— Там ищи.

Приблизившись, я стал одну за другой отодвигать работы художников, в разное время запечатлевших различных людей, пейзажи, будни интерната.

— Стоп. — остановил меня Исая, когда я развернул четвертую раму. — Вот он.

Я и сам увидел. Старая, можно сказать древняя картина. Лет сто пятьдесят ей, не меньше. На ней изображены три человека. Один одет столь богато, что не оставалось сомнений — кто-то из приближённых императора. Второй был в обычной форме граничника, в звании майора. А вот третьим был какой-то священник, в белой, расшитой золотыми нитями сутане. И именно у него на груди висел крупный медальон, на котором была выгравирована та самая сдвоенная молния.

— Кто это? — спросил я.

— Слева первый директор интерната, мастер Кунс, второй — его императорское величество Аркан третий. А справа — Наисвятейший отец Ланг-по.

— Бессменный глава церкви Единого? — нахмурился я. — Но как?

— Ты хочешь спросить, как на его груди оказался этот знак? Я не знаю. Могу лишь сказать, что на других картинах, виденных мной, этого символа нет, вместо него на медальоне изображена длань Его. Я давно обратил на это внимание, и пришёл к выводу, что странная молния находится на обратной стороне. Художник случайно запечатлел не то, что нужно, но это не его вина.

— Мастер, вы понимаете, что это может значить? — понизив голос, спросил я. Затем расстегнул пояс, и извлек из нашитого с тыльной стороны секретного кармашка тот самый медальон, что достался мне от мага-менталиста. — Вот. Снял с тела оборванца, про которого рассказывал.

— Ну-ка. — Исая осторожно принял цепочку и и внимательно осмотрел изделие из дешёвого металла. Постучал им по подлокотнику своего кресла, а затем начал плести какое-то необычное заклинание. Несложное, всего лишь второго круга, но принцип построения плетения совершенно незнакомый мне.

— Мастер? — вопросительно произнес я, осознав, что бывший директор собирается использовать запретную магию. — Может не надо?

— Расслабься, Варда, за такое не казнят, и даже не посадят. Это магия моего рода, выявляет суть вещей.

Я замер. Охренеть не встать, да наш Исая оказывается из старых дворян! Никогда бы не подумал.

У древних дворянских родов имелась своя магия, и император разрешил ей пользоваться, если проявления этой магии были не чёрного цвета. То, что сейчас создавал мастер, отсвечивало серебром, а когда он активировал плетение, в воздухе запахло раскалённым металлом.

В следующий миг трофейный медальон и цепочка на мгновение засветились, после чего Исая протянул изделие мне.

— Новодел, лет пять вещице, не больше. И она точно не из нашего мира, это я тебе гарантирую. Варда, что-то мне не нравится, что происходит вблизи границы с разломом.

— Мастер, чужаки появляются не только вблизи границы, но и в дневном переходе от интерната. Но у меня есть еще одна новость, которую я не рассказал даже генералу. — еще больше понизив голос, перейдя почти на шёпот, продолжил: — Та золотая пуговица, подобранная у разлома. Она не источала скверну. Паладин Единого прошёл в нескольких сантиметрах от этой вещицы, и ничего не почувствовал.

— Это очень плохо, Варда. — голос Исаи изменился, он явно понял гораздо больше меня. — Говоришь, там, где ты подобрал пуговицу, были человеческие следы. Мало кому известно, что туман разлома заражает скверной сердце любого, кто кто окажется в нём. Только слуги Единого и очень чистые души могут противостоять этому.

— Но как же две экспедиции? — нахмурился я. — Их что, посылали на верную гибель?

— Нет конечно. Их сопровождали слуги Единого, паладины, и даже архейцы. Не о том спрашиваешь, Варда. Подумай лучше, что делать с той информацией, которую мы только что получили. Я то унесу новые знания в могилу, а вот как ими распорядишься ты? Расскажешь генералу и другим граничникам? Так тебя сразу же отправят на покаяние в ближайший храм. И оттуда вряд ли выйдешь на своих ногах.

