«Все в порядке!», - ответил он, но не мне. Нет, его рука наполовину вытянулась на уровне моей талии, удерживая персонал, который был готов оттащить плохого брата от хорошего.

«Это не нормально», - прорычал я. «Ты знал, что он этого не хочет, и позволил им поместить его на аппарат искусственной вентиляции легких? Ему нужен отказ от реанимации, ты, придурок!»

Кончики моих пальцев впились в небольшие мышцы его плеч. Почувствовав его слабость, я ослабил хватку и сделал дрожащий вдох, чтобы подавить ярость, захлестнувшую мое тело.

«Ты знал.»

«Мне очень жаль», - спокойно сказал пожилой врач с седыми волосами, как будто он не видел, как я оттащил Ксандера к стене.

«Вы сказали, что у мистера Дэниелса есть отказ от реанимации?»

«Нет», - так же спокойно ответил Ксандер, не сдвинувшись ни на дюйм. Со стороны он, вероятно, выглядел как сдержанный джентльмен, пытающийся отвлечь внимание.

Но мне было виднее. Он знал, что загнан в угол хищником - мной, и стоило ему пошевелиться, не объяснившись, как я снова прижал бы его к стенке.

«Нет?», - переспросил доктор, перелистывая карту.

«Нет. Извините за вспышку моего брата. Это был очень эмоциональный день для нас обоих, и мой отец, видимо, сказал Кэмдену, что подумывает об отказе, но мы не удостоверились в его душевном состоянии, когда он обратился с этой просьбой. В такие дни с папой трудно что-то знать наверняка. Он выглядит и говорит нормально, но может ошибиться годом или даже не знать, как его зовут.»

«Не извиняйся за меня», - тихо сказал я, прежде чем обратить свое внимание на доктора.

«Доктор Тейлор», - обратился я к нему, прочитав надпись на его белом халате. «Мне жаль, что вы это увидели. Я Кэмден Дэниелс, и мой отец говорил мне на прошлой неделе, и в прошлом месяце, что он хочет отказаться от реанимации, так что я просто немного в ярости от того, что мой брат позволил его интубировать.»

Я переключился в то пространство головы, которое использовал, когда миссия брала верх над эмоциями, - пространство, которое помогало мне оставаться в живых на протяжении последних десяти лет.

Доктор посмотрел между нами, и быстро оценив ситуацию и кивнул.

«Это сложный вопрос, и я понимаю, что вы оба должны быть на взводе. Однако я не могу допустить, чтобы подобное повторилось в моем отделении. Понятно?»

Позади дока появились две фигуры в синем. Очевидно, они вызвали охрану.

«Да, сэр», - ответил я, поминутно коря себя за то, что позволил себе так вспылить. По крайней мере, я не позволил себе ухмыльнуться охранникам. Как будто они действительно могли физически избавиться от меня.

«Хорошо. Я бы не хотел, чтобы мне пришлось просить кого-то из вас, или вас обоих уйти.»

«Не придется», - пообещал Ксандер, бросив на меня косой взгляд, на который я не обратил внимания. Да пошел он. Он позволил им вставить трубку в папино горло.

«Ладно, ребята, я дам вам две минуты, а потом, если хотите, присоединяйтесь ко мне в палате отца, у нас будет новая информация.»

Он подождал, пока мы оба кивнем, а затем исчез.

Охранники остались.

«Невероятно», - прорычал я.

«Я могу сказать то же самое», - огрызнулся Ксандер.

«Мы уже не дети, Кэм. Я едва спас тебя от тюрьмы, когда ты был здесь в последний раз. Мне пришлось отдать Хадженсу место в историческом районе, чтобы он не выдвинул обвинения.»

Может, внешне я и не поморщился, но эмоциональный удар пришелся в точку.

«Ты тоже мог бы их выдвинуть.»

«Я бы никогда этого не сделал, и ты это знаешь. Я люблю тебя. Ты мой младший брат. Нет ничего, чего бы я не сделал для тебя. Но мы уже взрослые, и я не могу оградить тебя от всех последствий.»

Его поза смягчилась.

«Кэм, ты должен сотрудничать со мной.»

«Ты позволил им вставить трубку ему в горло.»

Я потянулся за своей шапкой и в очередной раз внутренне выругался, когда ее там не оказалось. По крайней мере, когда я был на задании, вес кевлара поддерживал меня, убирал ту нервозность, от которой я никогда не мог избавиться без формы.

