«А где мои ключи от машины?», - спросил папа, глядя на Ксандера.

Красный цвет от папиного замечания по поводу университета криминалистики сошел с его лица, и мой брат мгновенно побледнел.

«Точно. Насчет ключей.»

Он посмотрел на меня.

«Я взял твои ключи, пап», - сказал я совершенно искренне и откусил кусочек, заставляя себя жевать и глотать. Дело было не в еде. Армия научила меня не быть привередливым. Но я знал, как распознать снежную лавину, а папа уже был готов к ней.

«Ты что? Чего ради? Ты даже водить не умеешь, Кэмден.»

Так что насчет того, чтобы выбирать драки... Это была та, которую я должен был выбрать.

«Мне двадцать восемь, папа.»

Я проглотил полный рот ледяной воды.

«Ты... Это неправильно», - пробормотал он. «У тебя все равно не должно быть моих ключей. Отдай их.»

Его голубые глаза сузились на мне.

«Я не могу этого сделать.»

Я намотал на вилку еще немного пасты, надеясь, что он оставит все как есть. Что он забудет об этом так же легко, как забыл о моем возрасте.

«Еще как можешь и будешь! Это мои ключи.»

Он ткнул вилкой в мою сторону, подкрепляя свои слова.

«Да», - согласился я.

«Это моя машина!»

«Да.»

«Мне что, позвонить Тиму Холлу? Проучить тебя за кражу чужого имущества?», - пригрозил он, наклонившись вперед.

«Папа, тебе небезопасно на ней ездить. Я не могу отдать их тебе, ради твоей безопасности.»

Я говорил медленно, спокойно, используя все приемы, которым научился за эти годы, чтобы уговорить его. Я имел дело с командирами не менее упрямыми, чем мой отец.

«Я вожу лучше, чем ты!»

«Может, и так», - согласился я. «Но, папа, ты завел машину, врезался в ворота гаража, потом вышел из машины, чтобы починить ее, и чуть не погиб.»

При последней фразе у меня запершило в горле, и мне пришлось прочистить его, а затем сделать еще один глоток воды, чтобы ослабить этот комок.

«Это чепуха. Я бы никогда не врезался в дверь гаража.»

Он помахал мне рукой, вилка все еще была в ней.

«Ты лжешь. Ты просто хочешь украсть мою машину.»

«Нет, папа. У меня есть своя машина.»

«Тебе тринадцать лет!»

«Мне двадцать восемь.»

Я обратилась к Ксандеру за помощью, но он в поражении уставился на стол.

«Кэм, ты же знаешь, что, вызывать его эмоции, только усугубит проблему», - предупредил Ксандер.

Спасибо за помощь.

«Папа, ты больше не можешь быть в безопасности за рулем.»

«Что за чушь! Ты говоришь, ты мужчина?»

«Да», - согласился я, хотя в некоторые дни я уже не был уверен, где проходит эта грань, потому что, черт возьми, я чувствовал себя ребенком, как только вошел в этот дом. Черт, как только приехал в город.

«Тогда, ты знаешь, мне нужны ключи. За руль садится мужчина! Он управляет машиной! Кто отвезет твою маму в библиотеку, когда пойдет снег? Ты же знаешь, она ненавидит этот подъезд.»

Черт, как больно.

Ксандер зажмурил глаза. Ладно, ладно, я могу быть плохим парнем. В любом случае, это была та роль, для которой я был рожден.

«Папа, мама давно умерла. Ты не обязан никуда ее отвозить. И Ксандер, и я уже выросли. Мы можем отвезти тебя туда, куда тебе нужно. Твои медсестры тоже могут. Они очень способные. Мы с Ксандером позаботились о том, чтобы рядом с тобой были самые лучшие люди. Тебе не нужно беспокоиться о вождении. Позволь нам облегчить тебе задачу.»

«Мне нужны мои чертовы ключи!»

Вилка вылетела у него из рук, покатилась по дубовому столу и упала на пустой мамин стул.

«Ты. Не можешь. Не можешь. Так нельзя.»

Он зарычал от досады, а у меня в груди все сжалось, как в детстве.

«Ладно, я просто попрошу Салливана принести их. Он единственный из вас, кто меня слушает», - ворчал он.

Я не хотел ссориться.

Остаток обеда мы съели в тишине, пока не появилась Никки, улыбающаяся в своем зеленом халате.

«Вот вы где!»

