Яма в моем животе наполнилась ужасом и поражением, а на языке появился кислый привкус отчаяния.

«Мистер Дэниелс», - обратилась она к моему брату. «Вы отлично справились с уходом за вашим отцом. Я понимаю, как вам тяжело. Быть опекуном родителя нелегко. Вы заслуживаете того, чтобы сохранить опекунство, учитывая вашу историю. Однако я бы настоятельно рекомендовала вам прислушаться к мнению отца. Хотя с юридической точки зрения он не может считаться достаточно дееспособным, чтобы я могла от его имени отдать распоряжение об отказе от реанимации, я искренне надеюсь, что вы измените свое решение. Способность контролировать то, что происходит с нашей плотью, и выбирать свое будущее это основа нашей личности. Свобода воли - самое ценное из нашего достояния, и потерять ее - трагедия, равной которой нет. Но сострадание, которое мы проявляем к тем, кто лишен этого контроля, как к совсем юным, которым еще только предстоит его обрести, так и к пожилым, которым грозит его потеря, это и есть суть нашей человечности. Я не думаю, что вам не хватает сострадания, но я думаю, что вам не хватает сочувствия к судьбе вашего отца, и я надеюсь, что вы найдете его прежде, чем ему придется страдать снова. Я выношу решение в пользу ответчика, который сохраняет опекунство над Артуром Дэниелсом.»

Молоток ударил по скамье.

У отца больше не было права голоса в дальнейшей жизни.

Уиллоу

«Так как же ты выбирала?», - спросила я Роуз, которая только что закончила рассказывать мне о любовном треугольнике, в центре которого она оказалась. Оказалось, что место за обеденным столом в ее школе, это ступенька перед обручальным кольцом, и хотя она всегда сидела рядом с Эддисон, своей лучшей подругой, ее другая сторона была самым популярным товаром в начальной школе Альбы.

«Пока нет, но у меня есть план», - сказала она мне, когда мы пробирались сквозь толпу, собравшуюся на перерезание ленточки на шахте. Трудно было поверить, что уже наступило Четвертое июля, и еще более невероятно, что Кэм добился такого успеха. До открытия оставалось еще несколько часов, но местные жители и туристы уже подходили к «Роуз Роуэн.»

«Что это за план?», - спросил Кэм, подкравшись к нам сзади.

«Привет, Кэм!»

Улыбка Розы была мгновенной и яркой.

«Привет, Рози.»

Кэм обнял ее, а затем быстро поцеловал меня.

«Роуз, видимо, придется выбирать между двумя мальчиками», - сказала я ему, когда он взял мою руку в свою.

«Что? Я думал, в твоем возрасте у мальчиков есть микробы и все такое.»

Роуз недовольно закатила глаза.

«Вот они.»

Она ненавязчиво указала на двух мальчиков, которые стояли возле стола с пуншем.

«Подожди, эти разборки происходят здесь?»

Где была ее мать, когда она была мне нужна? Я поднялась на цыпочки, чтобы посмотреть, не выделяется ли Чарити в толпе, но она была слишком большая, чтобы найти кого-нибудь, кто не был бы таким же высоким, как Кэм.

Кстати, о высоком, вот и Александр, фотографирующийся у трибуны. Теперь уже я закатывала глаза.

«Это не соревнование. Все будет просто, видишь?»

Она сняла с плеча рюкзак Роуз Роуэн и достала две сверкающие булавки с единорогами.

«Я проводила эксперимент, и теперь пришло время проверить мою гипо...»

Ее лоб наморщился.

«Гипотезу», - предложила я.

«Ага!»

Она ухмыльнулась и надела свой рюкзак.

«Не хочешь объяснить?», - спросила я, отметив, что один из мальчиков был ниже ростом, в очках и с классической стрижкой «под лоб», а другой мог бы стать моделью для

журнала «Четвертый класс» или что-то в этом роде.

«Позже», - пообещала она.

«Нужна помощь?», - предложил Кэм, оглядывая мальчиков.

«Я могу о себе позаботиться, но спасибо!», - крикнула она через плечо, направляясь к мальчикам.

«Не знаю, что я чувствую по этому поводу», - сказала я.

«То же самое», - согласился он, сжимая мою руку.

Мы смотрели, как Роуз вручает мальчикам булавки.

«Жаль, что мы не можем услышать, что они говорят.»

