Однако скандал, который казался грандиозным, почему-то не сотряс даже церковные луковки. Иерархи Церкви не каялись и не посыпали прахом земным свои седые гривы. Они отмалчивались, и лишь один-два из них обратили внимание на то, что никто не видел их собственноручных расписок о сотрудничестве с органами госбезопасности, резонно добавляя, что КГБ может давать клички кому угодно, даже тем, кого использует втемную.
Так что под задранной рясой Церкви в те переломные годы удалось обнаружить только две пары погон. На этом скандал и выдохся. А спустя почти двадцать лет, в 2010 году, митрополит Хризостом (Мартишкин) был отправлен на покой, а Мефодий (Немцов) занял кафедру митрополита Пермского и Соликамского.
В 2003 году прозвучало эхо этого церковно-сексотского скандала, которое вызвало присвоение митрополиту Мефодию правительственный награды. Тогда протоиерей Георгий Эдельштейн, настоятель церкви в селе Карабаново Костромской области, обратился к Президенту РФ В. В. Путину с открытым письмом:
«Уважаемый господин Президент!
Вашим указом от 26 сентября 2002 г. митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий награжден орденом Дружбы, «за достигнутые успехи и многолетний добросовестный труд». 27 марта 2003 г. Вы вручили Его Высокопреосвященству сию высокую награду в Екатерининском зале Кремля. Обращаясь ко всем собравшимся, в том числе и к митрополиту Мефодию, Вы сказали, что эти люди «сумели поднять свою судьбу на самую высокую планку», без этих людей «был бы невозможен успех России». Это, безусловно, знаковое награждение: глава государства, Президент Российской Федерации в торжественной обстановке заявил urbi et orbi, что воронежский митрополит – достойнейший священнослужитель Русской православной церкви.
К сожалению, указ не разъясняет, на какой ниве много лет трудится митрополит и в какой области достигнуты успехи.
<…>
Хочется верить, что, подписывая указ о награждении, Вы не располагали достаточно полной информацией о том, кто становится кавалером ордена Дружбы. Хочется верить, что чиновники ввели Вас в заблуждение…
Мне кажется, что опираться на Высокопреосвященнейшего Мефодия и подобных ему иерархов отнюдь не означает опираться на Церковь.
Еще в 1992 г. архиепископ (ныне – митрополит) Виленский и Литовский Хризостом заявил на Архиерейском Соборе Русской православной церкви: «У нас в Церкви есть настоящие кагэбэшники, сделавшие головокружительную карьеру; например, воронежский митрополит Мефодий».
Повторяю, все это было сказано не в частной беседе, не на коммунальной кухне, это официальное выступление маститого иерарха на Соборе всех собратьев-иерархов. Каждое слово зафиксировано в документах Собора. Потом Хризостом неоднократно повторял такие же обвинения в своих интервью, они публиковались в газетах и журналах в России и за рубежом.
Собор, где были брошены в лицо Мефодию эти уничтожающие обличения, промолчал; Священный Синод, который якобы был единодушно против такого епископа, промолчал; сам Мефодий промолчал тогда и по сей день молчит. Вряд ли кто-либо усомнится в справедливости общеизвестных пословиц, что подобное красноречивое молчание более информативно, чем самые истошные вопли.
Кстати, на том же Соборе была избрана Комиссия из восьми молодых архиереев для расследования обвинений в связи наших священнослужителей с КГБ. Председателем Комиссии является мой правящий архиерей – архиепископ Костромской и Галичский Александр. Одиннадцать лет устно и письменно я обращаюсь к Его Высокопреосвященству с покорнейшей просьбой сказать хоть два-три слова о результатах трудов и изысканий Комиссии. В ответ – все то же красноречивое молчание. Может, хоть Вам что-то ответят, если заинтересуетесь? Боюсь, Комиссия была мертворожденной, создали ее, чтобы слишком назойливые угомонились.
