Боже. Благослови. Америку.
Я сжал челюсти, чтобы удержать зубы на месте.
«Ну?», - спросила она, и мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить, о чем она вообще спрашивала.
«Сегодня жарко, как и в любой другой день года.»
Хотя в данный момент мне хотелось, чтобы было гораздо холоднее.
«Отлично.»
Она села на край камня и опустилась в воду, пока та не покрыла ее по шею. Затем она застонала.
«Это потрясающее ощущение.»
Это была худшая идея за всю мою жизнь.
Если не считать того, что это была ее идея.
Она прошла мимо меня и остановилась у группы мелких камней, которые составляли восточную часть источника.
«Садись», - сказала она.
«Наверное, это не лучшая идея.»
«Почему?»
Она наклонила голову в сторону и откинулась назад, чтобы ее вес приходился на руки.
Вода доходила ей до декольте, но в этом месте она была кристально чистой.
«Поверь мне. Это достаточно близко.»
«Значит, ты собираешься оставаться там, посередине, и ходить по воде все время, пока мы здесь?»
Она исчезла за облаком пара, когда подул ветерок, а затем появилась снова.
«Может быть.»
«Как хочешь. Значит, ты знаешь, что весь город думает, что мы вместе, да?», - спросила она.
Ах да, точно.
«Я в курсе.»
Я подплыл чуть ближе, когда очередная волна пара скрыла ее от меня. Возможно, я не смогу прикоснуться к ней, не так, как мне хотелось бы, но я не собирался отказывать себе в удовольствии просто посмотреть на нее.
«Потому что ты все время тянешь ко мне руки, когда мы на людях.»
Она изогнула бровь в явном вызове.
Это было ничто по сравнению с тем, что я хотел сделать.
«Ты обнял меня в закусочной.»
«Ты первая протянула руку.»
Я двинулся сквозь очередное облако пара, не видя ее.
«Ты держал меня за руку на собрании Исторического общества.»
«Ты...»
Черт, у меня ничего не было.
«Ты обняла меня.»
Вот.
«Ты держался за мою талию.»
«Поэтому ты не упала со стула. Ты хоть понимаешь, насколько неуклюжей ты становишься, когда отвлекаешься? Ты сосредотачиваешься на чем-то блестящем, и все остальное не существует, включая твои собственные ноги. Поверь мне, я спасал тебя от самой себя.»
«Ты поцеловал меня в лоб.»
Все притворство игры исчезло в этих карих глазах.
На своей кухне я целовал намного больше. Я сглотнул и сел на край выступа, обозначавшего мелководье.
«Ты выбрала меня, а не своего отца.»
«Ты вытащил меня из машины и отвез домой.»
Я повернулся к ней лицом, и вода дошла до моего живота. Холодный воздух ударил в грудь, помогая мне успокоиться.
«Это был просто хороший поступок. К тому же весь город не видел, так что, думаю, это не считается.»
Улыбка дрогнула на ее губах.
«Ладно. Ты получил пулю ради меня.»
«Шесть», - поправил я ее, чувствуя ужас при напоминании о том, как близко я подошел к тому, чтобы потерять ее.
«Это было шесть пуль.»
«Я думала, ты умираешь», - призналась она. «Я не знала о жилете.»
«Я думал, он убьет тебя раньше, чем я успею туда добраться.»
Я провел руками по своему охлажденному воздухом лицу.
«Я думала о тебе еще до того, как увидела тебя.»
Она пошевелилась и села.
«Что?»
Игра окончена.
«Я увидела пистолет, а твой отец говорил о пумах, и я подумала о тебе.»
Она подтянула колени к груди.
«Неужели в это так трудно поверить?»
«Да.»
Вера во что бы то ни было приносила тебе тонну разочарований.
«Я думала о тебе каждый божий день, Кэм.»
Черт побери, эта женщина не собиралась тянуть с ответом.
Я тоже. Но я не мог произнести эти слова. Не мог переступить черту, о которую уже однажды споткнулся. Это были страсть и потребность, но сделать это здесь было бы выбором. Непростительным выбором, а я уже сделал такой, который разбил ей сердце.
«Я думала о тебе, когда ты уехал в колледж, когда вернулся домой и перестал со мной разговаривать. Боже, ты был так жесток тем летом.»
