Каково же было мое удивление, когда следом за нами в обеденный зал ввалился отряд граничников. Я сначала было решил, что мои глаза меня обманывают, но когда пригляделся к вошедшим, понял, кого вижу.

Новобранцы. Шестеро лейтенантов и два сержанта. Все в новенькой, хоть и промокшей форме, лица молодые, глаза горят жаждой жить в полную силу. Эх, а ведь когда-то и я был таким.

Обеденная зала была небольшой, и потому трое из будущих граничников, а сейчас — выпускников интерната, сели за наш стол. При этом все с интересом посматривали на лысого дригга. Наконец один не выдержал, и спросил:

— Господин маг, могу я спросить вашего спутника?

— Можешь спросить меня, лейтенант. — улыбнулся я. — Ты хотел узнать, не с границы ли он, или только направляется к разлому?

— Да. А как вы догадались? — удивился юный маг.

— Интуиция. — моё настроение окончательно восстановилось. Засунув руку запазуху, я извлёк медальон граничника, и показал его лейтенанту. — Мы четыре дня, как с границы, с первой линии. А вас откуда столько? Неужели в интернате стало больше учеников?

— Господин… — будущий граничник замялся, не зная моего звания.

— Капитан. — подсказал я.

— Господин капитан, но почему вы едите от разлома, когда со вчерашнего дня объявлен общий сбор всех граничников? — спросил лейтенант. — Нас потому здесь и много, что сразу выпускники и предпоследний класс. Вчера прибыло высокое начальство из министерства, приказали директору Нраксу подготовить всех, кто владеет магией не ниже первого круга и способен держать оружие. А поздно вечером мы выехали в направлении границы.

— Без сопровождения? — уточнил я. — И почему директор — Нракс, он же был наставником по стихийной магии. Куда делся мастер Мрак, и что с мастером Исаей?

— Так мастер Мрак уже месяц не является директором, его перевели ко дворцу императора. А мастер Исая — как у него стали отказывать ноги, так он и сменил должность. Сейчас преподаёт тактику.

— Где ваш сопровождающий? — уточнил я.

— Да нам дали какого-то капитана, из министерства. Но он сказал, чтобы мы двигались до Артана — там нас встретят. А сам задержался по какому-то важному делу.

— Что за чушь. — нахмурился я, а у самого уже вовсю на душе скребли демоны. Что, нахрен, вообще происходит? — Лейтенант, вам хотя бы в общих чертах сказали, зачем вас так срочно отправляют на границу?

— Ну, вроде как ожидается массовый накат, и потребуются все силы для отражения. А вы разве не знаете, господин капитан?

— Да откуда ж мне знать? В дороге четверо суток, и двое последних не заглядывал в министерство или представительство. — ответил я. — И мне очень не нравится, что вас отправили одних к границе.

— Ну, министерский капитан объяснил, куда и как двигаться. А в Артане нас ждут, у министерства.

— Так. — быстро приняв решение, я начал действовать. — Шупака, собирайся, мы выезжаем.

— Уже? — удивился дригг. — опять в этот мокрая дождь?

— Нам до вечера нужно успеть в интернат. А затем сразу обратно.

— О, мы не поехать в моя деревня⁈ — обрадовался призыватель. — Ура-а-а! Тогда моя быстро собираться.

Через полчаса мы вновь двигались под дождём. Правда, он перестал лить так, словно небо прохудилось, и теперь лишь моросил непрерывно. Только сейчас мне не было до него дела, все мысли сосредоточились на одном — что, нахрен, происходит на границе? Чего я, человек, совсем недавно находившийся в нескольких сотнях метров от разлома, не знаю?

Задавая себе раз за разом этот вопрос, перебирая все странности, начавшиеся с той атаки, когда меня чуть не сжёг ифрит, я приходил лишь к одному выводу — из разлома скоро хлынет орда тварей. Не просто накат, а единовременный удар по всей первой линии обороны. И все, кто будет находится в этот момент на стене, обречены…

Огромным усилием воли я всё же заставил себя не повернуть назад. Проклятый символ на пуговице — интуиция буквально кричала, что он скрывает слишком важную информацию.

