Вот тут за поворотом раньше уже была видна проходная… Взору Павла предстал большой пустырь, поросший местами невысоким ивняком, березками и трогательными тонкими осинками. Он нашел место, где были ворота, и пошел дальше.

Главный вопрос, который волновал Павла — уцелел ли феномен после взрыва? Вспомнилось, как Шувалов когда-то в шутку назвал аномалию женским именем Амалия Львовна. Амалия-аномалия… Имя прижилось, и они часто в узком кругу так и называли это явление: «Амалия сегодня капризничает» или «Амалия Львовна соскучилась, передает привет и приглашает в гости». ПВА — это для официальных отчетов, а Амалия — это для своих.

Остатки дороги были хорошо заметны и по ним можно было ориентироваться. Вот тут была комендатура, там дальше столовая, здесь поворот и вход в лабораторию. Значит место обитания Амалии Львовны примерно там, где виднеется ряд кустов. Да, точно! Дальше за ними то, что когда-то было лесной поляной, видимой из окна.

Сердце Павла тревожно забилось — жива или нет? И Амалия тут же откликнулась хаосом цветовых пятен в кустах. Павел облегченно вздохнул — жива! Только так не надо, вдруг кто увидит… Он достал из кармана сложенный вчетверо полиэтиленовый пакет расправил его и расстелил на земле белой стороной кверху: пожалуйста сюда! Картинка послушно перепрыгнула на пакет и началось! Павел так разволновался, что убрал всякое управление изображением и просто наблюдал за хаосом картинок: мелькание до боли знакомых лица сменялось интерьерами лаборатории, столовая, спальня в коттедже, чей-то велосипед, чаепитие на веранде и опять Маратик что-то обсуждает с Шуваловым, а Ховрин тащит стеллаж с аппаратурой…

Внезапно он почувствовал чье-то присутствие рядом, убрал изображение и оглянулся. Рядом с ним стоял большой серый пес, вилял хвостом и смотрел на него веселыми черными глазами. Потом лихо развернулся в прыжке и помчался на свист хозяина.

Ладно, понятно, что Амалия жива и взрыв, кажется, не повлиял на ее функционал. Павел скосил глаза на пакет, там уже виднелись клубы дыма и языки пламени. Нет, не надо сейчас, потом, позже я вернусь и внимательно рассмотрю сам взрыв и все, что было до него и после. Спасибо, родная, я рад, что ты в добром здравии. Он тщательно, по полной процедуре все закрыл, сложил пакет в карман и зашагал в город.

Через пару часов такси везло его в аэропорт. Уже в самолете Павел вдруг отчетливо осознал, что он, на данный момент, скорее всего, единственный человек, который может общаться с капризной дамой Амалией…

Через пару недель, в один из выходных дней, Павел возвращался в общежитие после легкой пробежки.

— У вас гость, — сообщила вахтерша, глядя в телевизор (шел очередной сериал), и махнула рукой на развесистую пальму в кадке. Под пальмой на диванчике действительно сидел пожилой мужчина и внимательно изучал рекламный журнал. У Павла перехватило дыхание — Ковальчук Валерий Антонович собственной персоной! Зачем? Так, вдох-выдох, спокойно, еще один срок точно не нужен. Павел посмотрел на себя в большое зеркало, висевшее в холе общежития: спортивный, поджарый, мускулистый — очень неплохо для сорока с хвостиком. Явное физическое преимущество перед постаревшим и потолстевшим Ковальчуком Павлу понравилось! Ковальчук оторвался от журнала и уставился на Павла.

— Пойдем, — вместо приветствия сказал Павел и зашагал по коридору к лестнице на второй этаж.

Ковальчук аккуратно положил журнал на низкий столик, подхватил толстый портфель и последовал за Павлом.

— Посиди тут, я в душ на пять минут, — сказал Павел, запуская Ковальчука в свою комнату.

Когда Павел вернулся, на столе стояли бутылка водки, два пластиковых стакана, баночка с корнишонами, на большой одноразовой тарелке кучкой лежали хлеб, нарезка и прочие деликатесы. Портфель Ковальчука заметно похудел.