— Мастер, но ведь то, что мы откопали — связь Наисвятейшего отца Ланг-по с разломом очевидна! Да как такое вообще возможно?

— А не всё ли равно? Ведь слуги Единого делают очень многое для сдерживания тварей, и ходят слухи, что они вообще собираются закрыть разлом.

— Не нравится мне всё это, мастер. Но я услышал вас, и всю информацию оставлю при себе. Генералу скажу, что не нашёл ничего.

— Правильно говоришь. А эту картину мы прямо сейчас уничтожим. Во избежание ненужных проблем. Пусть всё останется лишь между нами двумя.

«И мной» — прозвучал в моей голове голос ифрита. Я аж вздрогнул от неожиданности. Хорошо, что Исая не заметил этого.

На то, чтобы вскрыть раму и извлечь полотно, у нас ушло несколько минут. Затем мы скрыли украденное в кресле мастера и, закрыв хранилище, направились прямиком к казначею. Еще раз потревожив старого ворчуна, сдали ключ, и лишь после направились на веранду.

Здесь полотно отправилось в жаровню, после чего бывший директор собственноручно создал огненное заклинание второго круга «жар», в котором и сгорела улика. Мы ещё посидели у жаровни некоторое время, чтобы не выглядеть странно. Попили чай из термоса, который всегда возил с собой Исая, затем я вспомнил про целебную мазь, и передал её мастеру. Мы вспомнили те времена, когда бывший директор был моложе, и мог позволить себе не только травяной отвар, но и кружку-другую вина. И лишь после старый граничник произнёс:

— Ну вот, теперь мои кости согрелись. Можно идти спать. И тебе Варда, того же желаю. Завтра в дорогу.

Хотелось задержаться в интернате хотя бы на день, чтобы наведаться в ученический корпус, навестить тренировочный полигон, поговорить с воспитанниками. Но увы, мое присутствие требовалось на стене.

А потому, едва рассвело и прозвучал гонг, означающий общую побудку, мы с Шупакой навестили нового директора — незнакомого мне мастера Нракса, чтобы выказать ему почтение, затем позавтракали в столовой, запаслись едой и, сменив своих лошадей на новых, отправились в обратный путь.

— Командира, твоя узнать, что хотеть? — поинтересовался дригг, когда мы удалились от интерната достаточно, чтобы нас никто не услышал даже с помощью магии.

— Лучше бы не приезжали сюда. — ответил я. — Шупака, знаешь, а я начинаю понимать твой народ.

— Это хорошо. — улыбнулся призыватель. — Плохо, что твоя не услышит мудрый старший шаман, и не сможет использовать разный дух огня. Но командира и так сильный, справится с любой трудность.

— Ага, с любой. — подтвердил я, усмехнувшись. — Главное, успеть на стену раньше, чем начнётся то, ради чего император гонит к границе когорты.

— Это да. — согласился Шупака. — Там моя быстрее отдаст долг жизни.

Двигаясь по грунтовой дороге в направлении тракта, я размышлял над тем, как поступить. С одной стороны, у меня прямой приказ командующего первой линией — доставить шамана в родное село. А это трое суток туда, и столько же обратно. Итого я вернусь на границу только через девять дней. Слишком большой срок, когда вокруг творятся такие дела.

А с другой стороны, задание генерала — это скорее личная просьба. Мужик он правильный, поймет, почему я вернулся назад с Шупакой. Сейчас на границе каждый маг на счету, а опытный командир тем более.

Таким образом выбор был следующим: выполнить личную просьбу командующего первой линией, и при этом оставить боевых товарищей одних перед неизвестной опасностью, или потерять доверие генерала.

Все решилось, когда мы уже выезжали на тракт, и я в целом принял решение возвращаться. Только мне не удалось даже повернуть поводья в направлении Артана, как раздался старческий голос, полный недовольства:

— Ну и куда вы намылились, черти? Приказ старшего по званию решили нарушить? Под трибунал! Сгноить на нарах! Казнить поганцев!

«Хозяин, это старейший!» — прозвучал в моей голове голос ифрита. — «Лучше послушать того, кто предвидит будущее»