Дождь закончился лишь к вечеру. Впрочем, была от него и польза — нам по пути не попалось ни одного большого отряда воинов. Впрочем, может всем когорты уже выдвинулись к границе, и больше император не собирается отправлять войска к разлому.

Поворот от тракта к интернату не имел специальных дорожных обозначений, кроме одного:

« ИМПЕРСКИЙ ИНТЕРНАТ. ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЁН»

И горе тому, кто нарушит это правило, и всё же пересечёт незримую черту. Одаренный скорее всего получит травму, а вот простак может и погибнуть.

К счастью, у нас с Шупакой имелись медальоны, которые сработали как ключ, пропустив через охранные заклинания.

— Ну вот, теперь о нашем прибытии в интернате всем известно. — улыбнулся я, когда мы уже двигались по узкой грунтовой дороге, с частично заросшей колеёй. Редко в интернате бывают гости, и им обычно всегда рады.

— Долго ещё? — поинтересовался Шупака.

— Четверть часа. До отбоя успеем. Правда сам интернат посмотреть не сможешь, темно уже будет. И обратно по темну выедем.

Ограда выступила из вечернего сумрака неожиданно, преграждая нам дорогу. И тут же послышался подростковый голос:

— Капитан Варда, предъявите медальон для подтверждения…

Сколько лет я здесь не был? Пять, шесть? Как тот раз, в отпуске, по зиме, заглянул проездом, так больше и не забирался столь далеко от границы.

Замерев посреди открытой веранды, я прикрыл глаза, и вдыхал столь родной, с детства знакомый аромат имперской лиственницы, из которой был срублен главный административный корпус. Столько времени прошло, а дерево все́ ещё словно живое…

— Ну вот, наконец-то я вижу настоящего граничника, а не того упрямого мальчишку, который был готов драться насмерть, отстаивая свою правоту и честь товарищей.

Открыв глаза, я увидел в распахнутых дверях седого старика, сидящего в кресле-каталке. Исая!

— Мастер! — два шага вперёд, опустится на одно колено, склонить голову, в знак безграничного уважения. Директор Исая заменил нам и отца, и мать, и строгого наставника. Не было ни одного ученика, который не любил бы этого старого воина всем сердцем…

— Рад, что ты заглянул к нам в гости. — моей головы на миг коснулась старческая рука. — Еще бы год, другой, и не застал бы меня в живых. Вставай уже, да расскажи, что привело тебя домой.

Спустя два часа, сидя в небольшом, хорошо освещенном магией кабинете, мы с уже бывшим директором разглядывали рисунок, на котором был изображён таинственный символ. Позади был мой долгий рассказ о жизни, общих знакомых, и событиях последнего месяца. В ответ я выслушал историю, как старый воин провёл эти годы, и что интересного произошло в интернате. Особенно меня заинтересовали события последних нескольких дней.

Вышло так, что пять дней назад в интернате появился один из доверенных императора, и приказал готовить всех одаренных и старших воспитанников к отправке на границу. Причину он не назвал, но заставил всех поволноваться.

— Вовремя ты приехал, Варда. — наконец произнес мастер Исая, возвращая мне лист с нарисованным символом. — Я как раз на днях занимался сортировкой старых ценностей, и видел этот знак. Придется казначея разбудить, ключи от хранилища только у него имеются.

Казначей — совсем древний старик по имени Трунк, очень сильно ругался, что его, пожилого человека, разбудили посреди ночи. Лишь когда Исая обругал своего старого друга, нам всё же выдали нужный ключ, но с условием — ничего не выносить из хранилища.

Всё это время я терялся в догадках — где же изображён этот символ? Была надежда, что вспомню, едва окажусь на территории интерната, но увы.

Хранилищем оказалась старая библиотека, внутри которой сделали отдельную комнату-темнушку, куда складывали всё, имеющее ценность. Грамоты, картины, старинные часы и артефакты. Многое из лежащего здесь можно было выкинуть, но никто не решался этого сделать.

Подвесив в воздухе три заклинания «светлячка», Исая указал мне на десяток больших картин, прислонённых к стене: