– Что же это такое? Вроде осень, а дышать нечем. Такое состояние, вроде воздуха не хватает. Может на улице ляжем, Яша? – Валя вопросительно смотрела на мужа.
– Нет, комары и мухи не дадут выспаться, лучше дома. Искупаемся прохладной водичкой и ляжем. В комнатах хотя бы этой живности нет, – Яков спокойно смотрел на жену.
– Ты только посмотри на Герду, места себе не может найти, мечется по дому, то на улицу, то во двор. Побегает и опять домой, что ей надо? Тоже дышать нечем.
– Мы и её искупаем, она и успокоится, – Яков подошёл к жене.
– Давай уже ужинать, что ты на ужин приготовила? Чем ты побалуешь меня сегодня? – обнял Валентину сзади, поцеловал в открытую шею.
– А где мой маленький человечек? Дочура, почему к папке не идёшь?
Маленькая Светлана залезла к Якову на колени, что-то щебеча. Вдруг с разных сторон донёсся протяжный вой собак. Стало как-то жутко. Валя испуганно смотрела на мужа. Потом оба уставились на Герду. Собака зло поскуливала. Шерсть вздыбилась. Яков позвал:
– Герда, ко мне, – собака подбежала, вопросительно смотря в глаза.
– Что с тобой, Герда? Что случилось?
обака метнулась к двери и вернулась обратно.
На улице собаки вторили друг другу.
– Наверное, жарко – сейчас пойдём купаться.
После молчаливого ужина искупали в большом тазу девочку и одели ей лёгкую ночную рубашку, обшитую красивыми кружевами. Яков взял Светланку на руки и начал напевать колыбельную, которая больше походила на мурлыканье. Светланка очень быстро уснула на руках у отца, и он спокойно уложил её в детскую кроватку. Герду тоже искупали. Фырча и встряхивая шерстью, Герда забежала в детскую комнату и легла на пол у кроватки. Купание немного освежило Валю и Якова. Даже стало дышать легче.
– Ну вот видишь, уже хорошо, а под утро всё равно будет попрохладней, вот и выспимся.
Окна в доме были открыты. Сквозь москитную сетку были видны огромные звёзды.
– Какая-то луна сегодня неприветливая, – отметила Валентина. – Хмурая, даже какая-то злая, – она прижалась к плечу мужа. В его объятиях ей было уютно и спокойно.
Валя видела себя как бы со стороны. Она, ещё совсем юная, идёт по красивому, зелёному полю. Дышится так привольно, легко. Воздух, словно хрустальный, наполняет её лёгкие, и она, будто воздушный шарик, плывёт над цветущим полем, над журчащим ручьём, над берёзовой рощей. Высоко в небе среди пушистых облаков Валя видит улыбающееся лицо Родмила, он смотрит на неё участливо, с какой-то заботой и как-то особенно, по-доброму говорит:
– Дыши, Валентина, дыши. Отдыхай, силы тебе понадобятся. Не бойся, всё будет хорошо. Я помогу.
– У меня и так всё хорошо, чем ты можешь мне помочь?
Валя почувствовала во сне как Яков её тормошит.
– Что, Яша? Что случилось? Ведь ещё ночь.
– Вставай, Валя, вставай быстро. Что-то неладное с нашей Гердой. Я в детскую.
Валентина в ночной рубашке вбежала вслед за мужем. Светланы в кроватке не было. Из прихожей доносилось детское хлюпанье и ворчание Герды. Яков с Валей включили свет в прихожей и обомлели. Герда, вцепясь зубами в детскую рубашонку, тащила по полу ребёнка к выходу. Светланка проснулась и начала плакать. Яков строго крикнул:
– Фу, Герда, нельзя, – и попытался взять дочь на руки.
Но Герда, обнажив клыки, зарычала. В её глазах не было повиновения. Она строго смотрела на хозяина и продолжала тащить девочку к выходу.
– Постой, Яша, не кричи. Лучше помоги Герде. Выходи на улицу и бери Свету там. Кажется, Герда хочет вынести ребёнка на улицу. Я только документы возьму – и к вам.
Валя метнулась к шкафу, быстро взяла паспорта, машинально схватила одеяло и выскочила во двор. Яков успокаивал Светлану, качая её на руках. Герда послушно сидела рядом.
