Он почувствовал во мне истинную, когда ему было три, а я только появилась на свет. Мы росли с пониманием, что пара друг для друга. Нас постоянно сталкивали наши семьи, чтобы мы пообщались, а когда подросли, то стали отдаляться друг от друга. Саше это было не надо, а мне – больно, но гордо. И последней каплей были новости о разлучнице.Раньше я бы завидовала избраннице Скалы. Саша никогда не добивался меня с такой страстью и прытью. Не ходил вокруг меня на цыпочках, не зная, как подойти.

Со мной такое случилось, значит, может приключиться с кем-то еще.Поэтому теперь я не завидую Нине. Просто наблюдаю за феноменом родной души, понимая, что в любую секунду система парности может дать трещину.

И когда кудрявая женщина открыла мне дверь, я поняла, что это может быть еще одно исключение из правил. Позади нее дрались на деревянным мечах два мальчишки-подростка. А когда я снимала кроссовки, то увидела мужские тапки.

Нина замужем. И у нее двое детей.

Нина***

Какой небольшой фронт работ. Прекрасные дамы с короткими стрижками ко мне обычно не приходили. А тут еще такая молоденькая. Наверное, студентка.– Добрый день! Проходите. – Я посмотрела на короткие волосы девушки и улыбнулась.

Сначала я подумала, что она сожгла волосы краской, поэтому нужно восстановление. Но когда Оля села на стул, и я потрогала волосы, то впала в ступор.

– Они не крашенные.

– Нет. Ни разу.

Я пропустила короткий локон волос между пальцами, а потом внимательно посмотрела в лицо девушки.

– Простите за любопытство, но очень интересно узнать о ваших корнях.

– А мы можем перейти на ты? Если не против, конечно? Все-таки соседи, – девушка подняла на меня взгляд.

У нее очень интересная внешность: поднятые внешние уголки глаз, густые ресницы, янтарные глаза. Если бы у девушки были рыжие волосы, то она походила бы на лисичку. Тонкие губы, вздернутый нос. На лицо отсутствие азиатских корней, но волосы были толще, чем у восточной расы.

– Конечно, давай на ты. Я всегда за сокращение дистанции, – согласилась я.

Оля потрогала свою голову:

– Я же говорила, что мои волосы тебя заинтересуют. Из-за толщины на макушке торчком стоят.

– Да, для славянского типа такая толщина просто удивительная. Первый раз такие вижу, – призналась я, и поняла по ответной улыбке, что девушка не очень хочет говорить о родителях.

– Я же говорила. Как думаете, можно сделать их мягче? Что можете предложить?

– Можно выбрать горячее восстановление или холодное. Горячее займет у нас час, потом можно повторить через полгода. Холодное восстановление – это комплекс из 10 процедур. Эффект от горячего будет виден сразу, от холодного – постепенно. Так как волосы еще ничем не тронуты, то смываться будет быстро. Хочу сразу предупредить, что нужно будет приобрести специальные шампуни и бальзамы без парабенов.

Девушка задумалась:

– А горячее – это вредно?

– Нет, волосы – это мертвые клетки. Мы покрываем их снаружи составом, потом запаиваем утюжком. Единственное, чтобы наслаждаться красотой, нужно сушиться феном и использовать средства термозащиты.

– Значит, они будут еще толще?

– Если нанопластикой, то да. Но на светлые волосы ее нельзя – сильно сушит. А вот ботокс не навредит, – я достала трихоскоп, присоединила к телефону и сняла ее волос под увеличением. И замерла.

Не было ни одного волоска с чешуйчатой структурой. Все были такими, словно девушка на протяжении пяти лет делает горячее восстановление волос.

– Что такое? – Оля начала переживать, видя, как я застыла.

– Удивительные волосы! Я не сторонник навешивать процедуры, поэтому скажу как есть – для меня тут почти нет работы. Разве что скраб для головы могу сделать, чтобы убрать омертвевшие клетки кожи.

– Да? А чтобы помягче были? Чтобы не так торчали? Неужели, ничего нельзя?

– Если что-то очень хочется сделать, то можно сделать курс холодного восстановления.

– Да! Давай его. – Кажется, девушка очень хотела поухаживать за волосами.

