«А мы не можем просто притвориться, что тебя там не было?», - тихо спросила я, затем наклонилась, чтобы надеть сапоги.

«Нет.»

Ее голос стал громче.

«Потому что ты не можешь притворяться, милая. Ты потратила годы на то, чтобы загнать эти чувства подальше, и я боюсь, что если ты сделаешь это снова, то взорвешься.»

«Со мной все будет в порядке.»

Я всегда была в порядке. Это был единственный вариант.

«Может быть. Но в прошлый раз вы оба ушли в свои углы. Ты сошлась с Салливаном, а Кэм практически взял свой мяч и пошел домой. Работать вместе на шахте? Это уже слишком.»

«Кэм не отступал. Отступать было некуда. И я любила Салливана.»

«Я знаю, что любила. Я просто...»

У меня перехватило дыхание, когда я ждала, что она бросит ядерную бомбу, чтобы разрушить все сомнения, за которые я цеплялась. Лучшая подруга, знающая меня с детства, иногда была занозой в заднице. Она никогда не позволяла мне ничего забыть или изменить сценарий в моей голове.

«Я здесь, если тебе что-нибудь понадобится. Вот и все», - закончила она, и я выдохнула.

«Спасибо. Возможно, я воспользуюсь твоим предложением. Сейчас мне нужно ехать к маме и папе на еще один неловкий семейный ужин.»

«Хорошо. По крайней мере, твои выходки дадут твоей сестре возможность отдохнуть от смертельного взгляда судьи Брэдли. Поцелуй за меня Рози. Люблю тебя.»

«Люблю тебя», - сказала я и повесила трубку, на мгновение задержавшись, чтобы оценить свое отражение. Черный цвет был хорошим, надежным выбором.

А вот красный привлек бы больше внимания ко мне по сравнению с Чарити.

Красный.

...

Как бы неловко ни было, я не была голой без домашнего задания в первый день учебы, и это было все, что я могла сказать по этому поводу.

Слава богу, Рози поддерживала с мамой постоянный разговор, потому что папа почти не смотрел ни на Чарити, ни на меня.

Как правило, феноменальная мамина стряпня была на вкус как картон, но я продолжала жевать, зная, что дело скорее в моих нервах, чем в ее приправе. Оставалось надеяться, что мы сможем закончить этот супервеселый вечер относительно быстро. Днем надвигалась буря, и снег начал падать толстым слоем, как только я въехала на подъездную дорожку.

«С каких это пор ты стала персоной нон грата?», - спросила Чарити, когда мы сидели в гостиной. Папа занимал место во главе стола, мама - по другую сторону, а мы с Чарити держали одну сторону, а Роуз - другую. Ее разноцветная юбка и расшитый блестками топ с единорогом вносили столь необходимую жизнь в комнату из вишневого дерева и хрусталя.

«С тех пор как она решила предпочесть мальчика Дэниелса своей собственной семье», - ответил папа.

«Сверхзвуковой слух», - прошептала Чарити.

Я бросила на нее многозначительный взгляд, прежде чем повернуться лицом к отцу.

«Папа, я не выбирала Кэма вместо тебя.»

«Кэм? Бьюсь об заклад, он надеялся, что это будет хотя бы Ксандер», - проворчала Чарити.

«Чарити», - предупредила мама.

«Мне нравится Кэм», - добавила Роуз. «Он милый.»

«Ты...»

Папино лицо стало красным, и он попытался взять себя в руки.

«Ты привела этого мальчика к Роуз?»

«Ноа», - крикнула мама.

«Я бы не назвала двадцативосьмилетнего парня мальчиком. Он уже взрослый мужчина.»

«Тем лучше, чтобы навредить еще больше», - огрызнулся папа.

«О чем ты думала, Уиллоу?»

Он уставился на меня, сжимая в руках вилку и нож, словно собирался резать меня, а не свою индейку.

«О чем?», - спросила я.

«Ты издеваешься?»

Его голос понизился.

«Она имеет в виду, что ты спрашиваешь о том, почему она перешла на его сторону, а я бы с удовольствием узнала, что за этим скрывается, или о том, почему он был рядом с Роуз?»

Взгляд Чарити метался между мамой и мной, полностью игнорируя отца.

«Что? Я просто подумала, что могу помочь с объяснением.»

«Он использовал моего единорога», - пожав плечами, сказала Роуз, запихивая в рот картофельное пюре.

