выдавала ордера на квартиры, не рассматривая этот вопрос, а попросту торгуя этими ордерами. Старинная мебель, музыкальные инструменты и другие раритетные вещи – всё свозилось на военные склады. Шёл откровенный делёж. Преступные элементы, всяческие отбросы, хлынувшие во Львов, не остались в стороне.

Львов.

Панорама города

Главным местом во Львове являлся Краковский рынок. Там можно было купить или выменять абсолютно всё. Мыло, продукты, вещи, мебель, даже оружие. Целые кварталы занимал рынок. Каждая улица выставляла определённый товар. Время тяжёлое, голодное, опасное. Спекуляция расцветала пышным цветом. Грабежи, воровство, вооружённый бандитизм, всё это было во Львове.

Ашхабад.

Последствия землетрясения 1948 г.

Валентина с мужем, видя такую обстановку, отказываются от хорошей просторной квартиры в центре города. Им намного спокойнее в военном общежитии. Валя просит мужа под любым предлогом перевестись в любой другой регион. И вскоре Якову представляется такая возможность. В связи с успешным проведением опасной операции по поимке бандитской группы и ранением, его премируют отпуском на сорок пять суток. Вся семья выезжает на родину Валентины в Пржевальский район, село Теплоключенка. После окончания отпуска Яков получает новое назначение в Туркестанский военный округ, город Ашхабад.

Столица Туркмении – Ашхабад – стал для Валентины открытием, другим миром, другой планетой. Небольшой центр, застроенный двух- и трёхэтажными зданиями, новый выстроенный театр, железнодорожный вокзал, телеграф – всё это и составляло центр города. Уютный парк в несколько аллей со скамеечками, вот и всё озеленение. Чуть отходя от центра, начинался старый город. Он состоял из глинобитных саманных небольших домишек с плоскими крышами и высокими дувалами (заборами). Сосед не видит соседа. Узкие улочки, пыльные малочисленные деревья во дворах, жара, мухи.

По приезду Якову дают просторный одноэтажный дом недалеко от центра. Чисто выбеленные стены, крашеные полы, застеклённая веранда и ухоженный дворик с виноградником указывают на то, что здесь проживали русские. Валя тут же начинает наводить естественный ей уют. Выменянные на продукты во Львове занавески, тюль, покрывала и небольшой коврик преображают эту пару комнат. Скоро появляется большой платяной шкаф, кожаный диван и резной буфет. И вот уже Яшины сослуживцы с удовольствием заходят к ним на Валины пироги и украинский борщ с чесночными пампушками. Валентина чувствует себя в безопасности. В городе спокойно, местное население дружелюбно. Появляются друзья. Это семьи таких же военнослужащих с жёнами и детьми.

По просьбе Валентины Яков не берёт овчарку Герду на службу, и собака с большим удовольствием становится няней, подругой и защитницей маленькой Светланы. Они играют в цветнике, а в жару спят вместе в прохладной детской. Даже на рынок Валентина ходит с дочерью и Гердой. Её помощь неоценима. Ведь девочка нет-нет, да и норовит куда-то отбежать, на что-то посмотреть, но Герда строго возвращает Светлану к матери. В этой семье у неё очень ответственная должность. Но всё же только Яков остаётся для Герды хозяином. С ним собака строга, внимательна, чётко выполняет его команды. Никто и ничто не может её отвлечь, когда хозяин с ней разговаривает или отдаёт какие-либо команды. В это время даже шерсть на холке жёстко торчит вверх. Но стоит Якову потрепать Герду по шее, поглаживая и приговаривая:

– Ну всё, Герда, всё, мы дома. Свободна, гулять.

И Герда моментально переключается на Светлану. В доме мир, уют и спокойствие. Валентина счастлива. Именно здесь, в этом древнем, старом городишке на краю земли она спокойна. Яков вовремя приходит с работы, выходные проводит с семьёй, ни в каких погонях и облавах не участвует. Просто штабная работа. Можно не думать о плохом. Валентина часто вспоминает Краковского колдуна, даже мысленно спорит с ним. «Ишь что предлагал! Отказаться от Якова. Ничего, всё горе осталось там, в далёком Кракове, боль, слёзы, всё там, надо жить и радоваться».

Тёплый осенний вечер пятого октября одна тысяча девятьсот сорок восьмого года выдался каким-то особенно тихим. Воздух не шевелился, стоял какой-то сухой плотной стеной. Листья деревьев поникли и обвисли. Гладиолусы и георгины с флоксами, заботливо политые Валей, удручённо опустили свои соцветия.