Я просто не могла отказать.

– Хорошо.

Мальчишки тут особенно расшумелись, и я отошла на минутку – попросила их быть потише.

– Наверное, ваши братья? – спросила Оля, когда я вернулась в комнату.

– Да ладно! Не льсти мне так. Я не настолько хорошо выгляжу, чтобы меня принимали за сестру моих сыновей. Но за попытку сделать приятное – спасибо! – засмеялась я.

Девушка опустила взгляд, словно хотела скрыть свои эмоции, и я с интересом на нее посмотрела. Странно. Что такое? Почему у меня ощущение, что она расстроилась.

– Если не секрет, сколько тебе лет? – спросила девушка.

– Не секрет – мне тридцать два. А тебе?

– Восемнадцать. А мужу сколько?

– Он на год меня старше.

Девушка надолго замолчала.

– Сделать пока чай или кофе? – спросила я, чувствуя себя неудобно под градом личных вопросов.

Оля несколько раз моргнула, вынырнув из своих мыслей:

– Если можно, то просто воды.

И пока я ходила на кухню, поймала себя на странном ощущении. Будто бы новая соседку я волновала больше, чем ее волосы.

Да нет! Показалось.

Но пока я помыла ей голову, помассировала щеткой для кожи головы, а потом сделала маску с ботоксом и надела термо-шапку, Оля все спрашивала обо мне.

Как мне в профессии? Как мне работать дома? Как дети? Где учатся и какие характеры. Кем и где работает муж и когда приедет.

Это было странно. Но последний вопрос Оли меня добил и расставил все на места:

– Прости, что я так допрашиваю. Меня просто сильно предали, и я перестала верить в любовь. Хочу узнать – ты счастлива? Или ну эти отношения?

Даже самые близкие люди редко такое спросят. А тут посторонний.Я оцепенела. На самом деле я оказалась потрясена. Как часто мы слышим этот вопрос – ты счастлива? Да почти никогда!

Но девушка казалось такой открытой в этом момент, такой искренней, что я не могла ей сказать, что это не ее дело.

Казалось, простой вопрос, но такой глубокий. И подразумевает односложный ответ: да или нет. И я знаю, что мой ответ состоит из трех букв.

Но имею ли я права ответить так молодой девочке, которая только начала жизнь? Она тогда окончательно закроется от мира.

– Не хочешь отвечать? – спросила Оля.

– Нет, я отвечу. Просто… подбираю слова.

– Все сложно? – Оля пытливо вглядывалась мне в лицо.

Она сидела в термошапке у розетки, а я напротив. Поэтому она видела все эмоции, что отображались на моем лице.

– У нас есть проблемы.

– Серьезные? Твой муж – плохой человек? – Оля, казалось, сразу вся подобралась.

– Нет, он не плохой. Но у него есть дурная привычка. Даже зависимость.

– Наркотики?

– Нет, слава богу.

– Алкоголь?

Я кивнула.

– Не совсем все плохо. Пьет раз в неделю.

Оля задумалась и вдруг спросила такое, что не ожидаешь от восемнадцатилетней девушки:

– А как муж относится к детям?

У меня аж рука дернулась, и девушка это заметила.

– Неплохо, – осторожно ответила я. – Он их любит.

“Вот только времени на них не находит. Только на себя” – добавила мысленно.

Оля посмотрела на меня так, будто произнесенные про себя слова слышала тоже.

– А ты хотела бы уйти от него? – неожиданно спросила девушка.

Я задумалась над ответом, а потом уверенно подняла голову вверх и посмотрела на Олю:

– Я хотела бы побороться за счастье. Помочь мужу вылезти из зависимости, которую он не видит. Мы столько всего пережили вместе, столько трудностей прошли, и вот сейчас, когда можно уже расслабиться, у нас вот это. Но Сереня упирается, потому что не считает себя зависимым. Его не заставить пойти к психологу.

– И что ты думаешь делать? – спросила девушка.

Да я сама себе этот вопрос сто раз задаю в последние два дня.

– Хочу попробовать самой связаться с психологом и спасти брак.

Оля застыла, глядя в пространство. Казалось, она переваривает слова.