«Да, я так и сделал. Или так, или пусть он умрет. Можешь даже не говорить. Я прекрасно знаю, что ты бы позволил ему умереть.»

«Надеюсь, я бы дал ему то, что он хотел, как бы тяжело это ни было. Но знаешь что? Там, у дома, я помог тебе. Я частично ответственен за это, и от этого мне хуже, чем от чего бы то ни было. Я понимаю, Ксандер. Понимаю. Я не хочу терять отца. Неважно, насколько злобен этот засранец и как глубоко он меня ненавидит, я хочу использовать каждую секунду, чтобы повернуть все вспять.»

«Значит, ты со мной согласен?»

На его лбу и в уголках глаз появились морщинки.

«Нет. Я так не считаю. Я говорю, что эмоции могут преобладать над логикой в данный момент. Я говорю, что тебе нужно хорошенько подумать о том, что ты позволяешь своим эмоциональным потребностям взять верх над данным Богом правом отца решать, что произойдет с его собственным телом. Оно его. Не твое. Не мое.»

«Он больше не в состоянии принимать решения, и я делаю все, что в моих силах.»

Его лицо осунулось, а рот искривился.

«Я знаю, что это так. Вот почему это так чертовски трудно. А теперь пойдем послушаем, что скажет доктор.»

«Ты не собираешься вырвать трубку из его горла?», - спросил Ксандер с грустным тоном, но с сарказмом приподняв брови.

«Конечно, сразу после того, как отключу аппарат искусственной вентиляции легких и приму победную позу. Конечно, нет. Я сказал ему, что помогу не допустить этого, но мы не обсуждали, что делать, когда это уже произошло.»

Его рука поднялась к моему плечу, и там, где была моя, без сомнения, остались синяки.

«Ладно, давай зайдем туда.»

Мы стояли бок о бок у изножья папиной кровати, пока доктор Тейлор вводил нас в курс дела. Отец все еще не дышал самостоятельно. Из-за аппарата искусственной вентиляции легких с ним работала целая команда. Ему уже сделали рентген грудной клетки и ЭКГ, оба снимка были многообещающими, но не из лучших. Анализы крови были на пути из лаборатории, поскольку прошло уже несколько часов, а показания кислорода в крови не были столь высокими после случившегося.

«Это было самоубийство?», - спросил доктор Тейлор, смотря на нас. «Я должен спросить.»

«Я не... Нет. Этого не может быть.»

Ксандер покачал головой.

«Это не так», - ответил я.

«Я нашел вмятину на двери гаража. Думаю, он пытался выехать с закрытой дверью и сломал ее. Вот почему она не открылась с помощью кнопки.»

Я повернулся к Ксандеру.

«Ты нашел его у ступенек к дому, верно?»

«Да.»

Он кивнул.

«И я полагаю, тебе пришлось вручную поднимать дверь гаража?»

«Да», - подтвердил он.

«В этом есть смысл.»

«Он не самоубийца, док. Просто сумасшедший.»

Я ухватился за основание папиной кровати, когда увидел мягкие фиксаторы, которые они застегнули на его предплечьях, прикрепив их к поручням.

«Он никому не причинит вреда», - запротестовал Ксандер.

«Это скорее для его личной безопасности, чем для нашей», - заверил нас доктор Тейлор. «Скоро он придет в себя, и это не потребуется.»

Мы с Ксандером сидели в относительном молчании, когда отца вывезли на каталке. Мы смотрели друг на друга в течение неловкой минуты, пока он не достал свой телефон и не пробормотал, что ему нужно кое-что проверить.

Я отправил сообщение Уиллоу. Это было меньше, чем она заслуживала, но больше, чем я думал, что способен.

Кэм: Мне жаль, что я сбежал. Папа отравился угарным газом. Он в Салиде, в отделении интенсивной терапии. Мы с Ксандером с ним.

Отчасти я солгал, так как убежать было самым разумным поступком с точки зрения моего самосохранения, но я оставил ее в своем доме. Я постучал по боковой стороне телефона, ожидая, пока три точки остановятся и появится сообщение.

Уиллоу: Мне так жаль. Только что видела Уолта и отдала ему твой бумажник. Что еще я могу для тебя сделать? Хочешь пообедать?