«Если бы я знал, я бы подключил микрофон.»

Его глаза сузились, и он наклонился вперед, словно желая вызвать у себя сверхзвуковой слух.

Мальчик повыше взял булавку, принужденно улыбнулся и сунул ее в передний карман джинсов. Тот, что пониже, ухмыльнулся Розе, а затем прикрепил ее к передней части своей футболку со «Звездными войнами.»

Роуз улыбнулась невысокому мальчику, сказала что-то, от чего он заулыбался еще шире, а потом побежала обратно к нам.

Мое сердце растаяло в лужице, когда я поняла, что она сделала и что мужчина, которого я любила, сделал для нее.

«Это сработало!», - сказала она, ее глаза сияли мудростью детства.

«Что сработало?», - спросил Кэм, возвращаясь взглядом к мальчикам.

«Мой эксперимент!»

Она победно подняла руки.

«Что ж, думаю, сейчас будет интересно», - сказала я, заметив, как подошел более высокий мальчик. Он возился с булавкой, но в конце концов продел ее через поло и застегнул.

«Роуз!», - позвал он, восторженно махая рукой.

«Смотри!»

Он указал на булавку.

Она вздохнула и покачала головой.

«Прости, Дрейк, но уже слишком поздно.»

«И слишком рано», - пробормотал Кэм, получив от меня локтем в бок.

«Но мне она нравится! Правда нравится!», - заявил он с большими голубыми глазами.

«Нет, не нравится.»

Она решительно покачала головой.

«Ты просто хочешь, чтобы я думала, что тебе это нравится. В этом есть разница.»

«Крутяк», - проворчал Кэм.

«Никто больше так не говорит», - прочитала ему лекцию Роуз, но сделала это с улыбкой.

«Ладно», - огрызнулся Дрейк, вырывая булавку из рубашки и оставляя дырку в ткани. «Оставь себе своего дурацкого единорога. Мне он все равно не нужен.»

Он протянул ее Роуз, а когда она не взяла ее обратно, Кэм протянул руку и забрал ее.

Мальчик поднял голову и посмотрел вверх, и когда он наконец встретился взглядом с глазами Кэма, глаза его расширились. Затем он побежал.

«Спасибо, что доказал мою гипотезу!», - крикнула ему вслед Роза.

«Вот это да! Молодец!», - сказала я, похлопав ее по плечу.

Кэм уже прикрепил булавку над логотипом Роуз Роуэн к рубашке на пуговицах. Я не сомневалась, что белая ткань будет испачкана к концу первого рейса поезда, но мне нравилось, что он закатал рукава, не заботясь о том, что кто-то подумает о его татуировках.

«Кэмден, приехали газетчики из Денвера. Они надеются взять интервью у тебя, Ксандера и, может быть, у твоего отца?» Уолт спросил более чем нерешительно.

«Понятно, если ты хочешь отказаться или хочешь ударить камерой своего брата по голове.»

Улыбка мелькнула на губах Кэма, и он вздохнул.

«Все в порядке, Уолт. Это пойдет на пользу шахте, а учитывая стоимость домашнего ухода, я приму любую бесплатную рекламу, которую смогу получить.»

«Не слишком радуйся», - сказала я ему.

В ответ он поцеловал меня. Он стал делать это чаще - целовать меня на людях, не обращая внимания на то, что кто-то думает о нем или о нас. Это не было актом бунтарства, как в молодости. Теперь это происходило потому, что ему было искренне все равно, что о нем думают, и он знал, что мне тоже.

Мы были счастливы, и это имело значение.

«Надо было и тебе принести», - пробормотала Роза.

«Мне она не нужна», - заверила я ее, заметив Чарити, стоящую со своим парнем.

«Ты уже знаешь, что мне все равно, что обо мне думают.»

Ее глаза расширились.

«Кэм? Пакет со льдом?», - спросила я.

«Сначала ты должна ответить на вопрос.»

Она пристально смотрела на меня, пока люди двигались вокруг нас, направляясь к буфету или к витрине с историческими фотографиями.

«Хорошо?»

«Твоя булавка с единорогом. Кто тебе ее подарил? Ну, та, которую ты потерял в шахте?»

Она наклонила голову в сторону Роуз Роуэн.

«Кэм. В том году он купил две в школьном магазине на День матери. Одну для меня, другую для его мамы.»