У меня нет достаточных оснований утверждать, что Хризостом в каждом слове прав. Решать подобные вопросы должен Священный Синод и церковный суд. Но мне кажется несомненным, что, если какой-то епископ намеренно ввел в заблуждение весь Собор, злобно оклеветал собрата своего, он не смеет стоять у Святого Престола, не смеет обмениваться лобзанием с собратьями, не смеет обращаться к ним с дивным приветствием: «Христос посреди нас – и есть и будет!»
Церковный суд обязан сурово покарать гнусного клеветника. Если же обвинение справедливо, если он сказал правду, само собой разумеется, что Мефодий не может быть архиереем, не может быть монахом, не должен вообще именоваться членом Церкви. В Екатерининский зал таких следует приглашать, если возникнет необходимость, как сотрудников некоего вне-церковного ведомства. Надеюсь, всякий согласится, что священнослужитель надевает рясу не для того, чтобы понадежнее замаскировать погоны.
Здравый смысл и личный опыт убеждают меня, что Хризостом не клеветник. Я хорошо знаю его: в 1979 г. он рукоположил меня во диакона и во иерея. Я служил под его омофором до мая 1982 г., неоднократно встречался с ним в те годы в официальной и неофициальной обстановке. Изредка встречался и после того. Он вспыльчив, нередко груб до хамства, но правдив.
Позволю себе напомнить Вам, что Хризостом – единственный архиерей Русской православной церкви, который публично признался, что он был завербован КГБ и много лет работал секретным сотрудником. Назвал и свою тамошнюю кличку: «Реставратор», назвал и дату, когда прекратил сотрудничество. Но гордость и самолюбие не позволили ему покаяться и принципиально осудить стукачество.
Хотя кремлевская администрация считает по каким-то параметрам более достойным кандидатом митрополита Мефодия, я ни в коем случае не намерен утверждать, что предпочтение следует отдать митрополиту Кириллу. Они оба намного хуже. В официальном документе парламента России, распространенном в марте 1992 г., говорится: «По линии ОВЦС выезжали за рубеж и выполняли задания руководства КГБ агенты, обозначенные кличками «Святослав», «Адамант», «Михайлов», «Топаз», «Нестерович», «Кузнецов», «Огнев», «Есауленко» и др. Характер исполняемых ими поручений свидетельствует о неотделенности указанного Отдела от государства и его трансформации в скрытый центр агентуры КГБ среди верующих» («Частное определение Комиссии Президиума Верховного Совета России по расследованию причин и обстоятельств ГКЧП»).
Председателем Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС) – этого «скрытого центра агентуры КГБ среди верующих» – был тогда и остается по сей день высокопреосвященнейший Кирилл – один из двух вероятнейших кандидатов в Патриархи.
Кирилл – частый гость на Центральном телевидении. Он прогрессист и экуменист, непревзойденный мастер церковной элоквенции. Особенно красиво и убедительно он рассуждает на публике о необходимости самоограничения во всем. Помню, как он подробно развивал эту тему на конференции в Кишиневе восемь лет назад, потом мы прослушали краткое изложение основных тезисов по телевидению, потом в клубе «Текстильщик» у нас в Костроме. Все мысли отлично обкатанные и правильные. Но почему-то самые грязные и скандальные финансовые махинации последних лет, о которых писали российские и зарубежные газеты и журналы, неизменно были связаны с именем митрополита Кирилла и с его одиознейшим ведомством – ОВЦС.
Когда Хризостом говорил, что Мефодий – офицер КГБ, атеист и порочный человек, он напомнил Собору, что в июне 1985 г. Мефодий был назначен председателем Хозяйственного управления Патриархии и несколько лет распоряжался практически всеми ее деньгами. Именно в те годы, по мнению специалистов, коррупция в нашем государстве и в церковных организациях процветала самым пышным цветом. Известный исследователь истории Русской православной церкви XX века Дм. Поспеловский писал об этом периоде: «Личность, возглавлявшая Церковь, Патриарх Пимен, была по своей бездеятельности, серости и безвольности вполне под стать личности, возглавлявшей государство и партию. Да и коррупция, окружавшая Пимена, была под стать брежневской» («Вестник РХД», № 159, с. 213). Конечно, Патриарха окружала не коррупция, а коррумпированная номенклатура в рясах, но профессору очень не хочется называть их по имени.
