– В воскресенье у меня нет репетиций, мама дома, надо ей всё объяснять… Я вообще-то считаю, что пока есть смысл соблюдать конспирацию и встречаться, если договоримся, будем не у Дома культуры, а на соседней Алексеевской улице. Там у ювелирного магазина есть троллейбусная остановка.

– Тайные встречи – так романтично! – загадочно промолвил Вадим.

– Что-то в этом есть таинственное, непостижимое, – поддержав его шуточный тон, проговорила Наташа, изменив при этом тембр и совершив странные движения руками, напоминающие колдовской ритуал. А затем, рассмеявшись, сказала: – Средневековье прямо какое-то!

Она вдруг остановилась, как будто что-то обдумывая и, глядя Вадиму в глаза, медленно, растягивая при этом слова, произнесла:

– Всё тай-ное ког-да-то ста-но-вит-ся яв-ным! Я получу диплом, и вся конспирация уйдёт на второй план, если, конечно, у нас хватит сил и желания на этот эксперимент. Сейчас не хочу маму расстраивать – она человек впечатлительный.

Вадим внимательно её выслушал, кивнул и сделал попытку продолжить движение. В этот момент он почувствовал, что девушка взяла его за руку, и остановился.

– Вадим, мы скоро подойдём к моему дому, меня иногда выходит встречать папа на остановку, особенно, если я задерживаюсь. Дальше провожать не стоит – прощаемся здесь.

– Наташа, ну и когда же мы увидимся? – теперь Вадим взял её руку в свою ладонь. Ладошка её была мягкой, нежной и прохладной.

По телу Вадима заструились возбуждающие импульсы, ему очень хотелось притянуть девушку к себе, почувствовав всю хрупкость её стройного тела, но он сдержался. Наташа стояла, не пытаясь освободить руку, она молча что-то обдумывала, а затем сказала:

– Получается, только в среду, у меня в этот раз работы будет не много, я к половине восьмого постараюсь освободиться. Плохо, что мы не можем созвониться, мало ли какая непредвиденная ситуация.

– У нас на вахте есть телефон, но наши дежурные старушки не очень хотят звать, в крайнем случае, если что-то срочное с работы, то передадут, – с огорчением констатировал Вадим и разжал ладонь, отпустив руку девушки. Я живу на четвёртом этаже, это им надо кого-то просить, потому что с вахты отлучаться не положено.

– А если я скажу, что звонят из администрации завода, директор приглашает к себе сотрудника Вадима… – называйте фамилию! – энергично проговорила Наташа.

Вадим не ожидал такой реакции и вначале даже растерялся, но затем, усмехнувшись, сказал:

– На заводе несколько тысяч человек, директор меня даже не помнит, хотя он приходил в наш цех, лично я его в лицо знаю. Эти байки хорошо известны нашим дежурным, вряд ли директор будет вызывать какого-то Орехова Вадима и звонить в общежитие, он или его секретарь это легко сделают, позвонив начальнику цеха. У нас так обычно парни пытаются вызвать девушек, звонят и говорят, что из комитета комсомола или из профкома, однажды какой-то тип сказал, что он заместитель директора. Трубку взяла комендант Галина Анатольевна, она лично знает заместителя директора по производству и так отчитала звонившего, что он мгновенно прекратил разговор. Поэтому такой номер не пройдёт!

Вадим остановился в минутном раздумье, а затем уверенным голосом продолжил:

– Но я вам дам телефон нашего общежития, я живу в 405-й комнате, фамилию мою вы слышали. Если действительно что-то помешает встретиться, вы позвоните и скажите, что беспокоит куратор 11-й группы с механического факультета. Попросите, чтобы передали такому-то человеку, что сегодня зачёта не будет. Это дежурные всегда охотно сделают, чувствуя определённую ответственность. Я заметил, они с уважением относятся к тем, кто учится, а не слоняется по общежитию от безделья или до утра просиживает в баре.

– Класс! – восхищённо воскликнула Наташа. – Как у нас всё интересно складывается – сплошная конспирация и пароли! Не хватает только тайнописи, шифровальных бланков и тайников.

