Мы провели ночь в Коби; на следующий день, всегда пребывая на коне, мы направляемся по дороге на Степан-Цминду или Казбек без какого-либо вооруженного сопровождения, настолько в этой долине царит безопасность, тогда как Гильденштедт, Клапрот и др. не так давно проезжали ее лишь благодаря присутствию сильных отрядов.
Подножие нагих гор, хаотически разодранных и увенчанных снегом, стесняющих рождающийся Терек, усеяно поселками или, по крайней мере, старинными башнями и церквями, заботливо расположенными по всем малым закоулкам, выходящим на солнечную сторону. Древнее селение Коби само опиралось на высокую базальтовую скалу, запечатленную Рейнеггсом, опоры которой совершенно горизонтальные(35).
Поля всех оттенков зелени инкрустируют склоны, тем самым выходящие на юг с левого берега Терека; это настоящая шахматная доска, и сельскохозяйственная деятельность прекращает в этой стране возделывание ячменя и овса, когда природа говорит неутомимому пахарю: «Стой, царствуй внизу, если угодно, но оставь немного места для моих серн и мышей». Именно в это время года открывается один из красивейших пейзажей внутреннего Кавказа.
Остроконечные скалы правого берега, разодранные во всех видах форм, и которые зеленые лишь у подножия, контрастируют с деренями, романтически расположенными среди зеленых насаждений и напоминающими долину Пассанура.
Любопытство, вдохновляемое сим пейзажем, возрастает по мере приближения к селению Сион. Его церковь, укрепленная башнями, занимает на правом берегу острие скалы, отделяемой Тереком от подобной же скалы, покрытой башнями, дикими домами и церковью Гиорги-Цихе. Эти обе местности являлись знаменитыми для паломничеств и датируются господством царей Грузии, подчинивших себе Кавказ.
За Сионом, в 4 верстах от Казбека, я посетил другую церковь Исно, построенную из камня и раствора, и сводчатую. Она имеет форму всех малых церквей гор Грузии(36). Я заново переписал на южных вратах надпись, искаженную господином Клапротом в своем произведении. Господин Броссе, в издании которого она обнаруживается, pl. 1, fig. 6, не смог раскрыть никакого смысла в девяти буквах священного грузинского алфавита, связанных с горизонтальной чертой, создавая эффект поперечной планки, на которую наносятся сонскритские буквы. Пытались найти ее смысл на грузинском языке; я пожелал бы, чтобы обратились к Осетинскому языку, который, по словам этого народа, не имел своего алфавита и использовал грузинский алфавит.
Церковь окружена стенами, сооруженными из огромных камней; здесь можно было и жить, и обороняться. Среди древних надгробий, лежащих тут и там, есть достаточно особенных, состоящих из основания, увенчанного небольшой колонной с резными узорами; сверху находится небольшой крест. На них я не увидел надписей.
Что касается особых геогностических признаков вплоть до Степан-Цминды, то они варьируются на каждом шагу.
У Коби в излучине Терека синий и красный порфир начинает подниматься, опираясь на массив базальтовых стоек, и поднимается до вершины гор в причудливых формах игл и обелисков. Он поднимается до башни Кайботени(37).
На правом берегу Терека порфир и базальт видны только по соседству с Сионом; их значимость меньшая, чем на другом берегу.
В самом Сионе снова появляется черный сланец, чьи образования перекрывают реку только за пределами башни Кайботени; они стесняют ее оба берега до Степан-Цминды, где новая плутонианская сцена ожидает путешественника.
В остальном в этих порфировых образованиях, находящихся между Коби и Степан-Цминдой, видна общая тенденция к выталкиванию, поднятию сланцевой гряды, покоящейся сверху: они здесь естественно расстроили слои, главные направления которых нависают над долиной.