Она помахала папе, потом повернулась к нам с Ксандером. «Спасибо. Было здорово пообедать с моим парнем.»

«Кто ты?» спросил папа.

«Никки», - ответила она так, словно это было в первый раз. Но это было не так.

«Я здесь, чтобы помогать вам. Как насчет того, чтобы снова надеть эту трубку», - она снова поднесла кислород к его

носу, - «и устроить вам небольшой отдых? Ваши мальчики сказали мне, что вы любите Band of Brothers, так что я включила первую серию.»

Глаза отца сузились, когда он смотрел, как она забирает его пустую тарелку из столовой.

«Я должен смотреть фильмы с этой девушкой?»

«Она просто хочет помочь, папа.»

«Она властная.»

Он покрутил кислородную трубку.

«Как и ты», - возразил я.

«Ладно, все готово. Пойдемте со мной, Арт?», - спросила Никки.

«Ну, думаю, ты достаточно симпатичная», - прокомментировал он и встал.

«Папа, ты не можешь называть ее красивой.»

Я сморщился в сторону Никки.

«Извини.»

«Не беспокойся. Меня называли и похуже.»

Она пожала плечами.

«Почему бы и нет? Посмотри на нее. Рыжие волосы, красивая кожа. Мне нравятся красивые девушки. Мы прекрасно поладим, если ты не будешь болтать во время шоу.»

Ксандер подвинул его ходунки, и папа встал, тяжело опираясь на опору.

Никки улыбнулась и повела отца в гостиную, пока мы с Ксандером несли оставшуюся посуду на кухню.

«Значит, ты возьмешь у него ключи, чтобы спасти ему жизнь, но собираешься отдать меня под суд за отказ от реанимации», - обвинил Ксандер, пока я мыл то, что было в раковине.

«Это не одно и то же», - возразил я, загружая посуду в посудомоечную машину.

«Действительно. Потому что если ты считаешь, что он достаточно вменяем, чтобы сказать, что хочет отказаться от реанимации, то он должен быть достаточно вменяем, чтобы вести машину, верно?»

Я закрыл посудомоечную машину и повернулся лицом к брату.

«Что? Нет ответов на этот вопрос?»

Он засунул руки в карманы своего костюма и уставился на меня с открытым презрением, которое он скрывал от нашего отца.

«Ты все еще не понимаешь?», - тихо спросил я. «После всего, что было в больнице, когда он проснулся с криком, потому что не знал, где находится и почему у него в горле трубка. Думаешь, он хочет так жить? Привязанным, пока его собственные сыновья держат его в плену?»

«Двенадцать дней!», - огрызнулся Ксандер. «Это были двенадцать дней в больнице, а теперь он дома. И половину этого времени он будет папой. Так что да, я готов терпеть эти дерьмовые дни, чтобы у нас было несколько хороших. Потому что я люблю его и хочу, чтобы он оставался на этой земле как можно дольше.»

«Ты выдержишь эти дерьмовые дни?»

Я покачал головой.

«Ты не переживал дерьмовые дни, Ксандер. Это делал он. Ты наблюдал. В какой-то момент ты поймешь, что речь никогда не шла о том, чего хочешь ты, чего хочу я. Речь идет о том, чего хочет он.»

«Да, ты продолжаешь говорить себе это, все время используя нашу семейную историю, чтобы склонить общественное мнение на свою сторону, попытаться убедить всех, что ты исправившийся герой. Это все из-за папы. Конечно. Говорю тебе, брат, они будут благодарны за доход, но это не поможет привлечь на твою сторону ни народ, ни судью. Я знаю Альбу немного лучше, чем ты.»

Его слова попали в точку. Мне было плевать, видит ли Альба во мне спасителя туризма. Мне было важно, что они доверяют мне настолько, чтобы дать отцу то, что он хотел.

Он ушел, попрощавшись с отцом и одарив меня еще одним взглядом, когда выходил за дверь.

Я облокотился на дверную раму в гостиной и молча наблюдал, как отец устраивается в комнате, его дыхание стало спокойнее, когда он перестал двигаться.

Может, это и вправду лучший выход для него? Как мог такой зверь, как он, потерять свой собственный разум?

«Эй, папа, мне нужно идти в шахту.»

«В шахту? Я знаю это место лучше, чем кто-либо другой.»

Он повернул голову, чтобы ответить, глядя поверх синего кресла, которое он так любил.

«Да, я знаю, папа. Я готовлю ее к открытию для экскурсий, помнишь?»