Вадим в это время вытащил из кармана куртки небольшой блокнот, который всегда носил с собой, ручку и, вырвав листок из блокнота, записал телефон для Наташи. Они мило распрощались до следующей среды, пожав друг другу руку.

Всю дорогу домой, до своего общежития, он думал о Наташе и испытывал двойственное, противоречивое чувство. С одной стороны, девушка всё больше и больше располагала к себе, и Вадим, боясь себе признаться, понимал, что в его сердце наконец-то вспыхнуло и стало разгораться то самое страстное чувство, которое радует, окрыляет, заставляет страдать и совершать глупости.

С другой стороны, их диалог его несколько удивил и озадачил. Ему показалось, что в её словах проскальзывала настороженность и двусмысленность, не исключалось, что у неё такая манера общения, она пытается заинтриговать собеседника, привлечь его внимание, отсюда и этот загадочный прошлогодний случай, из-за которого якобы следует соблюдать конспирацию. А эта мистическая установка с загадыванием желания, с которой она подошла к нему в вестибюле! Всё напоминало непонятную игру и отдавало неискренностью. Возможно, их знакомство не является для неё значимым и она после очередной встречи просто откажется от дальнейшего общения. Вадима это тревожило больше всего. Если раньше он легко переживал подобные случаи, то сейчас ему этого очень не хотелось. Он чувствовал, что именно такую девушку представлял рядом с собой, и ему казалось, что был бы не против того, чтобы она прошла через всю его жизнь. «Может, я всё усложняю и пытаюсь форсировать события, – сделал заключение Вадим, подходя к своему общежитию. – Да, беседа пошла не по запланированному алгоритму, появились какие-то странности, загадки, но ведь, если мы будем продолжать встречи, то всё прояснится, а если нет, то эти ситуации потеряют для меня всяческий смысл». С этой мыслью он вошёл в здание общежития.

Всю следующую неделю на работе Вадим был настолько загружен, что не было даже нескольких минут, чтобы подумать о своей личной жизни. Никак не удавалось настроить агрегат, чтобы его работа полностью соответствовала заданным параметрам. В пятницу провели большое совещание со всеми задействованными специалистами, инженерами-проектировщиками, изготовителями и поставщиками некоторых видов решётчатого оборудования. Были приняты решения о внесении определённых конструктивных изменений, и Вадиму, чтобы выдерживать график, пришлось работать в выходные дни, пропустив в субботу занятия в институте.

О Наташе он начал вспоминать только вначале недели, проходя мимо вахтёров общежития. Ему начало казаться, что она не случайно заговорила о непредвиденной ситуации и, скорее всего, позвонит и откажется от встречи. Конечно, если бы она позвонила, то вахтёры, увидев Вадима, сразу бы ему это передали. Все они его хорошо знали и в лицо, и по фамилии, потому что Вадим, в первый год проживания, до поступления в институт, находясь в комсомольском оперативном отряде, по выходным дням, в вечернее время, дежурил в вестибюле общежития. Это новшество было введено комендантом общежития Галиной Анатольевной, которая предложила организовать дежурство в помощь вахтёрам, предварительно согласовав всё с парторгом и комсоргом завода. По вечерам, как правило, в субботу и воскресенье к девушкам приходили посторонние парни, зачастую подвыпившие. В позднее время вахтёры никого не пропускали, возникали конфликтные ситуации, иногда даже, хотя и редко, приходилось вызывать милицию. Было принято решение, что 2–3 дежурных комсомольца с повязками вполне могут обеспечить надлежащий порядок. За регулярное дежурство по графику к отпуску прибавлялось несколько дней. Вадим добросовестно относился к порученным обязанностям и однажды, благодаря его решительным и отважным действиям, была предотвращена серьёзная потасовка, спровоцированная пьяными городскими хулиганами, которая могла перерасти в массовую Драку.

После этого случая о нём узнали и заговорили не только в общежитии, но и на заводе, как о человеке находчивом и смелом. Через какое-то время его пригласили в райком комсомола и объявили благодарность, а в отделе милиции выдали грамоту и предложили возглавить комсомольский оперативный отряд при заводе. Вадим, уже поступивший на вечернее отделение института, деликатно отказался, сославшись на отсутствие времени и, по понятным причинам, дежурить уже в дальнейшем не смог.