Пришлось всему окружению слушать сольный вокал Альдеррийского лорда. А пел он, надо сказать, хорошо. Громко. Беспощадно фальшивя и путая при этом слова. Слава богу, что недолго. Умаялся, бедолага, минут через двадцать. Сморили его события минувшего дня. Да и репертуар закончился, а исполнения на бис невольные слушатели не просили.

Остаток пути Эдик провёл, уткнувшись носом в овчину широкого воротника, иногда тревожно всхрапывая во сне. Он даже не проснулся, когда до замка добрались. Его так и перенесли в кровать, завёрнутого в тулуп. И раздевать не стали, чтобы не разбудить. Всполошившаяся Нилда, правда, была категорически против, чтобы барин спал не накормленный, не умытый, и в верхней одежде, но с материнскими инстинктами кастелянши смог справиться Штерк. Главный телохранитель утащил её вниз по лестнице, по дороге заговаривая зубы, оставив дежурить у дверей маркграфских покоев пару дюжих охранников.

Ночь Эдик провёл плохо. Снился Гергази, пытавшийся попасть по нему чудовищным молотом. Не попадал, но каждый раз буквально на считаные сантиметры, отчего становилось ещё страшнее. Одноглазый баронет грозил издалека кулаком в латной перчатке и обещал расправиться при следующей встрече. Леди Пиддэд ничего не говорила, но улыбалась так зловеще, словно только что придумала особенно зловредную пакость. Цэнхер-Нудэй сверкал синевой глаз, неожиданно выскакивая из непроглядного мрака. То и дело мимо проносились гарауканы в пёстрых юбках, но поклонники кровавого божества оказались самыми безобидными.

Короче приснилось всё, с чем были связаны неприятности, приключившиеся с Эдиком за последнее время. Так что «плохо», это ещё мягко сказано. Но, несмотря на всю безысходность ночных ужасов, были и положительные моменты — даже во сне, в любой нехорошей ситуации, рядом с ним постоянно оказывались друзья. То Аларок советом поможет, то Деккер спасёт из передряги, то менникайнен грудью от удара закроет. Поэтому, невзирая на кошмарные видения, Эдик проснулся с чувством невыразимого облегчения. И с ясным осознанием, что он в этом мире не один.

Завтрак в Альдеррийском замке ненавязчивым образом превратился в своеобразную планёрку. И уже достаточно давно. Ещё с тех времён, когда в общей трапезной стало больше двух человек собираться. Магистр с учеником уже давно взяли за привычку обсуждать предстоящие дела с утра пораньше, а когда забот и народу прибавилось, так и сам бог велел. С тех пор в центре стола всегда стояли письменные принадлежности, и лежала стопка бумаги. Рулоны с картами тоже были под рукой — на каминной полке, мало ли понадобятся.

Эдик вошёл в залу не выспавшийся, хмурый и злой. Вдобавок с головной болью от похмельных последствий. Всё-таки он вчера переусердствовал с лечением нервного расстройства, передозировал перчёного грога. Поздоровавшись со всеми, он уселся на своё место и сразу же потребовал у Нилды вина. Испытанное средство лечения похмельных последствий. Нет, конечно, куриный супчик, испускающий аппетитные ароматы, тоже хорошо, но вино всё же понадёжнее будет. Суп, кстати, приготовили персонально для него — кастелянша уже научилась проводить причинно-следственные связи и практически всегда предугадывала желания Эддарда. Естественно, в той части, что касались её хозяйства. Остальные завтракали кто чем. Недостатка в еде на столе не было, ни в количестве, ни в разнообразии. Ели молча, выжидая, пока его светлость маркграф придёт в чувство и будет готов к разговорам.

Штерк всё же не утерпел и затеял смену караула, за что и получил на орехи. Эдик с минуту понаблюдал исподлобья, как четверо габаритных менникайнов меняются местами. Послушал, как скрипят ремни амуниции и лязгают элементы доспехов. И устроил главе службы безопасности вздрючку. За чрезмерную гиперопеку и внешний вид телохранителей.

— Штерк, я, конечно, понимаю, что именно тобой движет, и даже против ничего не имею, но… — Эдик допил вино, прислушался к изменениям в самочувствии, кивнул довольно, тому, что услышал и продолжил уже гораздо бодрым тоном. — Но всё-таки есть пара вещей, которые мне не нравятся.