Здесь бы нам потребовались Штудер, Эшер, де ла Линт, чтобы следовать усердию и тщанию, проявленными ими при изучении скал Граубюндена и метаморфозы горных пород, и решить, представляются ли эти порфир и базальт повторно созданными образованиями, материалы которых позаимствованы у нептунианских формаций.
Степан-Цминда со своим громадным соседом – горой Казбек – остаются скрытыми от глаз до 2-х верст от этой деревни, где внезапно возникает вид на отрог, увенчанный старой башней и большой деревней Ачехоти. Здесь долина снова расширяется; гора черного сланца погружается и, кажется, теряется в глубинах земли; приоткрывается откос слева, и вы видите через этот гигантский проем, поднимающийся над вулканическими горами с разодранной грудью, обрамленный красными и коричневыми скалами величественный Казбек, блистающий отражениями своего вечного снежного купола; он обособлен и представляется великаном долины. Несколько красноватых остроконечных скал, неспособных удержать свой снег, кажутся как бы причудливо нарисованными пятнами на его сверкающей вершине. Его коническая форма напоминает Большой Арарат. Он является главной точкой вулканической череды, разрезающей Кавказ с северо-востока на юго-запад. Большие отливки особой природы нисходят вплоть до берега Терека напротив города Степан-Цминда. По большей части они состалены из красноватых скал и завершаются на берегу реки большой массой красного и серого шлака(38).
Чтобы хорошо судить о совокупности этого гигантского пейзажа, необходимо расположиться на самом Казбеке, откуда я увидел то, что здесь представляю. У нас есть проем напротив; сланцевые вершины слева, а справа большой отрог излияний, текущих до Терека и не преодолевающих его. Там на его боковинах лавы по закону сокращения разделились на множество равномерных и неравномерных призм, скопившихся на том количестве этажей, где есть отливки.
В самом проеме отливки не подступают к нынешнему Тереку, ложбина их с ним разделяет; их оконечность образует черную насыпь, усеянную обломками.
На самой нижней части хребта этих отливок напротив простирается осетинская деревня Гергети, дома которой всегда напоминают жилища грузинских горцев.
Остальное плато занято полями жителей деревни, которые владеют ими также на нижней равнине, ограняющей Терек впереди от насыпи отливок.
Через горловину справа ручей Чхери, стекающий с северо-востока с горы Казбек, впадает в Терек(39).
Слева другой ручей, которому некие лица дают название Гергети-Дон, нисходит с горловины горы Квенеше-Мта и загромождает равнину своими принесенными булыжниками и валунами.
Гергети, по словам Рейнеггса, обязана своим происхождением наплыву паломников и благочестивых Осетин, спешащих остановиться по соседству с церковью Гергети, заметной на вершине Квенеше-Мта на абсолютной высоте 6 674 футов по господину Мейеру(40). Церковь огорожена в стиле древних памятников подобного рода на высокогорных долинах Кавказа. Она имеет купол и окружена стеной, защищающей подступы к кладбищу, известному как весьма святое; по сторонам возвышаются по одной древней грузинской колокольне.
Гергети представляется святым или святой (Осетины забыли пол монашествующей особы), сотворившим много чудес на этой горе, где существовала установленная пустынь. Однако неизвестно, дала ли монашествующая особа свое имя церкви или же церковь, датируемая, кажется, эпохой царицы Тамары и ее прозелитизма на Кавказе, являлась причиной учреждения скита.
Как бы то ни было, церковь Гергети, называемая также церковью Святой Троицы, Цминда-Самеба по-грузински, Троицкий монастырь по-русски, оказывает замечательное влияние на вершину этой горы, частично покрытую травой.
Во времена Рейнеггса священник, окормлявший ее, служил в церкви только на Пасху. Этот путешественник говорит, сам не видев того, о диковинах, которые она заключала в соответствии со словами жителей Гергети; там должен был находиться среди прочего и большой камень горного хрусталя гиацинтового цвета, измеряемый в 27 дюймов высоты и 18 дюймов ширины.