«Прости, милая?», - спросила мама.

Роуз сглотнула и посмотрела на обоих родителей, затем выбрала папу. У девочки было мужество.

«Он использовал мой пакет со льдом. Единорог, которого мы храним в морозилке. Ты знаешь его, дедушка. Ты подарил его мне, когда я была маленькой, и назвал его моим пакетом от бо-бо.»

Потому что теперь она была такой большой. Я зажала поджатые губы между зубами, чтобы скрыть улыбку, а затем быстро откусила кусочек брокколи.

«Я помню это, Рози.»

Папин тон сменился на тот, который он берег для Розы. Тот, который он использовал, когда мы были маленькими и еще не разочаровывали его.

«У него на лице была шишка, и тетя Уиллоу разрешила ему одолжить его. Ему было все равно, что это девчачий мешок для льда или что-то в этом роде. Хотя он довольно большой. Занимает всю кухню.»

Кто-нибудь, спасите меня это может стать кошмаром. Я проглотила брокколи, которая скользнула по моему горлу, гладкая, как пепел.

«Ты привела Кэмдена Дэниелса в ее квартиру? Где живет Роуз?», - прорычал папа.

«Что, по-твоему, он собирался сделать, папа? Разрисовать квартиру граффити? Засорит канализацию и устроит потоп? Он уже не ребенок», - ответила я.

«Оскар Хадженс ударил его без предупреждения, а Тим Холл набросился на него, поэтому я увела его наверх и убрала с линии огня.»

«И ты думала, что квартира была подходящим...»

«Это моя квартира», - вмешалась Чарити, обращаясь непосредственно к отцу.

Черт побери, становилось все жарче. Чарити поощряла отношения Роуз с отцом, но она оставила попытки наладить свои собственные отношения с ним после того, как Роуз исполнилось два года, она разговаривала с ним ровно три раза в год.

Поздравляла с днем рождения.

С Рождеством.

С Днем отца.

Сейчас был март, и ни один из этих дней не подходил.

Мамина вилка ударилась о тарелку, но ни Чарити, ни папа не отвели взгляда друг от друга.

«Это моя квартира, - продолжала она.

«Моя. Я владею всем этим зданием и могу решать, кто заходит в мой бар. И в мой дом, если уж на то пошло, тоже. Он мой. Так же, как Роуз - моя.»

Отец осторожно положил столовое серебро.

Наверное, сейчас самое время встать и покрутиться в своей суперкороткой красной юбке, как матадор перед разъяренным быком.

«Мне жаль, что тебя беспокоит то, что Кэмден был в моем доме, но я доверяю ему. И я доверяю Уиллоу.»

«Ну, я точно не доверяю Кэмдену, и не уверен, что могу доверять и тебе», - сказал папа, переведя взгляд на меня.

«Принимать его сторону после всего, что этот мальчик натворил.»

«Не думаю, что мелкий вандализм и несколько потасовок делают его недостойным доверия.»

«Ты называешь поджог дома мелким вандализмом? Это здание простояло сто тридцать лет, прежде чем Кэм его уничтожил.»

«Тот пожар был признан случайным, и ты это знаешь», - огрызнулась я.

«Ты чуть не погибла.»

Дым заполнил мои воспоминания, в голове стояла едкая и резкая боль.

«Кэм спас мне жизнь.»

«После того, как он сам подверг ее опасности. Может, это и было признано случайностью, но мы все знаем, что произошло на самом деле. Он поджег дом, просто потому что ему было скучно. Этот мальчик всегда был разрушительным и опасным.»

«Он был ребенком, папа. Прошло целое десятилетие, и он провел его, служа своей стране и заканчивая образование. Разве это ничего для тебя не значит?»

Я внимательно изучала лицо отца, ища хоть каплю сострадания, хоть трещину в его стальном моральном кодексе.

«Это значит, что мальчик, склонный к насилию, нашел себе карьеру, где он мог продолжать это насилие, и за это его наградили как героя. Люди не меняются, Уиллоу. Мы меняем свои решения и даже поступки, но мы не меняем того, кто мы есть.»

Он постучал себя по груди.

«Карьера, в которой он мог бы продолжать это насилие», - повторила я.

«Ты не так говорил, когда Салливан пошел в армию. Ты сказал ему, что гордишься им, что он человек, которым можно восхищаться, потому что он служит своей стране так же, как его отец и братья. Почему выбор Кэма менее почетен?»