— Я не хочу с тобой водку пить, — сказал Павел.

— Ну… как хочешь, — развел руками Ковальчук. — А чай у тебя есть? Я с поезда прямиком к тебе, голодный как черт.

— Ты сначала расскажи, с чем пришел, а я прикину, поить тебя чаем или нет. Десять минут у тебя есть.

И Ковальчук рассказал, что хотел бы организовать продолжение исследований, а для этого ему надо заручиться поддержкой Павла. Без Павла ничего не получится. Но работать он хотел бы уже не под эгидой военных, а найти частных инвесторов. И делать это надо сейчас, потому что у интересующего нас клочка земли, в начале следующего года, может появиться новый собственник. Ты же понимаешь, какое сейчас время… Конечно, есть вопрос с секретностью, но, возможно, задействуя старые связи, это тоже получится решить. Сейчас главная задача сделать так, чтобы эту землю приобрел нужный человек, а не кто попало. А этому нужному человеку для того, чтобы он вложился в этот кусок земли, в свою очередь, нужны гарантии, что эти вложения не будут напрасной тратой. В общем, проблем много, но надо же что-то делать… Иначе за державу обидно! Представь, найдут за бугром сестренку нашей Амалии и будут из нас веревки вить.

Павел достал из шкафчика электрический чайник, налил воды, воткнул в розетку. Он не верил в организаторские способности Ковальчука, но связи среди военных у него должны остаться, а многие из них, после развала СССР, ушли в бизнес.

— Важный вопрос, — сказал Павел, доставая пакетики с чаем, — найти записи, которые вел Шувалов, разрабатывая свою теорию.

— Я пробовал это сделать, но, как ты понимаешь, я и сам был под следствием… Честно, ничего не получилось. Похоже, в плане теории придется все начинать с нуля…

— И еще один маленький нюанс. Признайся, у тебя стоит наблюдение за Амалией?

— Да. А ты как догадался?

— Ты рассуждаешь так, как будто знаешь, что взрыв не оказал влияния на здоровье нашей знакомой. Откуда ты это мог бы знать? Только наблюдая за моим общением с ней. Верно?

— Верно, — согласился Ковальчук, — но табличка на березе, о том, что ведется видеонаблюдение, смотрелась бы там прикольно, правда?

— Значит ты меня увидел и понял, что пора договариваться…

— Пора, Паша. Иначе дальше все будет гораздо сложнее.

И Павел согласился, а Ковальчук пообещал, что если все получится, то у Павла будет решающий голос и в наборе команды, и в составлении программы экспериментов, и в распределении прибыли, если она будет, и так далее…

Ковальчук уехал обратно, а Павел остался в сомнениях, правильно ли он поступил.

Примерно через месяц Ковальчук позвонил и сообщил, что у него с компаньоном очень хорошие шансы на приобретения права на землю и все идет как надо. А перед самым Новым годом Павлу позвонил Антон (сын Ковальчука) и сообщил, что отец уже три дня не выходит на связь и попросил помочь с поисками. Павел срочно вылетел в Москву, Антон встретил его в аэропорту на своей машине, и они вместе поехали на тот самый пустырь.

Павел поступил, возможно, не совсем правильно, потому что, наплевав на отсутствие у Антона допуска к секретным материалам, несколько часов первого января провел с ним на пустыре, пытаясь с помощью ПВА найти Ковальчука-старшего. И ему это удалось. Сквозь новогоднюю поземку прямо на утоптанном снегу они разглядели сгоревшую в лесополосе машину и два запорошенных снегом тела. После возвращения в Москву Павел остался отдыхать в большой квартире Антона Ковальчука, а сам Антон помчался на обнаруженное место и уже оттуда вызвал милицию. Тела принадлежали Ковальчуку-старшему и его компаньону, которые были застрелены в упор. Все указывало на обычные бандитские разборки, что в те годы не было редким явлением.