– Ну и что это такое? Зачем она выгнала нас из дома? – Валя непонимающе смотрела на мужа. И тут они опять услышали вой собак, разносившийся по всей округе. Герда тоже начала подвывать и поскуливать. Лай и вой нарастали. Собаки вторили друг другу, словно соревнуясь кто протяжнее взвоет. Страх неизвестности сковал Валю так сильно, что она не сразу услышала какой-то глухой гул, нарастающий, скрежещущий. Земля ушла из-под ног, она упала. Ещё мгновенный толчок огромной силы не дал подняться. Треск балок и глухой грохот кирпичей, шум падающей черепицы, всё длилось не более двух минут. И тишина. И звон в ушах. Сквозь этот ужас и подступающую тошноту Валя услышала голос мужа.
– Валя, Валя, где ты? Я не вижу где ты.
Валентина открыла глаза и ничего не увидела. В чёрной темноте не было звёзд, не было луны. Какая-то плотная серо-чёрная пелена залепила глаза, нос, рот.
– Я тут, тут, Яша, где вы?
– Дай руку, ползи к нам, мы тут, рот не открывай сильно, это пыль. Дом рухнул. Валя, это землетрясение, дай руку. Но всё, всё. Накрывайся со Светланкой одеялом, легче дышать будет. Не бойтесь, я рядом. Ну вот мы вместе. Герда, ко мне.
Валя устроилась с ребёнком под одеялом, прижала спящую дочь к себе.
– Яша, что будет? Мы умрём? Да?
– Ну, ну, не говори глупостей. Как мы умрём, если мы вместе? Спасибо Герде, она нас спасла. А теперь мы не умрём. Глупенькая, дальше земли падать некуда. Сидите, а я поползу, надо что-то вроде палатки сделать. У нас во дворе вроде бельё висело. Да, забыл совсем. Валя, нам надо добраться до топчана. Мы все под него залезем, а бока тряпками я закрою, вот и переждём. Может ещё толчки будут, кто знает. Надо убежище сделать. Сидите.
Яков уполз в темноту. Валя тихонечко что-то бормотала, успокаивая дочку. Светланка просыпалась и начинала хныкать, но всё же, наконец, уснула. Яков нащупал Валю.
– Тихонько вставай, держи меня за руку. Вставай вместе с одеялом. Я придержу дочку. Пойдём, здесь близко, не бойся. Я проверил, кирпичей и досок нет, здесь же только виноградник, и вот чуток сюда, топчан здесь. Полезай, Валя, и ложись с дочкой на одеяло, а я бока топчана укрою, чтоб пыль меньше лезла, а то дышать трудно.
Он помог Вале залезть под деревянный топчан, на котором они иногда спали летом. Тут действительно было легче дышать.
– Боже ж мой, да что же это такое? – шептала Валя, боясь разбудить дочь. – Яша, когда кончатся наши мучения? Чем мы прогневили Бога?
– Молчи, глупая моя, успокойся. Причём тут мы. Весь город накрыло. Ты что, ещё не поняла? Города нет. Ты лучше спасибо скажи своему Богу и Герду не забудь. Мы живы. А сколько сейчас лежат под завалами, живые или мёртвые? А ну возьми себя в руки. Ты жена офицера. Я сейчас уйду, не бойся. Мы с Гердой, может, сможем кому-то помочь. Может, кого-то найдём. Да и вам воды надо найти. Пыль не скоро осядет. Город весь из глиняных домов. Сутки может висеть. Так что без паники.
– Яша, а почему тишина такая? Никто не кричит, не зовёт на помощь? Они все умерли, да? Яша, Яша, а вдруг ещё трясти будет, я боюсь не уходи, – просила Валентина.
– Ну, что ты как ребёнок, Валя. Я далеко не пойду, соседей погляжу, может, дети где. Не бойся, вы же на земле, даже если труханёт, с вами ничего не будет. Всё, что могло упасть, уже упало. Я быстро, пробегусь, воды найду и приду.
Яков тихонечко свистнул:
– Герда, пошли.
Земля опять задрожала и заколыхалась. И опять этот страшный гул. Секунд тридцать-сорок всё трясло, земля выскакивала из-под лежащих под топчаном Якова и Валентины. Яков дотянулся до жены и ладонью закрыл ей рот.
– Тихо, Валя, не кричи, тихо, ты напугаешь дочку. Моя родная, я тут, мы в безопасности. Поверь, топчан лёгкий, я его удержу, тут несколько досок всего. Я убираю руку, а ты не кричишь. Ну, что ты, не плачь. Мы с тобой войну одолели, бандеровцев пережили. А что, какое-то землетрясение не переживём? Пани Анна нас спасла в Кракове, здесь Герда спасает, видишь, судьба нас хранит, – Яков подвинулся к Вале и обнял её.
– Ну всё, не плачь. Ты моя любимая, всё скоро кончится. Не будет же трясти вечно. Плохо, что кто-то не успел выбраться из-под завалов, после этих толчков точно уже не помочь.