Бывший воевода вскочил, чуть не опрокинув стол, вытянулся по стойке смирно и замер, поедая глазами маркграфа. Вид он при этом имел лихой и придурковатый, какой и должен иметь бывалый служака перед начальствующим лицом, дабы не смущать его своим разумением. Само собой, слова, приписываемые Петру Первому, Штерк не читал, но следовал им с поразительной точностью. Эдик от подобного зрелища чуть с мысли не сбился.

— Так вот, — едва справившись с расползавшейся к ушам улыбкой, продолжил Эдик, — неужели ты думаешь, что мне в этой комнате что-то может угрожать? Тем более, в присутствии учителя, Деккера, Стор Эровара и тебя лично. Молчишь? Правильно, молчи. Но я думаю, что двух менникайненов у дверей более чем достаточно, если уж по-другому нельзя. А внешний вид? Аларок, поправь меня, если я неправ!

Реплика, адресованная наставнику, осталась без ответа. Аларок улыбался, наслаждаясь действием, и попросту отмахнулся, не желая встревать в разговор. Старейшина тоже прислушивался с интересом, оторвавшись от завтрака. И только Деккер уткнулся в тарелку со смущённым видом. Воин чувствовал себя неудобно, присутствуя при подобных разбирательствах. Всё-таки он человек здесь новый. Впрочем, угол его рта то и дело дёргался, скрывая веселье. Ничего удивительного — у военных юмор своеобразный.

— Так, ты думаешь должны выглядеть воины моей личной охраны? — Эдик ткнул для наглядности пальцем в менникайнена, стоявшего по правую руку. — Чумазые, растрёпанные, и с бородищей веником? С таким видом нужно в бой идти, чтобы противника напугать до смерти. Нет, с одной стороны, хорошо, но не все же кругом враги. Да я сам вздрагиваю, когда их вижу. Так что займись. Чтобы к вечеру были умыты, подстрижены и причёсаны. И амуницию им подбери особенную. Всё же, какая-никакая гвардия у меня появилась. Поэтому должны соответствовать.

Штерк просветлел лицом и унёсся выполнять поручение, чуть не выломав по пути двери. Но охрану и не подумал снять. Засранец!

— И сам умойся, параноик несчастный! — крикнул ему вслед Эдик, но тот уже, скорее всего, не слышал.

Вот и, поди, пойми загадочную душу менникайнена. Вроде и выволочку получил, а смотри, как обрадовался человек. Гном, то есть. Остаётся надеяться, что он правильно понял мысли, какие ему хотели донести. Но это будет ясно, когда дойдёт до реализации идей.

За время, потраченное на внушение Шерку, вино оказало благодатное влияние на организм, да и накопленный за ночь негатив подвыветрился. Градус настроения в общей трапезной тоже повысился, если судить по улыбающимся и довольным лицам. Только телохранители сохраняли невозмутимый вид, но им по должности так положено.

— Теперь можем перейти к другим делам, — с этими словами Эдик налил в бокал ещё вина. — Стор Эровар, у меня к тебе эксклюзивное поручение.

— Какое? — не понял заумного слова старейшина.

— Особенное, индивидуальное, — неопределённо покрутил пальцами в воздухе Эдик, в попытке объяснить. — очень важное, короче.

— Теперь понятно, — кивнул Стор Эровар, постепенно надуваясь от осознания значимости предстоящего задания.

— Я должен был это сделать раньше, но лучше поздно, чем никогда, — Эдик побарабанил пальцами по столешнице. — Нам нужны награды для особо отличившихся подданных Альдеррийского маркграфства. Военные знаки для участников боевых действий и гражданские для трудовых подвигов.

Аларок удивлённо вскинул брови, но от комментария удержался и даже согласно кивнул. Хоть и не совсем уверенно. Деккеру же досталась роль обыкновенного статиста, слишком многого он не знал. А Эдик, между тем продолжил.

— У нас уже произошло достаточно событий, где, так или иначе, проявили себя и воины, и простые жители. И я считаю большим свинством, что мы до сих пор не отметили их участие. Денежные выплаты немного компенсируют подобное упущение, но деньги — это пошло. У меня вчера ночью родилась другая идея. Я надеюсь, всем понравится, — он кивнул на письменные принадлежности. — Осталось лишь названия придумать. Вот этим и займёмся. Бери бумагу, записывай.