«Я знаю.»
Боль в ее глазах заставила меня закрыть свои.
«Почему?»
Сердце заколотилось в груди, причина кричала о том, что нужно освободиться. Чтобы сказать слова, которые я не мог произнести. Потому что она была всем, что было хорошего в Альбе - в жизни, на самом деле. И он тоже был таким -хорошим.
И им было хорошо вместе.
А я никогда не стану ни тем, ни другим.
Я посмотрел на нее, и она вздохнула, поняв, что я не собираюсь ей отвечать.
«Я думала о тебе, когда ты уходил на базовую подготовку, и когда Салли сказал мне, что тебя отобрали для обучения в спецназе, и каждый день, когда ты проходил подготовку. Каждый день. Я скучала по тебе так сильно, что не понимала, как люди могут дышать с такой болью, понимаешь?»
Она посмотрела на небо.
«Я скучала по тебе каждый день в течение десяти лет, Кэм.»
Я прекрасно понимал, какую боль она имеет в виду, потому что носил ее с собой, учился существовать в окружении этой боли, хоронил ее, но она снова и снова всплывала. Она была здесь, на расстоянии вытянутой руки, и я все еще не мог унять эту проклятую боль. Я не позволял себе этого.
«Мы не можем этого сделать», - мягко сказал я.
Медленно, с вызовом она подняла глаза и посмотрела на меня.
«Почему?»
«Ты знаешь почему.»
Логика подсказывала мне, что на этом нужно закончить. Переплыть на другую сторону, взять одежду и убраться отсюда, пока все это не зашло так далеко, что мы уже не сможем вернуться.
«Я должен уйти. Я не должен был приходить, и я это знал.»
«Но ты все равно пришел.»
Она поднялась на колени, и мурашки покрыли ее плечи.
«Мне трудно держаться от тебя подальше», - признался я.
Я мог предложить ей ту же честность, которую она дала мне. Я был обязан ей хотя бы этим.
«Всегда так было. Тьма тянется к свету, верно? А в этом городе нет ничего светлее тебя.»
Она смягчилась от комплимента, и мне тут же захотелось взять свои слова обратно. Я должен был оттолкнуть ее как можно дальше от себя, а не говорить всякую чушь, чтобы она подошла ближе.
«У тебя есть выбор. У тебя всегда был выбор.»
«Нет, когда дело касалось тебя. Я никогда не был достаточно хорошим. И до сих пор не достаточно хорош.»
«Я решаю, кто достаточно хорош для меня, а не ты», - возразила она, отступая в сторону, так что нас разделяла всего пара футов.
«Тогда подумай еще раз, потому что все, на что я гожусь, - это строить вещи и уничтожать людей. Однажды я уничтожил и тебя.»
Она вздрогнула.
«Я видел твои слезы, твое разбитое сердце, когда я привез его домой. Я знаю, что я с тобой сделал.»
«Смерть Салливана - не твоя вина», - сказала она тем же тоном, что и тогда, когда мы поссорились на кухне.
Мы будем ссориться вечно, если я уступлю своим желаниям. Неважно, сколько раз она это повторяла. Смерть Салли была на моих руках.
«Продолжай говорить себе это, Уиллоу.»
«Я буду повторять, пока ты не поверишь», - пообещала она, поднимаясь на колени и беря мое лицо в свои ладони.
«В тот день ты сказал мне свою самую уродливую правду, но так и не позволил мне сказать свою.»
«Как будто все, что у тебя есть, может с ней сравниться.»
Воздух между нами накалился.
«Ты видел, как я плакала в день похорон Салливана. Это правда. Я любила его, и я не жалею, что любила его.»
Я отвернулся, но она последовала за мной, пока ее колено не коснулось моего бедра.
«Значит, ты видел мое горе, но не заметил моего облегчения.»
Мой взгляд вернулся к ее.
«Я была убита горем из-за смерти Салливана, но, Кэм, я могла дышать только потому, что ты выжил. Мне было так стыдно, что я позволила себе чувствовать только горе, в то время как облегчение было более сильной эмоцией.»
Ее плечи ссутулились, и она отвела взгляд.
«Что ты хочешь сказать? Ты испытала облегчение, когда Салли умер?», - прошептал я.
